Тесс Герритсен - Хирург
– И как я узнаю, настоящие это воспоминания или фантазии, придуманные мной?
Полочек сделал паузу.
– Это и в самом деле проблема. Прошло много времени. Но будем работать с тем, что есть. Должен вам сказать, что я не слишком хорошо осведомлен о вашем деле. Я постарался не углубляться в него, чтобы не влиять на ход ваших мыслей. Мне известно лишь, что событие произошло два года назад, что оно связано с нападением на вас и в ваш организм ввели рогипнол. Все остальное для меня загадка. Так что, какие бы подробности ни выдала ваша память, это будут исключительно ваши воспоминания. Я здесь только для того, чтобы помочь вам заглянуть в потаенные уголки вашей памяти.
Кэтрин вздохнула.
– Ну, кажется, я готова.
Полочек обернулся к детективам.
Мур кивнул, и они с Риццоли вышли из комнаты.
Стоя за перегородкой, они видели, как Полочек достал ручку и блокнот и положил их на стол рядом с собой. Он задал Кэтрин еще несколько вопросов. В том числе о том, как она привыкла расслабляться. И есть ли какое-то особое место, дорогие воспоминания, которые повергают ее в состояние покоя.
– Летом, когда я была маленькой, – сказала она, – я ездила к дедушке с бабушкой в Нью-Гемпшир. У них был домик на озере.
– Опишите его для меня. Подробно.
– Он был очень тихий. Маленький. С большим крыльцом, выходящим прямо к воде. Рядом с домом были заросли дикой малины. Я любила собирать ягоды. А вдоль тропинки, ведущей к воде, бабушка высаживала красоднев.
– Итак, вы помните ягоды, цветы.
– Да. И воду. Я люблю воду. И еще я загорала на пирсе.
– Хорошо. – Он что-то нацарапал в своем блокноте и отложил ручку. – Начнем с того, что сделаем три глубоких вдоха. И каждый раз очень медленно выдохнем. Вот так. Теперь закройте глаза и просто сосредоточьтесь на моем голосе.
Мур за перегородкой видел, как веки Кэтрин медленно сомкнулись.
– Начинайте запись, – сказал он Риццоли.
Она нажала кнопку видеозаписи – зашуршала пленка.
В соседней комнате Полочек подводил Кэтрин к полной релаксации, инструктируя сначала сконцентрироваться на пальцах ног, откуда уходит напряжение. Теперь ее ноги должны были стать ватными, поскольку расслабление медленно поднималось вверх по икрам.
– Вы действительно верите в эту ересь? – спросила Риццоли.
– Я сам видел результат.
– Что ж, возможно, в этом что-то и есть. Во всяком случае меня потянуло в сон.
Он посмотрел на Риццоли, которая стояла, скрестив руки на груди и скривив рот в скептической ухмылке.
– Просто наблюдайте, – сказал он.
– И когда она начнет возноситься?
Полочек руководил процессом релаксации, постепенно расслабляя все мышцы ее тела. Вот уже ее руки повисли плетями, а лицо стало спокойным и безмятежным. Дыхание замедлилось, стало глубоким.
– А теперь мы увидим место, которое вам дорого, – говорил Полочек. – Коттедж бабушки с дедушкой на озере. Я хочу, чтобы вы увидели себя стоящей на том большом крыльце. Вы смотрите на воду. День теплый, воздух спокойный и неподвижный. Слышен только щебет птиц, больше никакие звуки не нарушают тишину. Здесь все дышит покоем. Солнечный свет поблескивает искорками на воде...
Ее лицо излучало такое умиротворение, что Мур едва мог поверить, что перед ним та же женщина. Он видел в ее лице теплые розовые мечты молодой девушки. Ему казалось, что он смотрит на ребенка, которым она была когда-то. Еще невинного, незнакомого с разочарованиями взрослой жизни. Не встретившего на своем пути Эндрю Капры.
– Вода такая красивая, она манит вас, – продолжал Полочек. – Вы спускаетесь по ступенькам и идете по тропинке к озеру.
Кэтрин сидела, не двигаясь, в полном расслаблении, и ее руки безвольно лежали на коленях.
– Земля такая мягкая под вашими ногами. Солнце ласково греет вам спину. И птицы щебечут в зарослях деревьев. Вы совершенно расслаблены. С каждым шагом вам становится все спокойнее. Вы чувствуете, как в душе разливается покой. По обе стороны тропинки растут цветы, красоднев. Они сладко пахнут, и, задевая головки, вы вдыхаете их аромат. Это особый, магический аромат, который повергает вас в сон. Вы чувствуете, как тяжелеют ваши ноги. Запах цветов одурманивает, расслабляет еще больше. А солнечное тепло растапливает остатки напряжения в ваших мышцах.
– Вот вы подходите к кромке воды. И видите маленькую лодочку у пирса. Вы идете к ней. Водная гладь спокойна, словно зеркало. Она как стекло. Лодочка едва колышется на воде. Это волшебная лодочка. Она может отвезти вас куда угодно. Куда только захотите. Вам нужно только сесть в нее. Итак, вы поднимаете правую ногу, чтобы ступить в лодку.
Мур посмотрел на ноги Кэтрин и увидел, что ее правая ступня действительно оторвалась от пола.
– Все верно. Вы ступаете в лодку с правой ноги. Лодка стоит на месте. Она удержит вас. Вы чувствуете себя уверенно и уютно. А теперь ступайте левой ногой.
Левая нога Кэтрин тоже поднялась и медленно опустилась.
– Господи, даже не верится, – пробормотала Риццоли.
– Но вы же сами все видите.
– Да, но откуда мне знать, действительно ли она под гипнозом? А может, притворяется?
– Этого вы все равно не узнаете.
Полочек наклонялся все ближе к Кэтрин, но не касался ее, а руководил ее трансом только посредством голоса.
– Вы отвязываете лодку. И вот она свободно скользит по глади воды. Вы направляете ее. Вам нужно только придумать место, и волшебная лодка доставит вас туда. – Полочек обернулся к зеркальной перегородке и кивнул.
– Он собирается вернуть ее в прошлое, – сказал Мур.
– Хорошо, Кэтрин. – Полочек отметил в блокноте время, затраченное на погружение в транс. – Вы поворачиваете лодку в другое место. В другое время. Вы все еще контролируете ее движение. Вы видите дымку над водой, она нежно обволакивает ваше лицо. Лодка устремляется прямо в нее. Вы наклоняетесь, касаетесь воды, и она кажется вам шелковой. Такая теплая, такая гладкая. И вот дымка рассеивается, и прямо впереди вы видите дом на берегу. Дом с единственной дверью.
Мур поймал себя на том, что встал вплотную к стеклу. Руки его напряглись, пульс участился.
– Лодка причаливает к берегу, и вы ступаете на землю. Не торопясь, идете по тропинке к дому и открываете дверь. Внутри одна-единственная комната. На полу красивый пушистый ковер. И стул. Вы садитесь и чувствуете, что это самый удобный стул, на котором вы когда-либо сидели. Вы полностью расслаблены. И контролируете происходящее.
Кэтрин глубоко вздохнула, как будто только что устроилась на мягком сиденье.
– И вот вы смотрите на стену прямо перед собой и видите на ней экран. Это волшебный экран, потому что он может показать любые сцены из вашей жизни. С его помощью можно заглянуть даже в далекое прошлое. У вас все под контролем. Вы можете прокрутить кадры вперед или назад. Все зависит только от вас. Давайте попробуем. Вернемся назад, в счастливые времена. В те времена, когда вы гостили у бабушки с дедушкой на озере. Вы собираете малину. Вы видите это на экране?
Ответа Кэтрин пришлось ждать очень долго. Когда она наконец заговорила, голос ее был таким тихим, что Мур едва слышал его.
– Да. Я вижу.
– Что вы делаете? На экране? – спросил Полочек.
– Я держу в руке бумажный пакет. Собираю ягоды и кладу их в пакет.
– А вы едите их, пока собираете?
На лице ее появилась улыбка, мягкая и мечтательная.
– О да. Они сладкие. И теплые от солнца.
Мур нахмурился. Такого он не ожидал. Она чувствовала и вкус, и прикосновение, и это означало, что она переживает заново момент. Она не просто видела его на экране; она сама была на экране. Он увидел, как Полочек послал озабоченный взгляд в их сторону. Он выбрал экранный образ, чтобы тот стал преградой между ней и болезненными воспоминаниями. Но она слишком увлеклась. Теперь Полочек колебался, раздумывая над тем, что делать дальше.
– Кэтрин, – сказал он, – я хочу, чтобы вы сконцентрировались на подушке сиденья. Вы на стуле, в комнате, смотрите на экран. Обратите внимание на то, какая мягкая подушка. Как уютно вам на этом стуле. Вы это чувствуете?
Пауза.
– Да.
– Хорошо. Теперь вы останетесь на этом стуле. Вы не собираетесь вставать с него. И мы используем этот волшебный экран, чтобы посмотреть другую сцену из вашей жизни. Вы будете по-прежнему сидеть на стуле. Будете чувствовать мягкую подушку под собой. А то, что вы увидите, будет не более чем кино. Договорились?
– Да.
– Итак. – Полочек сделал глубокий вдох. – Мы вернемся в ночь пятнадцатого июня в Саванне. В ночь, когда Эндрю Капра постучался в вашу дверь. Рассказывайте мне, что происходит на экране.
Мур наблюдал за ней, затаив дыхание.
– Он стоит на моем крыльце, – сказала Кэтрин. – Он объясняет, что ему нужно поговорить со мной.
– О чем?
– Об ошибках, которые он допустил. В больнице.
То, что она рассказала дальше, ничем не отличалось от показаний, которые она дала детективу Сингеру в Саванне. Неохотно она впустила Капру в дом. Была жаркая ночь, он сказал, что хочет пить, и она предложила ему пива. Она открыла пиво и для себя. Капра был взволнован, беспокоился за свое будущее. Да, он допустил много ошибок. Но разве врачи застрахованы от ошибок? Снимать его со стажировки значило загубить его талант. Он знал одного студента-медика из университета Эмори, очень способного, который допустил всего одну ошибку, и она стоила ему карьеры. Это несправедливо, что Кэтрин будет решать его судьбу. Человеку нужно дать шанс.
