Бренда Новак - Убежище
— В полумиле отсюда живет Джон Бойд, — сказал он, словно размышляя, — он одинокий бездетный вдовец. Дом Новелсов сейчас сдается. Он ближе к озеру, в другой стороне. Утром я схожу и узнаю, кто сейчас там живет. А пока…
Хоуп не могла разобрать выражения его лица, оно казалось ей скопищем линий, углов и темных пятен щетины. Но интуитивно она поняла, что его слова ей не понравятся.
— Что? — с подозрением спросила она.
— Я думаю, ты не должна здесь оставаться.
— Да уже больше полуночи! Куда мне идти, по-твоему?
Паркер не ответил. Он смотрел в сторону разбитого окна.
— У тебя есть скотч и какой-нибудь полиэтиленовый пакет для мусора?
Хоуп пошла в дом, думая, что же им с Фейт теперь делать. Снова переезжать? Ее сбережения навечно не растянешь, а Фейт совсем скоро рожать.
— Может быть, нам стоит вызвать полицию, — предложил Паркер.
От звука его голоса у Хоуп душа ушла в пятки. Она не заметила, что Паркер маячит прямо у нее за спиной.
— И что мы им скажем? — спросила она. — Что в моем доме кто-то разбил окно? Они посоветуют подождать до утра и потом вызвать стекольщика.
— Мигель выслушает тебя и отнесется серьезно.
— Мигель?
— Сержант из полиции Инчантмента. Он мой друг. Мы учились вместе.
— Сейчас он наверняка видит десятый сон. — Хоуп переступила порог и придержала дверь Паркеру. — Утром я ему позвоню, хотя сомневаюсь, что полиция в состоянии что-то сделать.
— Они могут приглядывать за домом.
— Возможно, — сказала Хоуп, но подумала, что может случиться много чего, кроме прямого нападения.
— А что ты собираешься делать до утра? — спросил Паркер.
Хоуп зашла на кухню и стала рыться в ящике с инструментами. Она нашла упаковку полиэтиленовых мешков для мусора, несколько отверток, молоток, гвозди, немного клея и еще кое-какие мелочи, оставленные бывшими хозяевами дома.
— Я останусь здесь и буду сама себя охранять.
— И как собираешься это делать? — скептически спросил Паркер. — Не спать всю ночь?
Хоуп чуть не сказала, что так и поступит. Она все равно почти не спала с тех пор, как ей стали сниться сны об Отем.
— Может быть.
— У тебя есть какое-нибудь оружие?
Она вручила ему полиэтиленовые пакеты и скотч.
— Только мои мозги.
— Ты не настолько коварна, чтобы справиться с Эрвином.
Он вышел в холл.
— Судя по всему, он неуравновешен, и это меня беспокоит, — бросил он через плечо.
Хоуп испытала желание спросить, почему Паркер вообще о ней беспокоится. Он не хотел, чтобы она встречалась с его сыном. Не хотел, чтобы она получила работу в центре. Черт, да он даже имени ее не помнил, когда она впервые столкнулась с ним после своего возвращения.
— Это не твоя проблема, — сказала она ему в спину. — У тебя дома маленький мальчик. Поезжай и позаботься о нем.
Прошло несколько минут, но Паркер так и не ответил. Хоуп прислонилась к кухонной тумбочке, ожидая, пока он заделает разбитое окно. Она знала, что придется еще пропылесосить пол от стекла до возвращения Фейт, но не испытывала желания заниматься этим прямо сейчас. Находиться в той комнате… Утром успеется.
Паркер вернулся и отдал ей скотч.
— Спасибо, — сказала Хоуп. — Я ценю твою помощь.
— Нет проблем.
— А теперь тебе лучше двигаться к дому, верно?
Она увидела, что в его глазах отражается нерешительность и что-то похожее на мучительные сомнения.
— Я так не думаю.
— Что ты имеешь в виду?
Повернувшись на каблуке, он пересек комнату и сел на диван.
— Что я остаюсь здесь до утра.
Хоуп даже в голову не приходило, что он может так поступить.
— А как же Далтон?
— Когда я звонил последний раз, он был уже в постели. Не сомневаюсь, что и Би уже тоже спит — она собиралась остаться на ночь в гостевой комнате. Так что им обоим без разницы, ночевал ли я дома.
Но для Хоуп разница была. Зная о разбитом окне, ей не хотелось оставаться одной. Но испытывать неловкость от присутствия в доме Паркера Рейнольдса ей тоже не хотелось.
— В этом нет необходимости, — возразила она. — Со мной все будет в порядке, правда.
— И я тоже никуда отсюда не собираюсь, правда. — Он взял с журнального столика пульт и включил телевизор. В комнате пронзительно зазвучал «Ночной Ник»[26]. Потом он глянул на дровяную плиту, поколебался и, приняв решение, стал разводить в ней огонь.
Хоуп молча смотрела на него. Но когда он чиркнул спичкой и пламя стало пожирать скомканную газету, она наконец обрела дар речи:
— Извини, но я тебя не приглашала.
Паркер выпрямился и оглянулся.
— А в чем дело? Я действую тебе на нервы?
— Да.
Ей всегда было трудно справляться с чьим-то близким присутствием. А быть с Паркером вдвоем, ночью, когда снаружи бушует ветер, а в печи потрескивают дрова, было очень большой близостью. Все было бы иначе, если бы он относился к славным и предсказуемым мужчинам — или не таким уж славным, но все же предсказуемым, — с которыми она сталкивалась после Боннера. Таких она без долгих раздумий впускала в свою жизнь и выпускала из нее.
Но Паркер был другим — загадочным и мрачным, по крайней мере с ней. Но еще он отличался мужественной красотой и невероятной сексуальностью.
— Почему? — спросил он.
— Ты не слишком хорошо ко мне относишься… Незаслуженно плохо, — сказала Хоуп, — и… — Она замолчала. После Боннера он был первым мужчиной, кто ее привлекал. И это само по себе пугало ее. Ей хотелось испытать желание, хотелось снова узнать романтическую любовь. Но Паркер явно не подходил для этого.
— И… Продолжай… — попросил Паркер. Его тон стал мягче, а лицо задумчивым, словно он понял что-то из невысказанных ею слов.
— Пора ложиться спать, — быстро сказала Хоуп. — Я принесу тебе одеяла.
Она постелила ему на диване, а потом торопливо поднялась к себе в мансарду. Она лежала на постели с открытыми глазами, слушала, как внизу работает телевизор, и называла себя дурой. Она же не идеалистка и не наивная девочка, которая считает, что ее жизнь закончится как в сказке. Особенно учитывая, как она начиналась.
И все-таки она, кажется, купилась на мечты Фейт… Ей захотелось иметь мужа.
Паркер еще долго после ухода Хоуп смотрел телевизор. Но при этом думал совсем не о фильме, на котором в конце концов остановился. Он почти ничего не слышал, кроме бесконечно повторяющихся в мозгу слов. «Ты не должен здесь оставаться. Это безумие. Ты не можешь позволить себе никаких отношений с Хоуп Теннер».
Но он не мог уехать. Хоуп считала Эрвина реальной угрозой, а это означало, что так оно и есть. И разбитое камнем стекло его беспокоило. Хоуп жила не в густонаселенном квартале со множеством вездесущих детишек.
Паркер положил ноги на журнальный столик и велел себе прекратить волноваться. Одна ночь в доме у Хоуп вряд ли может спровоцировать какие-то отношения. Это не усугубляло его предательство.
Наверное, потому, что усугублять было уже некуда.
Он схватил пульт и выключил телевизор. Почти два часа ночи. Надо немного поспать; он так и не нашел спонсора для проекта СВМС, и ему, вероятно, придется завтра утром снова поехать в Таос. Может быть, ко времени своего возвращения он уже сможет отвести этой ночи правильное место.
Паркер постарался расслабиться и перестать думать о Хоуп и в конце концов задремал. Но прошло совсем мало времени, когда его разбудил чей-то приглушенный вскрик.
— Что такое? — Он вскочил на ноги, чувствуя прилив адреналина. — Хоуп?
Она не отвечала.
В дом забрался Эрвин и причинил ей боль? Паркер не знал. В доме была тишина, но ведь что-то разбудило его.
Паркер стоял неподвижно и прислушивался, пока звук не повторился. Он явно шел из мансарды. Но это был не столько крик боли, сколько просто голос, понял он. Хоуп с кем-то разговаривала, словно кого-то пронзительно звала.
С кем же она говорила? Паркер тихо прошел через комнату и поднялся по лестнице. Там находилась небольшая комната со скошенным потолком и простой мебелью юго-западного стиля. Он не увидел никаких чужаков, и над Хоуп никто не нависал. Никаких мужчин, которые хотят утащить ее обратно в Супериор.
Хоуп лежала в постели. Одна. На его глазах она заворочалась и снова заговорила:
— Это опасно! Иди сюда!
Она продолжала бормотать еще что-то, в основном бессмысленно и бессвязно. Потом затихла и через несколько секунд начала снова:
— Я сказала — нет! Я уже иду… пожалуйста, нет…
Ее голос прервался, и она, кажется, заплакала. Паркер неохотно приблизился к ее постели. Ей снится Супериор? Или Боннер? Он понимал, что она могла переживать заново множество неприятных вещей.
— Хоуп? Это я. — Паркер сел рядом с ней на кровать и осторожно потряс, желая разбудить.
В первый момент она отпихнула его руки. Потом моргнула и уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно не понимая, где находится.
