Джон. Дж. Нэнс - Час Пандоры
– Кофе сейчас будет, – сообщил Марк. – Судя по всему, нам предстоит марафон.
– Есть новости? – Сэндерс снова увлекся данными на мониторе.
Марк кивнул.
– Мы собираемся держать их в Исландии до тех пор, пока аэродром в Африке не будет готов и туда не прилетят специалисты. На это может уйти полдня. Они стараются скрыть расстрел, но уже сейчас Исландия кишит журналистами, и можно утверждать, что и электронные средства связи работают. История приобретает такую же известность, как и оккупация Кувейта. – Марк махнул рукой в сторону ряда телевизоров, установленных вдоль стены.
Си-эн-эн постоянно освещала эти события, и три главных телеканала планировали установить прямую спутниковую связь с Кеблавиком, как только рассветет, если им удастся вовремя отправить туда переносные станции.
– Кстати, Расти, Рот просил особо поблагодарить тебя за помощь. Мы успели в срок и обскакали военную разведку на двадцать минут.
Расти Сэндерс выразил признательность слабым взмахом руки, а Марк рассказал им о последних событиях. Была получена политическая договоренность со странами Северной Африки, передана Роту и в Белый дом, установлено спутниковое наблюдение за аэродромом в пустыне. Теперь заместитель директора хотел управлять реакцией международных спецслужб. Особенно, как сказал он Марку, ему хотелось, чтобы они установили хотя бы малейшую связь между присутствием на борту рейса 66 Ли Ланкастера и разведывательными интересами Ирана или его любимыми террористами.
– О чем он спрашивает? – заинтересовался Расти. – Директор думает, что «Хезболлах» или «Акбах» могли выбрать своей щелью этот авиалайнер? Они не могли придумать ничего лучше того, что уже сделали немцы.
Марк и Шерри согласились с ним, так же как и три остальных аналитика.
– Я думаю, что это означает большую работу, но Рот хочет убедиться, что никто не помешает планам президента. Так что давайте этим займемся. – Марк покачал головой и вдруг сообразил, что забыл оставить стопку докладных записок на столе у Рота.
– Я их отнесу, – вызвался Расти. – Я все равно хотел с ним поговорить.
Марк Хейстингс обернулся и насмешливо посмотрел на Сэндерса. Мелкая сошка в ЦРУ даже словом не перемолвится с сотрудниками директорского уровня без приглашения, а этого парня Рот уже отнес к разряду отстрелявшихся. Но Сэндерса уже раньше приглашали в кабинет шефа.
Марк протянул бумаги, Расти взял их и направился к двери.
* * *Джон Рот говорил по телефону, когда Расти Сэндерс просунул голову в дверь его кабинета. Рот жестом пригласил его войти и закончил разговор. Расти заставил себя сидеть спокойно, дожидаясь того момента, когда директор оторвется от своего компьютера-ноутбука.
– Да, доктор?
Расти подвинул бумаги через стол. Рот поблагодарил и выпрямился, изучающе глядя на Расти.
– Господин директор, группа патологоанатомов скоро начнет вскрытие тела Хелмса. Я просил их немедленно позвонить мне, как только они обнаружат симптомы присутствия вируса или их отсутствие. Но дело в том, что нельзя быстро определить наличие в организме определенного вируса. В большинстве случаев при высокой контагиозности на выращивание культуры может уйти достаточно много времени, а пока остальные пассажиры могут им заразиться. Даже если нам известно, какой именно вирус мы ищем и будем выращивать именно его, на это понадобятся дни, может быть, недели. Это не похоже на бактериологические культуры, которые растут в чашках Петри в течение нескольких часов.
Зазвонил телефон, и Рот жестом приказал Расти подождать. Он снял трубку, получил какое-то задание и положил трубку на рычаг. Рот встал. Расти также поднялся с кресла, но директор махнул ему рукой, предлагая сесть.
– Останьтесь, доктор. Я сейчас же вернусь.
Расти сконцентрировался на том, чтобы усидеть на месте, а это давалось нелегко. Ему необходимо ходить, двигаться и думать.
Он выпрямился в кресле, увидел открытый ноутбук на столе Рота и стопку бумаг знакомого формата, которую раньше не заметил. Сэндерс наклонился и взглянул на бумаги, узнав в них план международного полета, начинавшегося в Кеблавике, в Исландии. Расти показалось интересным, что план полета «боинга» попал на стол к Роту. Это задача для ВВС и авиакомпании. С чего бы ЦРУ беспокоиться?
Ну конечно! Нам необходимо думать о политической угрозе по пути следования!
Расти развернул к себе план полета. Три тысячи миль маршрута пролегали почти все время над поверхностью океана посередине Атлантики. Он посмотрел на конечные точки взглядом опытного пилота. Самолет должен был пересечь африканский берег приблизительно в ста пятидесяти милях восточнее Канарских островов, над марокканской провинцией Тан-Тан, потом, срезав угол над Марокко, попасть в Мавританию. Пункт приземления находился примерно в ста пятидесяти милях по всем направлениям от любых значительных островков цивилизации. Если не считать марокканцев с их маленькими вооруженными силами, то любому агрессору из стран арабского мира пришлось бы преодолеть большое расстояние за короткое время, чтобы настичь авиалайнер. И, насколько ему было известно, пункт назначения не был широко известен.
В коридоре раздались шаги, и Расти развернул план в первоначальное положение прежде, чем Рот снова вошел в комнату и тяжело сел в кресло.
– Извините, доктор. Донесения. – Он заметил светящийся экран компьютера, повернулся к клавиатуре, ввел пару команд, чтобы записать документ, и экран снова почернел. – Хорошо, доктор, прошу вас, продолжайте.
Рот стал постукивать пальцами по ручке кресла.
Расти кивнул.
– Ладно. Суть дела в следующем – а что если патологоанатомы не обнаружат следов вируса в легких Хелмса, его сердце и крови? Это докажет, что профессор не страдал от явных симптомов заболевания, но это не докажет, что он не являлся его носителем.
– И, – добавил Рот, – это не снимет возможность того, что он мог заражать окружающих, так?
Расти вздохнул и покачал головой.
– Да, сэр. Я не могу категорически сказать вам, что это не так.
– Итак, доктор, каково ваше мнение?
– Что ж, если я вернусь к вам и сообщу, что явных признаков вируса нет, как мы поступим? Я хочу сказать, мне известно, что мы не планируем перестрелять их. Они либо, заболеют, либо нет.
– Мне кажется, что вы только что сами задали вопрос и сами на него ответили, – произнес Рот.
– Другими словами, господин директор, относительно наших планов насчет пассажиров «боинга», верно ли я думаю, что результат вскрытия не будет иметь значения, потому что у нас нет возможности получить быстрое заключение об отсутствии вируса?
– Я полагаю, таково резюме, доктор. Разумеется, я хочу немедленно узнать о заключении патологоанатомов, но на наш план это никак не повлияет. Если никто не заболеет, они быстро вернутся домой. Если кто-то заболеет, то, как вы и предупреждали, они все умрут. В любом случае то, что должно произойти, произойдет в безопасном месте под наблюдением профессионалов, которые о них позаботятся.
Расти уже был почти за дверью, когда Рот окликнул его. Директор снял очки и явно подыскивал нужные слова.
– Доктор, один вопрос, если можно. Скажите мне честно, если учитывать возможное заражение Хелмса в Баварии, подтверждение инфицирования и смерти исследователя, который, очевидно, с ним дрался, – Рот пощипывал кончики пальцев, – совпадение требуемых сорока восьми часов инкубационного периода с моментом заболевания Хелмса в самолете и его последующую смерть, есть ли у вас на самом деле существенные сомнения? Или вы относитесь к проблеме с позиции надежды и, вероятно, некоторого скептицизма, учитывая весь ужас происходящего?
Удивленный Расти снова вернулся в кабинет. Рот не позировал, а спрашивал искренне и ждал ответа. Сэндерс снова сел в то же самое кресло, сложил ладони вместе, нагнулся вперед, размышляя, потом встретился с директором взглядом.
– Что ж, будучи абсолютно честным и неэмоциональным, насколько я могу быть, должен сказать, что у меня есть одно сомнение, которое гложет меня, сэр.
– Какое же?
– Были ли у профессора Хелмса при посадке в самолет какие-либо симптомы, которые нельзя отнести на счет приближающегося сердечного приступа? Если да, то я вынужден согласиться с вами, что надежды нет, хотя я всегда стараюсь не терять надежды. Если нет, и каждый симптом может быть признаком сердечной недостаточности, тогда я должен сказать, что все еще есть основания верить в то, что Хелмс не был заражен и не мог заразить других. Следовательно, остальные пассажиры могут быть здоровы. Я не могу найти ни одного вируса, который проявлялся бы только в классических симптомах сердечной недостаточности. Возможно, такова особенность именно этого вируса, но я все еще волнуюсь, не зашли ли мы слишком далеко в своих выводах.
