Джон Кейз - Синдром
Она взглянула на Дюрана и, стараясь сохранять самообладание, спросила дрожащим от ярости голосом:
– Это что, шутка?
Психиатр откровенно удивился, услышав вопрос. Он опустил взгляд и, увидев единственную фотографию, нахмурился и отпрянул от стола, неожиданно придя в крайнее возбуждение.
– Там лежала лицевая ведомость! – запротестовал он. – И тесты. Информация о препаратах и подписанные пациенткой формы. А также согласие на проведение гипноза…
Бонилла с шумом втянул в себя воздух и направился к картотеке. Он стал один за другим выдвигать ящики, но обнаружил лишь еще одну папку. «Хенрик де Гроот». Детектив открыл ее и нашел, как и в случае с Ники, только фотографию – беспристрастный снимок, сделанный, очевидно, в каком-то сквере. Проклиная в душе все и вся, Эдди тихо выругался и швырнул фото на стол, обернувшись к Дюрану.
– Вот это вы называете «практикой»? – резко спросил он. – Такие у вас «записи»?
– Разумеется, нет, – ответил психотерапевт.
– Ну, сейчас я выведу тебя на чистую воду! – проревел детектив.
Дюран отмахнулся скорее от беспомощности, чем негодования и проговорил, обращаясь к обоим посетителям:
– Я сам не понимаю, что происходит.
Эйдриен, вне себя от злости, ощутила потребность предупредить Дюрана: Бонилла буквально кипел от ярости, и, судя по некоторым признакам, реальность физической расправы над врачом становилась все более и более определенной, что было бы теперь совершенно некстати: если Бонилла додумается ударить психиатра, они оба попадут под статью об угрозе физическим насилием. Учитывая же находящийся в работе иск Эйдриен, ей грозит лишение лицензии – не исключено, что и без права восстановления. В ушах зазвучал голос судьи: «Вы напали на ответчика в его кабинете потому, что он отказал вам в выдаче документа?» Внутреннему же взору Эйдриен предстал «запал» Бониллы – и без того слишком короткий, он стремительно приближался к концу. Эдди стоял боком к Дюрану, склонив набок голову и чуть выдвинув вперед правое плечо. Такая стойка почти всегда предшествовала удару наотмашь.
– Эдди, – предупредила Эйдриен.
Глаза детектива метнулись к ее лицу.
– Не надо! – скомандовала она.
В действительности «запал» Бониллы был гораздо длиннее, чем многие полагали. Ему здорово играло на руку то, что люди считали его, Эдварда Бониллу, ходячей бомбой с часовым механизмом. Мысль о том, что он может взорваться в любую минуту, заставляла присутствующих проявлять особенное терпение и уважительность. Однако даже если сделать поправку на производимое впечатление, сейчас детектив вполне мог снести Дюрану голову – как вдруг кто-то заколотил в дверь.
Сыщик с досадой обернулся:
– Ждете посетителя?
Дюран в недоумении потряс головой. Стук превратился в настойчивую дробь.
– Странно, если кто-нибудь приходит, он сначала звонит в домофон, – заметил Дюран, не обращаясь ни к кому конкретно. – В противном случае сообщили бы с охраны.
– Судя по всему, кому-то требуется срочная помощь.
Все трое вышли из консультационной и направились в конец коридора, откуда выходили двери на кухню и в гостиную. Эйдриен с Бониллой свернули в гостиную, Дюран тем временем направился к двери.
– Кто там? – спросил он.
– Откройте, полиция.
– Ого! – воскликнул детектив и обернулся к Эйдриен: – Я впечатлен. Похоже, у тебя неплохие связи.
«Вряд ли», – подумала та. Когда она подавала жалобу на Дюрана, полисмен, принимавший ее заявление, едва не уснул за столом.
Дюран открыл, и перед ним предстали двое в штатском, с мрачными лицами торчавшие в холле. Мельком показав какое-то удостоверение, один из визитеров поинтересовался, не с Джеффри ли Дюраном имеет честь разговаривать. На это врач ответил утвердительно, и тот, что пониже, спросил, нельзя ли им с напарником зайти.
– На вас подана жалоба, – сказал один из полицейских. – Надеюсь, вы все сумеете объяснить.
Доктор махнул рукой, приглашая представителей власти в прихожую жестом, который читался: «Будьте как дома».
Первый коп сильно смахивал на гнома: приземистый, с бегающими зелеными глазками, ярко-рыжей шевелюрой и веснушчатым лицом. Второй оказался человеком гораздо более внушительной комплекции. Широкоплечий и тяжелый, он шел вразвалочку, шаркая ногами, – настоящий медведь.
– Два детектива! – заметил Бонилла. – Я потрясен.
Гном склонил набок голову и поинтересовался:
– А вы кто?
– Посетитель номер один, – ответил сыщик, – а эта леди – посетитель номер два. У вас имеются удостоверения?
Медведь подвигал плечами, точно боксер, которому не терпится ринуться в бой. Гном же изобразил на лице подобие обворожительной улыбки и спросил:
– Это ваша квартира?
– Нет, – ответил Бонилла, – именно поэтому я и представился как посетитель номер один. Предъявите удостоверение.
Коп с начальственным видом ухмыльнулся и со вздохом предъявил небольшую книжку.
Бонилла пристально посмотрел на значок полисмена и пояснил:
– Я поинтересовался, потому что первый раз вижу, чтобы двух полицейских в штатском высылали по иску об уголовно наказуемом правонарушении.
Гном пожал плечами и обернулся к Дюрану.
– Может, пройдем в соседнюю комнату? – предложил он.
– Думаю, нам пора, – проговорила Эйдриен и направилась к двери.
Медведь преградил ей путь. Она шагнула влево, и тот повторил ее движение.
– Что, в конце концов, происходит? – возмутился хозяин квартиры, переводя взгляд с одного полицейского на другого.
Бонилла не сводил глаз с Гнома:
– Вы из какого участка?
Рыжий полицейский на миг заколебался и ответил:
– Из двадцать третьего.
Сыщик усмехнулся.
– Значит, из двадцать третьего, – повторил он. – Наподобие 59-го округа на Гавайях.
Гном нахмурился, догадываясь, что каким-то образом оплошал, но пока не понимая, как именно. Бонилла с готовностью вызвался разъяснить ситуацию. Он шагнул к копу и, встав рядом с ним, подбородок к подбородку, сказал:
– Телевизор надо поменьше смотреть, приятель. В Вашингтоне не участки, а отделения, тупица. Нечего было уроки в школе прогуливать.
Он внезапно и с неожиданной силой боднул копа головой, угодив Гному в самую переносицу веснушчатого носа. Послышался хруст, брызнула кровь, и полицейский вскрикнул от боли. Детектив резко развернул его к себе, захватил в замок и крепко прижал пистолет к рыхлому телу заложника.
– Не двигаться, – прошептал Бонилла и обернулся к Медведю: – Лицом к стене, руки вверх. Ты, – он кивком указал на Дюрана, – подойди сюда, встань, чтобы я тебя видел.
Эйдриен прильнула спиной к стене так, будто ее прибили гвоздями.
Бонилла повернулся к ней.
– Звони 911![20] – скомандовал детектив и, заметив, что Медведь приподнимает полу пиджака, прикрикнул на него: – Я сказал, лицом к стене, осел!
Полисмен не послушался. С почти сверхъестественным спокойствием он вытащил большой черный револьвер из спрятанной под пальто кобуры. Сжимая его в руке, Медведь достал из кармана толстый металлический цилиндр и стал накручивать его на конец ствола.
Не в силах поверить своим глазам, Бонилла издал нервный смешок:
– Ты блефуешь, приятель.
Глушитель со щелчком встал на место, и Медведь шагнул вперед, Поднял пистолет и начал стрелять. Неторопливо и хладнокровно. Пок. Пок. Пок. Громила сначала выпустил две пули в лицо своему напарнику, третью – в грудь. И только тогда Эдди понял, что замыслил убийца: он расчищал путь к нему. Догадка пришла слишком поздно. Гном мешком опустился на пол – сто сорок фунтов мертвого веса, – и Бонилле хватило времени только на один выстрел. Его пистолет был без глушителя – раздался невероятный грохот. Пуля прошла мимо цели, на пол посыпалась штукатурка. И в это же время четвертый патрон из револьвера Медведя с силой ударил в правую сторону груди Бониллы, развернув детектива вокруг своей оси. От следующего выстрела Эдди повалился на пол – и в этот миг Дюран налетел на Медведя, толкнув его. Тот с грохотом отлетел в другой конец комнаты.
Эйдриен попыталась закричать, но ничего не вышло – голос звучал так же тихо, как и пистолет Медведя. Девушка подбежала к Бонилле и, скорчившись на полу возле детектива, попросила его потерпеть. Дюран тем временем вступил в бой со здоровяком за обладание револьвером – и проиграл. Одной рукой схватив психиатра за глотку, Медведь крепко прижал его к полу, уже направил дуло пистолета к виску и вдруг отвел оружие в сторону. Вместо того чтобы выстрелить, он стукнул Дюрана по лбу рукоятью, и тот потерял сознание. Громила поднялся на ноги, отряхнул с одежды пыль и направился к Эйдриен, которая всхлипывала, скорчившись над Бониллой. Не говоря ни слова, Медведь врезал ей ногой по ребрам. Девушка откатилась в сторону, застонав от боли и страха. Убийца ударил снова. Затем он вернулся к Бонилле, который пытался подползти к пистолету, лежавшему на полу в нескольких шагах, молча приблизился, выждал, пока тот вытянет вперед руку, а затем выпустил ему в спину три пули – медленно, одну за другой.
