Сара Даймонд - Паутина
Но не слишком ли многое я додумываю? Я занималась именно тем, чего делать не имела права, — заполняла пустоты в бланках собственными измышлениями. Но один факт тем не менее привлекал внимание. Ребекку удочерили в возрасте пяти лет, а это далеко не норма. Бездетные пары хотят младенцев, а для детей постарше приемных родителей подбирали с большим трудом. Над именем психолога, который уже сообщил мне все, что мог, значилось имя прикрепленного к Ребекке социального работника. Вот кто знает ответы на вопросы, что было дальше.
На этот раз выйти на нужный мне отдел оказалось проще, и я вздохнула с облегчением: женский голос в трубке был мне незнаком.
— Добрый день, — начала я, — не могли бы вы помочь? Мне необходимо поговорить с одним из социальных работников, который числился в вашем отделе. Я хотела бы выяснить у него кое-что, касающееся дела, которым он занимался в прошлом.
— Простите, а с кем я говорю?
— Анна Хауэлл, муниципальный совет города Рединга.
Вранье сорвалось с языка легко, а собеседницу оно вполне удовлетворило.
— Надеюсь, мы вам поможем. Имя этого социального работника?
— Боб Миллз.
— Вы имеете в виду Роберта Миллза?
— Если он работал в вашем отделе в 1960-х годах, то… да, наверное, — осторожно ответила я.
— В таком случае тратить время на его поиски не придется. Теперь он глава Общества защиты детей. — Она рассмеялась. — Не читаете бюллетени «Соцзащиты»?
Еще работая в муниципалитете Рединга, я знала о существовании этого бюллетеня, но и тогда у меня не было большого желания читать его.
— Боюсь, не так регулярно, как должна бы.
— Роберт Миллз был назначен на эту должность в марте. Но обязана сразу предупредить вас, что добиться интервью с ним будет очень непросто.
— Представляю себе, — вздохнула я. — Все равно спасибо. Попытаюсь пробиться к нему.
Положив трубку, я чуть не рухнула, внезапно испытав упадок сил. Прикрепленный к Ребекке соцработник мог оказаться кем угодно — и надо же такому, чтоб он стал директором одного из ведущих благотворительных обществ Великобритании, занимающихся детскими проблемами! Порядки в общественных структурах чуть более демократичны, чем в большом бизнесе, но только чуть. В благотворительном обществе, так же как и в инвестиционном банке, менеджеры высшего звена защищены непробиваемой стеной из подчиненных и секретарш, в ледяных голосах которых даже медвежье ухо без труда улавливает: да идите вы!.. Самое обнадеживающее, что я могу услышать в ответ: «Изложите свою проблему в письменном виде, и мистер Миллз сделает все возможное, чтобы ответить вам, как только у него появится время»…
И все-таки попробую позвонить завтра утром. Нельзя поддаваться пессимизму сейчас, когда открылись столь важные обстоятельства. Быть может, слегка успокоившись после чтения отчета психолога, я найду в себе силы обойти неизбежные отговорки мистера Миллза, как подобает профессионалу.
Ну а пока мой рабочий день закончился, и солнечный свет, проникающий в окно, странным образом отсекал комнату от внешнего мира с его атмосферой чего-то гнетущего, чему я не могла подобрать названия.
— Виделась сегодня с нашей соседкой Лиз. Она пригласила нас в субботу на распродажу выпечки, — сообщила я Карлу за ужином. — Я обещала, что мы придем. Надеюсь, ты не против?
— То-то Петра обрадуется, — процедил он скептически, но, взглянув на мое растерянно-виноватое лицо, рассмеялся. — Да шучу я, шучу, Анни! Какие проблемы, конечно, пойдем. Надолго не застрянем, верно?
— Только заглянем, я так и сказала ей. Не думаю, что нас ждет сверхувлекательное зрелище. Лиз говорит, что ее подруги Хелен и Мьюриэл тоже там будут. Ты ведь с ними еще не знаком, если не ошибаюсь?
— Нет. Меня ждет приятный сюрприз?
— Как посмотреть. Мьюриэл довольно приятная тетка, а вот Хелен… рядом с ней как-то холодно. Честно говоря, я ее терпеть не могу. — Мысль о Хелен наводила тоску — я вспомнила нашу встречу в уорхемской библиотеке и ее враждебное молчание, и мне сразу захотелось сменить тему. — К слову сказать, я и с Лиз не очень-то сблизилась, — торопливо произнесла я. — Вроде милая такая, приветливая, я понимаю, что нам повезло с соседкой, но рядом с ней я всегда настороже, словно вот-вот что-нибудь не то ляпну или сделаю. Она ж один из столпов здешней общины и как будто совсем другая особь.
— Ну и флаг ей в руки, — резонно заметил Карл. — Помнится, у тебя и с Петрой сперва нечто подобное происходило.
— Вот уж нет! — Но уже через несколько секунд память вернула меня на три-четыре года назад. — Вообще-то ты прав, — нехотя признала я. — Но дело тогда было в другом. Не знаю даже, в чем именно, просто в другом, и все. Петра гораздо более глубокий человек, чем мне показалось при знакомстве. А Лиз… какой кажется, такая и есть. Вряд ли я когда-нибудь смогу поговорить с ней по-дружески, а уж тем более по душам.
— В жизни всякое бывает. Узнаешь ее получше — может, тоже поймешь, что она глубокий человек, просто не выставляет многое напоказ. — Карл улыбнулся, довольный, что поставил точку в теме о Лиз. — Как бы там ни было, я рад, что снова увижу Петру. Ты уже приготовила к ее приезду гостевую комнату?
— Еще нет, времени предостаточно. В пятницу займусь. Королевские апартаменты все равно не получатся, просто поставлю свежие цветы. Да и так ли это важно, всего-то на одну ночь.
— Да уж, недолго она у нас погостит, — согласился Карл. — Я думаю съездить в Борнмут в субботу утром, когда ты поедешь за ней на вокзал. Мне все равно нужно в автосервис, а вам, девочкам, наверняка захочется поболтать наедине.
Карл, конечно, имел в виду, что нам захочется посплетничать о друзьях-подружках из Рединга, но я-то умирала от желания рассказать Петре о мистере Уиллере, о смерти Сокса, — а такие важные темы не обсудишь в подробностях, пока Карл будет, скажем, в ванной или в баре.
— Ну что ж, — с фальшивой небрежностью отозвалась я, — надо так надо. Только гляди не застрянь там до вечера, в этом автосервисе.
Некоторое время мы ели молча, но время от времени Карл украдкой бросал на меня взгляд — и тут же отводил глаза, словно пытался поймать меня на чем-то. Он долго мялся, судя по всему не горя желанием заводить разговор, но в конце концов решился:
— Ну а как дела с романом? В последние дни ты что-то помалкиваешь.
— Да рассказывать-то не о чем, — ответила я с унылой миной. — Собираю материалы. Рыщу в Интернете. Все больше склоняюсь к мысли, что не так это интересно, как казалось вначале.
Все во мне взбунтовалось от этой чудовищной лжи, но, глянув на лицо мужа, я успокоилась. Похоже, он хотел убедиться, что мои прежние страхи исчезли, и получил ясное подтверждение. А я подумала, что скоро он убедится в этом настолько, что вообще прекратит свои проверки, а там уж и мое расследование подойдет к своему естественному завершению.
— Ну и хорошо, — сказал он. — А то я здорово волновался, что ты слишком поглощена всем этим.
24
Следующее утро я начала с того, что узнала номер телефона главного офиса Общества защиты детей. Мне потребовалось два звонка, чтобы соединиться с секретариатом.
— Простите, могу я поговорить с Робертом Миллзом?
— Переключаю на его приемную.
Ни единого вопроса: кто я такая, чего хочу от мистера Миллза? — крайне подозрительно. Значит, я вот-вот натолкнусь на пресловутую кирпичную стену. Так и вышло. С минуту в трубке дребезжала музыка, после чего раздался другой женский голос, менее дружелюбный и более отрывистый, говоривший о том, что его обладатель страшно занят.
— Приемная Роберта Миллза. Чем могу помочь?
Ничего не поделаешь, поняла я, надо говорить правду. Только правда, возможно, откроет мне дверь в святая святых — в кабинет большого начальника.
— Меня зовут Анна Джеффриз. Я писатель и в данный момент собираю материал для романа, в основе сюжета которого лежит дело об убийстве, совершенном Ребеккой Фишер в 1969 году. Мне известно, что в момент ее удочерения мистер Миллз был прикрепленным к ней социальным работником. Я хотела бы попросить его уделить мне несколько минут для разговора.
Перед тем как ответить, секретарша выдержала паузу, но потом произнесла уже менее резко:
— Подождите минуту, пожалуйста.
Снова музыка, на этот раз нечто, очень отдаленно напоминающее песню «Там, где нам надо быть».[26] Мне сразу же захотелось повесить трубку — никакой надежды пробиться к этому человеку у меня не было, — и вдруг новый, на этот раз мужской голос произнес:
— Роберт Миллз.
— Здравствуйте… — выдохнула я потрясенно. — У меня к вам просьба… Не знаю, объяснила ли вам секретарша, кто я, но…
— Не стоит, — перебил он. — Я уже в курсе. Вы очень удачно позвонили, я свободен и могу поговорить с вами, но сразу предупреждаю: у меня всего десять минут до совещания.
