Крис Павон - Экспаты
— Так ты в Лондон летишь? — спросила она, прикрывая за собой дверь.
— В Лондон.
Спустившись в подземный гараж, Декстер засунул сумку с компьютером и прочную дорожную сумку «Самсонайт» в багажник, уложив их на черный коврик, профессионально вычищенный несколько недель назад на парковке под торговым центром в Кирхберге, куда Кейт записалась заранее; его мыли, пока она занималась шопингом наверху: бакалея, DVD, игрушки, рождественские подарки, упаковка нижнего белья для мальчиков, которые росли так быстро, что каждые несколько месяцев им приходилось закупать все новое, большего размера, поскольку старое становилось маленьким и тесным.
Кейт открыла водительскую дверцу и притворилась, будто раздумывает, не снять ли пальто. Потом прошла к багажнику. Бросила нервный взгляд на мужа, хотя твердо знала, что ее не видно ни в зеркале заднего вида, ни в боковых; она была точно уверена, что находится вне поля зрения Декстера.
Верхний свет в гараже погас, отключенный автоматическим таймером. Теперь освещение исходило только от светильников в салоне машины — слабеньких, установленных в местах, где можно удариться обо что-то головой или споткнуться.
Кейт нащупала сумку с компьютером и аккуратно положила на нее свое пальто — тяжелую груду синей шерсти, шелковой подкладки и латунных пуговиц. И покашляла, заглушая звук открываемой молнии. Ухватила кольцо с ключами, зажала их в ладони, чтоб не зазвенели. Снова покашляла, закрывая молнию, и сунула ключи в карман, одновременно захлопнув заднюю дверцу. И хотела было…
Декстер стоял рядом. Кейт замерла на месте, задержав дыхание. Застукал!
Он уставился на нее, она — на него. Прошло несколько секунд. Так. Все пропало!
— Ты что тут делаешь?
Она молчала, не в силах открыть рот.
— Кейт?
Вокруг было темно, она не видела выражения его лица.
— Кэт?!
— Что?
— В сторонку можешь сдвинуться? Пожалуйста.
Она сделала шаг назад, и Декстер открыл заднюю дверцу универсала. Схватил сумку с компьютером. И посмотрел на Кейт. Зажглось освещение багажного отсека, и ей стало видно его лицо — на нем было написано беспокойство и замешательство. Она стояла как парализованная. Что теперь будет? Что станется со всей ее жизнью?
Декстер расстегнул молнию, сунул руку в сумку, пошарил. Снова бросил на нее вопросительный взгляд и опять стал шарить внутри, хмуря брови.
Кейт не шевелилась.
В конце концов Декстер вытащил из сумки пластмассовую коробку, опутанную проводами.
Она по-прежнему не могла двинуть ни единой мышцей. Просто не могла.
— Мне показалось, что я забыл блок питания. — Он поднес коробку к ее лицу — доказательство, что не забыл этот блок, доказательство для них обоих, к огромному их облегчению, хотя и по совершенно разным причинам.
Кейт, шатаясь, доползла до передней дверцы, плюхнулась на водительское сиденье. Повернула ключ в замке зажигания, дрожащей рукой включила ближний свет фар и нажала на кнопку ПДУ, открывая гаражную дверь. Включила скорость, пока Декстер возился с замком ремня безопасности.
В своей жизни Кейт лгала многим, лгала часто, чрезмерно часто, и не раз оказывалась на волосок от разоблачения. Но сейчас она обманывала собственного мужа, лгала ему, а это совсем другое. Такое невозможно считать игрой; невозможно притворяться, делать вид, будто это не их реальная жизнь.
— С тобой все в порядке? — спросил Декстер.
Боясь не совладать с голосом, она просто кивнула.
До аэропорта они добрались за десять минут. Декстер сделал по дороге слабую попытку поболтать, но Кейт отвечала лишь односложными «да» и «нет». Так что он сдался и замолк, оставив ее в покое.
Она объехала по кругу клумбу при въезде и направила машину к маленькому зданию аэропорта. Дальше последовал промежуток в одну минуту от прощального поцелуя до стойки регистрации. Тут почти никогда не было очередей, и редко хоть одна душа задерживалась на таможенном контроле. Расстояния здесь измерялись в шагах, а не в километрах, как в аэропорту имени Даллеса или во Франкфурте. От дверей их квартиры до выхода на посадку ходу было едва ли двадцать минут.
— Спасибо, — сказал Декстер, клюнул ее в щеку и улыбнулся. И прошел на посадку. Вокруг все занимались тем же самым — целовались на прощание и выходили в двери, вылезали с пассажирских сидений других немецких машин, собирали багаж, ощупывали карманы в поисках паспортов и билетов, выдавали разные варианты только что сказанного Декстером — «Через пару дней вернусь» — и при этом думали о чем-то совсем другом.
Из дома Кейт вышла в тот момент, когда зазвонил телефон — еще один входящий звонок от Джулии Маклейн. Кейт нажала кнопку отбоя — уже в который раз.
Она пошла по улице под слабым дождиком — ледяной декабрьской изморосью. Было на градус выше температуры, при которой дождь обратился бы в снег. Она шла, повторяя в обратном направлении собственный путь, проделанный в прошлый раз, когда она следовала за мужем. Этой же дорогой она ходила на уроки французского, к знакомому мяснику или на почту. Так начинались все ее ежедневные странствия и перемещения — мириады задач, которыми вечно озабочена любая домохозяйка.
Через вестибюль она проследовала, даже не взглянув в сторону охранника, вызвала лифт, поднялась на третий этаж вместе с парой итальянских банкиров, ехавших на пятый. Кейт не знала, где находится офис Декстера, — она ведь не последовала за ним в тот раз, но подозревала, что на двери не будет никакой таблички, никаких указаний, никаких фамилий. Она быстро обнаружила такую дверь, почти в самом конце коридора, освещенного флуоресцентными лампами. Первый же ключ, который она пустила в ход, открыл замок — как легко! — и дверь отворилась.
Кейт вошла в маленькую переднюю, едва освещенную, и перед ней, в паре футов, оказалась еще одна дверь — пространство, достаточное максимум для двух человек. Но предназначенное для одного.
Панель с номерными кнопками, огоньки горят красным — на противоположной стене.
Сколько комбинаций можно будет попробовать? Когда система автоматически отключится? После трех неправильных попыток? После двух? Или у нее будет только один шанс, одна ошибочная попытка, после чего кодовый замок сработает, пошлет эсэмэску ему на телефон или электронное сообщение на какой-нибудь секретный адрес?
В голове мелькали сочетания цифр, вернее, предположения насчет их комбинации: годовщина свадьбы, дни рождения детей, его день рождения или ее или, возможно, его матери или отца, номер телефона в детстве или те же цифры, но переставленные, еще какой-нибудь подменный код…
Как угадать, что за код он использовал? Если, к примеру, что-то совсем идиотское…
Она уже была дома, когда снова зазвонил ее мобильник — номер незнакомый, длинная вереница цифр, видимо, из-за границы.
— Bonjour. — Она и сама не знала, почему ответила по-французски.
— Это я.
— Ох, привет!
— Я забыл свои ключи, — сказал Декстер. — Или, что еще хуже, потерял их.
— Да ну!
— А они мне ужасно нужны. Данные с флешки.
Она бросила взгляд на его ключи — они лежали в керамической вазе на столике в передней, точно там, где он оставил бы их, если бы оставил — нарочно или случайно.
— И что ты предлагаешь? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно, никак не связанный с тем, что он, видимо, считает личной трагедией.
— Ты дома?
— Да.
— Можешь их поискать?
— Где?
— Там, где я их обычно оставляю.
— О’кей.
Она вышла в переднюю, постояла у столика, глядя на лежавшие в вазе ключи.
— Нет, здесь их нет.
— Может, посмотришь в машине? Может, они выпали, когда я проверял, на месте ли блок питания.
— Конечно. — Она спустилась в подземный гараж, заглянула в пустой багажник. — Да, они здесь.
— Слава Богу! — Голос звучал хрипло, прием тут был паршивый, это же все-таки гараж.
Она молча направилась обратно к лифту.
— Послушай… — начал он и запнулся.
— Да?
«Он сейчас думает, — поняла она. — Ну вот пускай и подумает».
— Можешь сделать мне одолжение?
— Конечно.
— Возьми ключи и включи компьютер.
— Минутку. — Кейт прошла в гостевую комнату, села к лэптопу. — Что дальше?
— Комп включен? Вставь флешку в порт.
Она вставила гаджет в гнездо.
— Готово.
— О’кей. Теперь кликни два раза.
На экран выскочило диалоговое окно.
— Имя пользователя, — сказал он, — такое: AEMSPM217. Код доступа: MEMCWP718.
Она записала эти две последовательности, прежде чем набрать их на клавиатуре, оставила себе для памяти — они были слишком сложны для мгновенного запоминания. Мысли неслись галопом, пытаясь определить, что могут обозначать эти цифры, но ничего путного в голову не приходило. Ничего знакомого.
