Лев Пучков - Профессия – киллер
— Значит, так. Пока не окончится разборка, будешь перемещаться только со мной или сидеть постоянно дома. У меня дома. — Он постучал пальцами по подоконнику. — Понятно?
— Ага, понятно, — быстро согласился я и с большим облегчением вздохнул. — А какая разборка?
Дон развернулся и смерил меня насмешливым взглядом.
— Мой френд, ты плохо представляешь себе механизм взаимодействия составляющих этой структуры. Устранение такого типа, как Беркович, неизбежно влечет за собой разборку непредсказуемого масштаба… Она обязательно будет, вот посмотришь. Если только уже не началась.
Глава 10
Насколько я понял, разборка набрала силу на следующий день. Головной офис фирмы располагался в красивом двухэтажном особняке, построенном в стиле барокко еще в позапрошлом веке.
В полуподвале особняка был оборудован первоклассный гриль-бар с дюжиной столиков, в котором мы обычно обедали. Вечером этот бар превращался в мини-клуб, этакий ночной катранчик для своих.
Я не любитель азартных игр. Можно играть с судьбой, твердо веря в свои силы, лицом к лицу с опасностью, что называется, когда исход ситуации зависит не столько от стечения обстоятельств, сколько от твоей личной подготовки, прозорливости, интуиции, если хотите.
Но нет никакого удовольствия испытывать судьбу вслепую, даже на пять процентов не будучи уверенным, что выпадет то, что тебе необходимо.
Дон же любил составить партейку-другую по-крупному. И всегда неожиданно. Засидится, допустим, до позднего вечера в офисе, потом заглянет в подвальчик и, подойдя к какому-нибудь столу, по-свойски так скажет:
— Петрович, иди освежись. Дай присяду за тебя на пару банчиков.
Ему никогда не отказывали: хозяин все же, хотя вообще-то каждый столик имел постоянный состав.
Здесь было очень по-домашнему, уютно и вольготно для тех, кто был «постоянным» — все хорошие знакомые, примерно одного уровня деловары и коммерсанты, желавшие в непринужденной обстановке провести вечерок-другой в неделю.
Не помню, чтобы за полгода сюда приперся кто-то посторонний или вообще что-нибудь потревожило покой завсегдатаев. Иногда здесь случались мелкие шалости — например, покуривали.
Симпатичные девушки разносили напитки, варили настоящий кофе по-турецки, убирали пепельницы и так далее, а две играли классику на виолончели и рояле, приткнувшемся в углу.
В общем, уютный мирок, куда полгода назад меня вряд ли бы пустили, чтобы хоть посмотреть. Но даже и теперь, бывая там, я чувствовал себя крайне неловко — посторонний я.
Правоохранительные органы этим местечком совсем не интересовались, потому что в городе хватало приятных заведений, доставлявших властям немало хлопот, с их почти ежеутренними жмуриками обоего пола, сомнительными кандидатами 117-й и 121-й и стопроцентными для 146-й и 108-й. Вот так.
Пробыв в офисе буквально полчаса, Дон вместе с начальником службы безопасности и тремя телохранителями куда-то укатил. Я за это время успел вздремнуть и чувствовал себя вполне сносно.
Когда шеф возвратился в офис, выглядел он каким-то разбитым, и теперь ему на вид нельзя было дать даже 45 лет. Интересно, где и кто ему так потрепал нервишки за столь непродолжительный промежуток времени?
О том, что в городе идет разборка, в теленовостях, естественно, не сообщали и объявлений не расклеивали на афишных тумбах. В офисе весь день царила тишина. Некоторые бестолково перемещались туда-сюда как сонные мухи. Основная же часть персонала практически даже не пытались изображать какую-либо деятельность — все настороженно ждали чего-то и сплетничали.
Посетителей сегодня не было — против обыкновения. Дон сидел в своем здоровенном кабинете и что-то вычислял на компьютере, а я в своем маленьком смотрел в окно, периодически звоня в бар, чтобы притащили кофе — с утра мучил сушняк после вчерашнего: вечером я единолично употребил бутылочку «Двина» из запасов Дона, пока он куда-то ездил со Славиком.
В обед мы спустились вниз и без аппетита пожевали, сказав друг другу при этом не больше десяти слов. Затем я направился к себе в кабинет, а Дон собрал всех начальников и сообщил, что мужская половина фирмы переходит на круглосуточный режим работы — дескать, конец квартала и так далее.
Никто не возник — все были в определенной степени осведомлены о создавшейся ситуации. Кроме того, каждый из тех, кто трудился рядом с Доном, был профессионалом в своем деле, прекрасно разбирающимся в тех или иных нюансах современного рынка. Люди привыкли не задавать глупых вопросов и отрабатывать на 200 процентов свой хлеб с бужениной, когда потребуется.
Все, кроме меня, пожалуй. Я был исключением. Несмотря на почти полугодовой срок пребывания в фирме, я до сих пор был лопухом в отношении ее деятельности и часто приставал к шефу с идиотскими вопросами, доставляя ему, как мне думается, много хлопот.
А поскольку фирма представляла собой хорошо отлаженный механизм, в котором каждая деталь выполняла свою функцию, жизненно необходимую для бесперебойной работы, я порой, будучи в околодепрессивном состоянии, недоумевал: чего это Дон не выбросит меня вон?
Когда полгода назад Дон предложил мне место, я приготовился к титаническому труду — исходя из специфики должности, которую получил. Судя по тому, что он тогда мне наговорил, требовалось взвалить на свои плечи значительную часть его забот, постоянно вертеть башкой на 360 градусов, чтобы предотвратить какую-либо пакость по отношению к нему как со стороны сотрудников фирмы, так и извне, участвовать во всех важных мероприятиях и вообще — соответствовать.
Исходя из этого я напрягся и замер, как перед броском.
Представьте: взвод лежит в грязи у подножия холма, зная, что наверху засел противник, у которого превосходство в численности и огневой мощи да еще заранее подготовленная позиция.
И вдруг прибывает великолепный генерал, поднимает первого попавшегося бойца, испуганного и чумазого, и ставит ему задачу: в одиночку забраться наверх и забросать пулеметный расчет гранатами, а не то сорвется наступление и с него, старика, «погоны сымут». Чумазый — грудь колесом и кивает, что все понял. Тогда — «Вперед, сынок! Моя судьба в твоих руках.»
Дон не взвалил на мои крепкие плечи никаких проблем. Иногда я присутствовал на каких-то встречах и переговорах, но только в качестве мебели. Щеки надувал. А в роли переводчика вообще ни разу выступить не пришлось — контактирующие с нами инофирмы не очень высокого полета действовали через своих российских представителей.
Приходилось мне участвовать и в неофициальных мероприятиях, которые носили характер деловых переговоров или знакомств в максимально благоприятной обстановке — в бане, на даче и в иных далеких от официоза местах.
Обычно во время этих «контактов» Дон обращался ко мне как к лицу сильно компетентному, хотя в большинстве случаев я был дуб дубом относительно существа вопроса, а он прекрасно это понимал.
Пришлось приспосабливаться, постигать правила его игры, чтобы не выглядеть конченым идиотом. Я освоил, как мне кажется, универсальный способ ответа: большим и указательным пальцем левой руки берусь за подбородок, затем — плавное движение этой же руки вперед с вывертом кисти, как бы подставляя под чашечку с кофе, а голова поворачивается вправо, губы сворачиваются трубочкой и — хлопок ресницами в знак согласия или многозначительное «ммм»…
Вот вам пример.
Дон (серьезно). Насколько я помню, Эммануил Всеволодович, первоначально выработка (чего-то там) в общем объеме производства (такой-то хреновины) составляла не более десяти процентов. Верно?
Я (рука к подбородку, губы трубочкой). Ммммм….
Дон (удовлетворенно). Да, значит, я не ошибся.
И разговор продолжается.
Сначала меня это раздражало. Особенно мне не нравилась манера прикалываться при посторонних, с подчеркнутой вежливостью величая меня по имени и отчеству: дескать, вот какой у меня секретарь — интеллектуал, не из простых, даже имечко у него еще то…
На Дона никто не нападал. Так что и в этом плане я был не нужен. Да и систему безопасности фирмы Вячеслав Викторович Завалеев (для своих просто Славик) организовал отлично. В прошлом он пятнадцать лет своей жизни отдал делу госбезопасности и в совершенстве владел всем, что необходимо для специфической профессии.
Под стать ему был его заместитель Серега Айдашев — симпатичный коренастый татарин сорока лет с добрым лицом и серьезными глазами. Когда-то он работал оперативником, поэтому знал каждый переулок города и его окрестностей и умел расположить к себе буквально с первой минуты общения.
Так что все сорок два охранника, обеспечивающих безопасность фирмы и ее служащих, имели отличное руководство. А мне туда соваться не следовало. И сам Славик это определенно дал понять, когда я предложил свою помощь в повышении боевой выучки наших парней. Что ж, на нет и суда нет. Зачем у кого-то отбирать кусок хлеба? Нечего мне проявлять инициативу.
