Джеймс Паттерсон - 8-е Признание
— Когда происходили убийства, Джинни Фридман плыла на паруснике по Средиземному морю, — ответила я шефу. — Неделю назад судно пришвартовалось в Каннах, и она узнала об убийствах. Во Франции.
— Я знаю, где находится Канны, — ответил Джейкоби, почему-то применив единственное число.
— У меня на столе лежит ее квитанция об оплате билетов на самолет в оба конца, а также данные по визам и страховке путешествия на «Роял клипер».[17] Судно покинуло порт еще до смерти супругов Бэйли, а вернулось из круиза уже после смерти Брайана Кейна и Джордана Пристли.
— Ты уверена?
— Я проверила ее паспорт. Фото сделано недавно, и все визы проставлены. Она не была в Сан-Франциско в течение последнего месяца, Джейкоби. Без шансов. Но в любом случае ее проверил Маккоркл.
Джейкоби поднял телефонную трубку и отключил все пять линий, чтобы никто не смог помешать разговору. Потом пристально посмотрел на меня.
— Расскажи мне побольше об этой Любимице.
Я сообщила Джейкоби, что отец Джонсон, Кристофер Росс, не был женат на матери Нормы, она лишь меняла постельное белье и пылесосила пол в его особняке на Ноб-Хилл.
— Росс был так богат, что никакой скандал ему не грозил, по крайней мере живому. После его смерти мать Нормы уволили, а сама девочка стала парией. Отец ничего ей не оставил. Друзья втоптали ее в грязь. А потом она начала на них работать.
— У нее были ключи от их домов, — добавил Конклин, — и код от сигнализации. И в придачу множество благоприятных моментов. Что она сказала нам, Линдси? «Никто даже не знает, что я здесь побывала». За это ее клиенты и любили.
— Ей было всего десять, когда убили отца? — уточнил Джейкоби.
— Верно. Она не могла убить тех богачей в восемьдесят втором. Но тот факт, что ее отец был одной из жертв, мог ее вдохновить.
— Подражатель, — сказал Джейкоби.
— Мы так думаем, — согласилась я.
Джейкоби хлопнул рукой по столу, и в воздух взметнулось облачко пыли.
— Езжайте и возьмите ее, — заключил он.
Глава 95
Я сидела рядом с Конклином в комнате для допросов, готовая при необходимости включиться в беседу, но он и сам отлично вел допрос. Конклин нравился Норме Джонсон и демонстрировал ей, какой он хороший парень и что ему можно доверять, даже если вы — псих.
— Норма, я не понимаю, почему вы не сказали нам, что ваш отец умер от укуса змеи, — произнес Конклин.
— Я бы вам сказала, если бы вы спросили. Поймите, я не связывала смерть моего отца с этими убийствами, пока вы не сообщили, что Сару и Бэйли убила змея.
— Брайан Кейн и Джордан Пристли. Вы их знали?
— Не очень хорошо. Время от времени я работала на Молли Колдвелл-Дэвис и раз или два встречала у нее дома Брайана. Джордан все время там жил, но мы не были друзьями.
— Вы работали у Молли вечером двадцать четвертого мая?
— Я должна заглянуть в свой ежедневник, хотя нет, подождите. Разве у Молли не было вечеринки двадцать четвертого мая? Потому что меня туда пригласили. Я заскочила, поняла, что никого не знаю, сказала Молли: «Привет» — и через десять минут ушла. Ей тогда не нужно было, чтобы я выгуляла Миша.
— И какими можно назвать ваши отношения с Молли? Как вы их охарактеризуете?
— М-м, повседневно-деловые. Я познакомилась с ней через моего бывшего парня. Вы, наверное, слышали о нем. Оливер Маккензи?
— Рок-звезда. Он умер от передозировки наркотиков?
Норма Джонсон продолжала играть кончиками волос.
— Да, он самый. Но к тому времени мы уже не встречались.
Конклин сделал пометку в блокноте.
— У вас есть какие-нибудь предположения, Норма? — спросил он. — Вам приходил на ум какой-нибудь человек, который мог бы убить вашего отца и позже, двадцать три года спустя, еще нескольких знакомых вам людей?
— Нет, но у нас очень маленький город, инспектор, — ответила Норма Джонсон. — Все друг друга знают. Вражда может передаваться из поколения в поколение, но даже в этом случае мне неизвестно, кто бы мог быть убийцей. Я абсолютно уверена.
Норма вела себя совершенно спокойно, даже немного высокомерно — и это сводило с ума. Она уже в третий раз находилась в небольшом помещении в окружении полицейских. Она должна была понять, что ее подозревают. У нее были причины занервничать, даже будь она невиновна.
Она должна была спросить, нужно ли ей пригласить адвоката. Однако предпочитала накручивать на палец волосы и флиртовать с Конклином.
Я сделала себе зарубку на память: попросить Клэр поднять отчет о вскрытии Оливера Маккензи.
И еще одну: выяснить, была ли у Нормы Джонсон возможность достать ядовитую змею.
Извинившись, я вышла из комнаты и остановилась рядом с Джейкоби перед стеклом. Вместе мы наблюдали и слушали, как Норма Джонсон рассказывает Конклину свою родословную.
— Не знаю, в курсе ли вы, но мой отец был дальним потомком Джона Чарлза Фремонта.
— Исследователя? Того Фремонта, который нанес на карту Орегонскую тропу еще до золотой лихорадки?
— Именно. Я не простых кровей, инспектор. Я не имею ничего против тех выскочек, на которых работала, что бы вы там ни думали. Джон Фремонт вошел в историю, и он начал жизнь, как я. Он был незаконнорожденным. Точно.
— Норма, я впечатлен. Тогда, пожалуйста, помогите мне. Вы знаете Сан-Франциско как никто другой. Все входы и выходы, каждый закоулок, а я — нет. Я даже не здесь родился.
— Вы хотите знать, кто убил этих людей? Я уже все вам сказала. Представления не имею.
Конклин улыбнулся, показав ямочки на щеках.
— На самом деле я собирался спросить вас: кто, на ваш взгляд, может оказаться следующей жертвой «змеиного убийцы»?
Джонсон отклонилась назад, потом вскинула голову и улыбнулась Конклину.
— Следующей жертвой? Знаете, мой круг знакомых становится все меньше. Думаю, следующей жертвой вполне могу оказаться я.
— Вот дрянь, — сказала я Джейкоби. — Мне не нравятся ее слова. Что она задумала?
— Пусти «хвост» за этой ослицей, — приказал он. — Не позволь ей исчезнуть у тебя из виду.
Глава 96
Мы потеряли Любимицу чуть ли не на выходе из управления. То ли она влилась в пешеходный поток на Брайант-стрит, то ли запрыгнула в такси — я не знаю, но мы с Конклином с глупыми лицами стояли на улице, щурясь от солнца, высматривали вдалеке светлую голову — и не находили.
— Попробуй позвонить ей, — предложила я Конклину. — Скажи, что появились еще вопросы. Назначь встречу.
— Понял, — ответил Конклин. — Нужно выяснить, где она.
Я буркнула: «Прости» — за свое поведение, отдающее манерами Джейкоби, и стала наблюдать, как Конклин набирает номер и наговаривает сообщение.
— Привет, Норма. Это инспектор Конклин. Перезвони мне, ладно? У меня есть к тебе срочный вопрос.
Он продиктовал свой номер и отключился.
— Давай…
— …проверим ее дом, — закончил напарник.
— Умник, — пробормотала я, а он рассмеялся, и мы направились к машине.
Через тридцать минут езды мы припарковались возле Двадцать третьей улицы, открывающей путь на Президио.
Квартал Президио имел долгую историю, начавшуюся с построенной испанцами на правой стороне залива Сан-Франциско крепости, потом в 1846 году там расположилась военная база Соединенных Штатов. Только сто пятьдесят лет назад здесь стали появляться частные строения, наводнив квартал жилыми домами и офисами.
Реставрация квартала привнесла в Сан-Франциско неомиссионерский стиль: красивые здания из красного кирпича с белыми террасами. Другой тип домов был признан здесь негодным.
Судя по адресу, дом Любимицы располагался в самой живописной и дешевой части, на месте бывших казарм и на довольно приличном расстоянии от места нашей остановки. И меня поразил один факт: от дома Нормы Джонсон был виден Си-Клиф, где располагалась школа Берке и где девушку прежде так унизили.
Я думала, общественный статус важен для нее. Тогда зачем она сама уложила себя на сковородку и зажгла огонь?
Мы с Конклином быстрым шагом прошли по зеленым улицам Президио, заполненным в этот будний день серферами, наслаждавшимися бризом с Бейкер-Бич.
А потом показался дом Нормы — одно из двух связанных воедино строений с небольшим двориком впереди. Дом нуждался в свежей покраске, а на высокой траве перед входной дверью валялся велосипед, словно его бросили впопыхах.
Я постучала, зовя Норму по имени, постучала еще раз — сильнее, но никакого ответа не последовало. Я вспомнила сказанные Любимицей слова: «Следующей жертвой вполне могу оказаться я».
— Неотложные обстоятельства, Рич. Она могла причинить себе вред. Она может быть при смерти.
Я приказала напарнику выбить дверь, но Конклин просто повернул дверную ручку. Дверь открылась. Мое оружие очутилось в руке, прежде чем мы вошли в дом Любимицы, скромный и чистый, но, казалось, обставленный старой чужой мебелью, за исключением фотографии Кристофера Росса в искусно подобранной раме, висящей над пристенным столиком в коридоре.
