Алекс Баркли - Посетитель
Он тяжко вздохнул:
— Извини, я совсем замотался. Дел у меня слишком много.
— Я сегодня сделала все, чтобы у нас был по-настоящему хороший ужин. — В ее глазах показались слезы. Она недовольно покачала головой. — Не знаю, отчего я плачу…
— Я знаю.
Она подняла на него недоуменный взгляд:
— Что ты сказал?
— Я знаю.
— Ах вот как! — Ее губы чуть искривились в улыбке.
Он устало провел ладонью по лицу.
— Я рассчитывал, ты скажешь, что я ошибаюсь.
— Нет, я и впрямь беременна.
— Как же это случилось?
— Такое всегда случается, когда люди не предохраняются.
— Но ты же на пилюлях…
— Уже нет… после Ирландии.
— И тебе не пришло в голову сказать об этом мне?
— Я думала, ты и так знаешь.
— Стало быть, ты считала, что я все знаю и сознательно иду на риск? Или я мечтаю подарить этому миру еще одного ребеночка? — Джо сам удивился, насколько он был разозлен. — Ведь ты сама этого захотела, не так ли?
У нее в глазах мелькнуло паническое выражение.
Он опустил голову в ладони.
— В ту ночь… в этих трусиках… ты была…
— Я просто хотела быть с тобой.
— Ты хотела забеременеть.
— Ты думаешь, я такая расчетливая?
— Интересная вещь: мы всего один раз занимались сексом в прошлом месяце — замечательный был секс, между прочим, — и ты умудрилась забеременеть.
На ее ресницах снова появились слезы.
— Ну почему ты так ужасно себя ведешь?
— Ох, Анна! И о чем ты только думала?
— Глядя сейчас на тебя, я уже и не знаю, что думать. Правда, не знаю. — Она попыталась встать и уйти.
— Погоди. Пожалуйста, не уходи. Извини, я немного не в себе. Я весь день про это думаю… — Он обнял ее за плечи. — Я беспокоюсь за тебя. И зачем тебе это нужно? Твое здоровье, твой возраст… И где была твоя голова? — Джо приподнял пальцем ее подбородок. — Что ты молчишь?
Она плакала, закрыв глаза, не в силах встретить его взгляд.
— Я боюсь! Что я наделала! Снова стать матерью… Это ужасно! Этот мир ужасен. Я его просто ненавижу! И даже если бы ничего такого с нами не случилось, я бы все равно чувствовала то же самое: в этом мире для меня нет ни радости, ни покоя. Понимаешь, о чем я? Я не могу больше убегать и скрываться, некуда мне скрыться. Все вокруг, мне кажется, оскверняется прикосновением зла.
— Нет, все совсем не так, милая. Просто сейчас тебе трудно поверить во все доброе, что существует вокруг. Плюс твои гормоны…
— Не надо об этом. — Она вдруг улыбнулась сквозь слезы.
Улыбнулся и Джо:
— Иди ко мне, милая. Все у нас будет в полном порядке.
Он притянул Анну к своей груди, потом опустил ее голову на подушку, подальше от собственного сердца, которое билось слишком сильно и слишком быстро.
Глава 19
Магда сидела на краю постели Мэри, когда та открыла глаза.
— Привет, засоня! Как ты себя чувствуешь?
По лицу Мэри потекли слезы.
— Ты что-нибудь помнишь? — спросила Магда.
— Дэвид мертв, да?
— Да, дорогая.
Мэри поднялась и села на постели рядом с Магдой.
— Мне очень-очень жаль. Ты что-нибудь помнишь про свой последний приступ?
— Нет.
— Не волнуйся из-за этого. Потом, может, вспомнишь, а может, и нет.
— А что произошло?
— Ты была здесь одна. И у тебя начался припадок… Я пришла, а ты лежишь на полу. И я вызвала врача.
Мэри улыбнулась:
— А что я делала?
— Ну, ты просто была в расстроенном состоянии… ничего особенного.
— Я что-нибудь говорила?
— Ни слова. Так, а теперь вот что… Вот это было у тебя на столе, когда я сюда пришла. — Магда протянула Мэри листок обычной белой бумаги.
Мэри нахмурилась, она узнала свой почерк — торопливая запись, как на лекции, когда хочешь одновременно успеть и все записать, и все запомнить. Слова, написанные уже высохшими чернилами, были разбросаны по всей странице:
«Тень. Отсутствие. Потеря. Не могу двинуться. Потеря. Одна. Не могу двигаться. Красный. Холодно».
Она уставилась на Магду, стараясь подавить поднимающуюся панику:
— Ты это прочитала?
Магда кивнула.
— С ума сойти! И что это должно означать? — Она снова прочитала запись.
— Просто тебе приснился дурной сон, дорогая. И ты, видимо, попыталась записать его перед тем, как потеряла сознание.
— «Тень. Не могу двигаться. Одна». Очень странно. Что-то тут не так.
— Это просто дурной сон, вот и все.
— Мне нужно понять, что это все означает! — повысила голос Мэри.
— Ничего не означает. Просто несколько обрывочных мыслей перед приступом, которые ты зачем-то записала. Завихрения в мозгах. Не обращай внимания.
Тут Магда заметила еще один лист бумаги, но Мэри схватила его первой. На нем было всего три слова: «Все. Моя. Вина». И внизу — имя Дэвида, точно так, как она всегда его писала, с длинной закорючкой над последним, маленьким, «д», достававшей до первого, заглавного, «Д».
Ее начала колотить дрожь. Магда протянула руку, чтобы забрать у нее листок.
— Нет! — крикнула Мэри, прижав его к себе. — Нет!
Джулия Эмбри оглядела комнату, в которой собрались девятнадцать обитателей приюта «Колт-Эмбри».
— Всем доброе утро. Спасибо, что собрались. Мне очень жаль, но у меня очень печальные новости. Мэри Бёриг потеряла брата, Дэвида. Он умер в понедельник. Кто-то, вероятно, видел сообщение в газетах. Он был… убит.
Большинство, кажется, уже знали об этом.
— Причина, по которой я вам это сообщаю, заключается в том, что многие из вас знали Дэвида, и к тому же очень важно, чтобы мы все сейчас поддержали Мэри. Она очень расстроена. И чувствует себя неважно. Нынче утром она осталась у себя в комнате. И нам нужно дать ей возможность излить свое горе.
Она оглядела собравшихся. Некоторые уже плакали, другие печально опустили голову.
— Я знаю, что это такое — потерять близкого человека. Десять лет назад погиб мой сын Робин. — Джулия отвела взгляд в сторону. — Я очень любила Робина. Ему было всего семнадцать. Мне тогда казалось, что я не смогу жить дальше. Но я смогла, и я все еще здесь, с вами. Некоторые из вас тоже потеряли близких — своих нареченных, мужей и жен или членов семьи… ну, скажем, в результате недоразумений. Я знаю, как это трудно для вас — все время помнить об этом. Только что ваша жизнь была в полном порядке, но мгновение спустя все полностью переменилось. Может, какой-то человек, выпив лишнюю кружку пива, сел за руль — и в этом причина того, что вы здесь оказались. Мы не можем контролировать все, что происходит вокруг нас, но мы можем облегчить чужое горе. Я понимаю, что у всех у вас полно собственных дел, но мы должны поддержать Мэри. Потому что ей сейчас очень больно. Важно, однако, помнить, что нам не следует позволять обстоятельствам определять нашу дальнейшую жизнь. Мы же не хотим, чтобы все смотрели на нас только как на людей, получивших травму. Лично я не желаю, чтобы кто-то смотрел на меня как на маму несчастного Робина. Мы все способны на большее. Потерять Робина было для меня огромным несчастьем, но оно заставило меня создать эту клинику, которая делает людям добро. Итак, я прошу вас: пожалуйста, поддержите Мэри, вы можете помочь ей пройти через это несчастье.
Закончив собрание, Джулия вышла из комнаты и обнаружила, что ее ожидают Джо и Дэнни.
— Вы не против, если мы побеседуем с Мэри? — спросил Джо.
— У нее нынче утром был припадок, она сейчас отдыхает.
— Много времени это не займет.
— А о чем пойдет разговор?
— Несколько вопросов о Дэвиде и некоторых его финансовых делах.
— А что с ними такое?
— Мы бы с ней хотели это обсудить, — настойчиво сказал Джо.
— О'кей, никаких проблем. Я вовсе не хотела совать нос…
Тут зазвонил сотовый у Джо, и он отошел в сторону.
— Это опять Скотт Долан. Вы мне не поверите, но один из приятелей Кертиса Уолстона из «Трахорн рефайнинг» только что обнаружил весь заляпанный кровью рабочий халат в вещах, присланных из лаборатории Вэлтри.
— Вы шутите!
— Он у меня перед носом, упрятан в пакет для вещдоков. Парень вытащил его из печки. Он тоже терпеть не может своего босса и считает гнусным произволом, что Уолстона вышибли с работы.
Мэри лежала на кровати, свернувшись клубочком и уставившись на фотографию Дэвида, стоявшую на прикроватной тумбочке. Из близких у нее никого больше не осталось. Потом Мэри посмотрела на собственное фото с Магдой и Джулией, стоявшее рядом, и поняла, что на свете все же есть еще люди, которым она небезразлична. Теперь ее дом — здесь. Впрочем, она это осознала уже через неделю после того, как прибыла в «Колт-Эмбри». Ей и до смерти Дэвида не хотелось, чтобы что-то изменилось в ее жизни, а сейчас тем более. Тут она услышала стук в дверь и пошла открывать.
