Джейк Арнотт - Подснежник
– Джек! – орет Гарри.
Парень кое-как встает на ноги. Он в истерике, и Гарри отвешивает ему несколько пощечин.
– Джек! – снова кричит он. – Какого черта?! Поехали дальше!
И мы едем дальше. Парнишка негромко всхлипывает на заднем сиденье, и Гарри что-то негромко нашептывает ему на ухо, очевидно пытаясь как-то успокоить.
– Послушай, – говорит он, протягивая парню носовой платок, – я не причиню тебе вреда. Просто расскажи мне все, что знаешь.
Парень немного успокаивается. Сморкается в платок. И начинает говорить:
– Да, я знал Берни. Правда, не очень хорошо. Я знал, что он промышляет тем же, чем и я, – вот и все. Он, впрочем, мне нравился. Хороший такой парень – тихий, спокойный, немного мечтательный. В последнее время он совсем не появлялся на Дилли. Когда я в последний раз с ним разговаривал, он обмолвился, что бросает это дело. Берни собирался стать поп-звездой – так он говорил. Кажется, он нашел какого-то богатого «жоржика» – звукорежиссера или продюсера, который выпускает пластинки. Гомика, разумеется. «Жорж» вроде бы обещал помочь ему сделать несколько записей. Это очень похоже на Берни – он всегда мечтал прославиться. Правда, до сих пор он только один раз снимался для порнографических открыток у какого-то типа на Нэвис-стрит, но даже после этого Берни несколько раз говорил ребятам, что настанет день, и он станет знаменитой на весь мир фотомоделью. Вот, собственно, и все. О том, что с ним случилось, я ничего не знаю, честно…
– Ну хорошо, – говорит Гарри. – Отвези нас назад, Джек. Скажи-ка, малыш, как тебя зовут?
– Фил.
– Вот что, Фил… Если кто-то будет задавать тебе какие-то вопросы, держи язык за зубами. Но сам потихоньку порасспрашивай ребят, может быть, кто-то из них что-то слышал. А как только узнаешь что-то важное, дай мне знать.
Пока машина движется по Пиккадилли-Серкус, Гарри вручает Филу свою визитку и несколько банкнот. Уже на подъезде к «Говяжьей выставке» он дружески треплет парня по плечу.
– Не забудь, Фил, – как только что-то узнаешь, сразу же звони.
Фил прячет деньги и визитную карточку в карман и выбирается из «даймлера». На прощание Гарри успевает пожать ему руку.
– И будь осторожен, – говорит он.
– Куда теперь? – спрашиваю я в надежде, что теперь мы можем поехать куда-нибудь выпить.
– Давай на Шафтсбери-авеню. Думаю, нам стоит немного пошарить в окрестностях Нэвис-стрит.
Что ж, это логично. Если парень был связан с производством порнографии, быть может, там найдется кончик ниточки. Вот, кстати, еще одна причина, почему Муни так нравилось участвовать в расследованиях. Детективная работа. Теперь мне понятно, насколько она может быть захватывающей. И все равно мне по-прежнему не хочется иметь к этому делу ни малейшего отношения. Что у Гарри на уме? Что он задумал? Может быть, он собирается… Нет, не хочу об этом думать!
Мы в Сохо. Едем по Вардур-стрит мимо «Фламинго». Сворачиваем направо на Нэвис-стрит.
– Остановись-ка здесь, – говорит Гарри.
Я останавливаю лимузин перед входом убогого магазинчика. «Книги для взрослых», – написано на вывеске большими белыми буквами. Входим. В первом зале размещается так называемое «мягкое порно». Культуристы, позирующие возле греческих колонн, и все в таком роде. Небольшая арка с занавеской из бус, несомненно, ведет в зал, где продаются вещи покруче. Худосочный женоподобный гомик за прилавком склонился над какой-то книгой. Вот он поднимает голову и видит Гарри.
– О, Гарри! – произносит он нараспев тоненьким, жеманным голоском.
Гарри кивает в ответ, крякает.
– Привет, Джефф.
– Что я могу для тебя сделать, дорогуша?
– Нужно кой о чем поговорить, – отвечает Гарри с самым серьезным видом.
Джефф несколько раз моргает, потом указательным пальцем поправляет на носу очки.
– В таком случае лучше нам пройти сюда, – говорит он.
Бусины занавески сухо щелкают, когда мы проходим сквозь арку в зал в глубине магазинчика. Вокруг громоздятся стопки упакованных в непрозрачный целлофан книг и откровенных журналов. В углу сложены жестяные коробки с восьмимиллиметровой пленкой формата «супер». Названия фильмов – «Темные желания» и «Запретная любовь» – говорят сами за себя.
– Так в чем дело, дорогуша? – спрашивает Джефф.
– Скажи-ка, к тебе не заходил некий полицейский из Отдела по борьбе с порнографией? И если заходил, то не расспрашивал ли он насчет этого «чемоданного убийства»?
– Это Муни, что ли? Да, он здесь побывал.
– И что ты ему рассказал?
– Не очень много. Кроме того, его в основном интересовало, могу ли я отстегивать ему больше. Ну, ты знаешь – моя «лицензия» и все такое… За это Муни обещал, что это расследование никак меня не коснется.
– А кроме него, никто больше не заходил?
– Нет, никто.
– Это хорошо. Ну а теперь расскажи нам, что тебе известно.
– Муни заскочил сюда буквально на минутку. «Палка» за десять шиллингов и то заняла бы больше времени. Он так торопился получить свои деньги, что я не успел показать ему вот это.
Джефф порылся в куче глянцевых фотографий и достал несколько штук.
– Сам я давно не делаю своих снимков. Товар поступает главным образом из Штатов и из Скандинавии – «шведские картинки» и все такое. Но когда я встретил этого парня и узнал, что он не прочь, я не удержался и сделал несколько фото. Прелестный мальчик, хотя, должен сказать откровенно, смотрится он недостаточно мужественно. Ну да это беда не большая… Думаю, из-за того, что он выглядит моложе, чем есть на самом деле, его снимки должны пользоваться спросом у любителей малолеток. Да вот, взгляни сам.
И Джефф демонстрирует Гарри один из снимков. На нем худой, узкоплечий юноша застенчиво глядит в камеру. Длинные, светлые волосы; одна ладонь лежит на бедре, вторая обхватила напряженный член. Я отворачиваюсь. Гарри выхватывает у Джеффа снимок и внимательно разглядывает.
– Да, это Берни, – говорит он.
– Бедный старина Берни, – поддакивает Джефф. – Или, вернее, бедный малыш Берни…
Гарри смотрит на снимок и как-то странно хмурится. Поднимает голову и пристально глядит на Джеффа.
– Кроме этого, у тебя ничего с ним не было? Более серьезного, я имею в виду?
– Видишь ли, я иногда занимаюсь легким садо-мазо – хлысты, веревки и прочее, но все это совершенно безвредно. В игровом стиле, так сказать. Берни я снял только потому, что не хочу использовать настоящих малолеток – если что, с ними неприятностей не оберешься. Конечно, сюда иногда заходят настоящие чудилы. И по-настоящему «жесткое» порно мне тоже предлагали, но это все импорт. Исключительно импорт.
– То есть ты ничего больше не знаешь.
– Нет. Чтоб мне сдохнуть.
– Ладно. – Гарри награждает Джеффа своей полубезумной улыбкой. – Будем надеяться, что до этого не дойдет.
Мы выходим в первый зал.
– Ну а мальтийцы тебя не беспокоят, Джефф? – как бы между прочим интересуется Гарри.
– Нет, они занимаются только гетеросексуальным порно, гомоэротика им ни к чему. Я думаю, это потому, что все они – упертые католики. К сожалению, у легавых более широкий взгляд на вещи. Им до всего есть дело, особенно если с этого можно что-то поиметь.
– Дело в том, Джефф, что я намерен немного расширить поле деятельности, – говорит Гарри.
– У меня довольно специфический товар, Гарри, – шепелявит Джефф. – И должен сказать откровенно – спрос на него не слишком велик.
– Нет, я имею в виду традиционный товар.
Джефф морщит нос.
– Понимаю.
– В скором времени я планирую организовать сеть небольших магазинчиков, которые будут заниматься этим делом на основе, скажем, аренды. И мне может понадобиться помощь, чтобы подобрать надежных людей.
– Конечно, дорогуша, я сделаю, что смогу.
Мы идем к двери. Джефф провожает нас, как почетных гостей, улыбается, приветливо скалит зубы. Когда я собираюсь выйти за порог, он вдруг подмигивает мне со значением, которого я не улавливаю.
– Эту фотографию я оставлю у себя, если не возражаешь, – говорит Гарри, пряча снимок Берни в карман. – И дай мне знать, если кто-то будет расспрашивать тебя насчет этого «чемоданного дела», о'кей?
Потом мы едем в Челси, к Гарри на квартиру. На этот раз Гарри сидит впереди, на пассажирском сиденье. Он глубоко ушел в свои мысли, и я делаю попытку вырвать его из задумчивости.
– Значит, ты решил заняться картинками, – говорю я.
– Да, наверное, – откликается Гарри все еще немного рассеянно.
– Но ведь тогда тебе придется иметь дело с этим мерзавцем Муни.
– Давай сначала уладим дела в аэропорту. И разберемся с этим…
Он постукивает ногтем по фотографии Берни, которая заткнута в щель перчаточницы. Миловидный подросток застенчиво глядит в вечность из-под белобрысой челки.
