Алистер Маклин - Санторин
— Даже Александр? — спросил Тальбот.
— Как известно, по части юмора Александр слабоват. На «Ариадне» никто ни разу не видел его улыбки. Очень сомневаюсь, что он вообще когда-либо улыбался. Кстати, именно Александр затронул тему Манхэттенского проекта. Возможно, он никогда не смеется даже над своими шутками.
— Может, его слова все-таки наводят вас на какие-то размышления, Денхольм? — спросил Хокинс.
— Трудно сказать, сэр. Единственное, что сразу приходит в голову, — это связь с атомной бомбой. Манхэттенский проект был долгим, довольно сложным и необычайно дорогим и привел к созданию атомной бомбы. «Манхэттен» — кодовое название проекта. На самом же деле исследования проводились в штатах Нью-Мексико и Невада и где-то еще поблизости. Прошу прощения, сэр, но смысл этих слов применительно к нашей нынешней ситуации для меня совершенно непонятен.
— Думаю, если вы прочитаете две последние радиограммы, — сказал Хокинс, взяв со стола два листка бумаги, — их смысл вам тут же станет ясен.
— Ба! Да это из самого Белого дома! «Двое ваших филантропов-бенефициантов покинули нас. Бенефициант А трагически погиб в автомобильной катастрофе». — Денхольм оторвался от радиограммы. — Он что, действительно погиб?
Как я понимаю, под бенефициантом А следует понимать либо адмирала X, либо генерала Y. Так он что, сбежал или же его прикончили? — Он вновь взглянул на текст радиограммы. — Далее сообщается, что бенефициант B просто исчез. Как удобно для них! — Денхольм перевел взгляд с Хокинса на Тальбота. — Судя по сдержанному тону послания, об этой новости не будут кричать все радиостанции мира.
— К сожалению, так, — ответил Хокинс — И я уже распорядился, чтобы первоначальную шифровку уничтожили.
— Но тогда, сэр, обсуждать данный инцидент бессмысленно.
— Не только бессмысленно, но и бесполезно. Они покончили с собой. Возможно, то, что я скажу, покажется циничным, но это, пожалуй, их самый достойный поступок за долгое время. Ну да ладно. Что там во второй радиограмме, Денхольм?
— Она поступила из Ираклиона. Весьма интересное сообщение, сэр. Оказывается, последним портом, в который заходила «Таормина», был Тобрук. И хотя она зарегистрирована в Панаме, но постоянно базируется в Тобруке. Все не просто интересно, но наводит на размышления. А если учесть, что у знаменитого филантропа, который сидит у нас в офицерской кают-компании, весьма значимые деловые интересы в Триполи, то... Да, чертовски неприятно, сэр!
— Что такое?
— У нас нет ни одного факта против него, я уж не говорю о доказательствах.
— Я так и думал, — сказал Тальбот, — никаких доказательств мы не получим, и Андропулос никогда не попадет под суд.
Хокинс в задумчивости посмотрел на него.
— Знаете, капитан, вы уже во второй раз говорите это. У вас что, есть информация, о которой мы не знаем?
— Нет, такой информацией не владею, сэр. Просто я вновь убедился, что богиня справедливости, та, что с весами в руке, действительно слепа. Возможно, во мне разыгралась кровь высокородных шотландцев, которая, как постоянно намекает Ван Гельдер, течет в моих жилах. А может, это просто предчувствие, наваждение или что-нибудь в подобном роде.
— Радиограмма от греческой контрразведки, — провозгласил появившийся Ван Гельдер.
— Только, пожалуйста, поосторожнее, — взмолился Хокинс, — а то у меня скоро будет аллергия на плохие новости, которые вы обычно приносите.
— Но в радиограмме ничего плохого нет, сэр. По крайней мере, для нас. В ней сообщается о том, что некий человек, имени которого они не упоминают, — по всей видимости, какой-то министр, приписанный к министерству по делам Ближнего Востока и Северной Африки, направлялся на правительственном самолете в Кани — это город, расположенный рядом с военно-воздушной базой Суда-Бей, — но так туда и не прибыл. В то же самое время, когда этот человек должен был туда прилететь, патрульный «мираж» греческих ВВС прямо над Ираклионом засек самолет, очень похожий на тот, на котором он должен был лететь. Чересчур много совпадений.
— Я с вами согласен, — сказал Тальбот. — Короче, вы обратились к карте и пришли к заключению, что он направлялся в определенное место. Какое именно?
— Тобрук.
— И вы также поняли, что возвращаться оттуда он не собирался?
— Учитывая непредсказуемость человеческой природы, сэр, я бы так не сказал. Греческой контрразведке удалось установить, что исчезнувший министр, если это вообще был министр, имел счет в том же афинском банке, что и Филипп Трипанис. Похоже, сейчас идут по следу мистера Трипаниса. Поймают они его или нет, вряд ли это имеет к нам какое-то отношение.
— Мне кажется, — сказал Хокинс, — если бы наш друг-филантроп из кают-компании знал о судьбе своего дружка из здешнего правительства и о судьбах А и В, а точнее, X и Y, в Вашингтоне, ему стало бы не до шуток. А если бы он еще узнал, что нам все известно о «Таормине» и базе в Тобруке, он бы призадумался. У вас все, Ван Гельдер?
— По данному вопросу все, сэр. Мы с капитаном Монтгомери и профессором Уотерспуном обсуждали погоду.
— Что вы делали? — Хокинс посмотрел на него с подозрением. — Только не говорите, что вновь оказались во власти Кассандры.
— Конечно нет, сэр. Ветер прекратился полностью. Нам кажется, что пройдет немного времени и погода вернется е прежнее русло. И думается, это произойдет очень скоро. Последние прогнозы погоды подтверждают наше предположение. «Ангелина» в настоящее время находится между нашим кораблем и «Килчарраном», носом на северо-запад. Из такого положения мы не сможем отправить ее в плавание. Возможно, имеет смысл пока тащить ее на буксире.
— Конечно, — согласился Тальбот. — Проследите за этим, первый помощник. А после этого давайте соберемся на наш последний ужин.
Ван Гельдер выглянул наружу через дверь мостика.
— Темнеет, сэр. Вам не кажется, что следует дождаться рассвета, прежде чем отправляться в путь?
— Я все бы отдал, чтобы дождаться рассвета, но чем быстрее мы тронемся в путь, тем меньше будет болеть голова у тех, кто сейчас спит на Потомаке, не говоря уже о тех, кто находится на борту «Килчаррана» и «Ариадны».
Денхольм перевел взгляд с Тальбота на Ван Гельдера. На его лице было выражение, близкое к недоумению.
— Как вас понимать, капитан? Вы что же, хотите сказать, что отправляетесь на «Ангелину»?
Тальбот покачал головой:
— Кажется, младшие офицеры сомневаются в наших навигационных способностях, первый помощник.
— Но я не понимаю, сэр, что, черт побери, вы там забыли? Мы же тащим ее за собой. Я хочу сказать...
— Мы на «Ангелине» не будем идти на буксире, а отправимся в самостоятельное плавание. Профессор Уотерспун с женой никуда не поедут. Им, конечно, об этом ничего пока не известно. Бедняга профессор сильно расстроится, но всем угодить нельзя.
— Понимаю, сэр. Теперь понимаю. Мне следовало бы самому догадаться. Я бы хотел отправиться вместе с вами, сэр.
— Я отвечу и да и нет. Вы отправитесь вместе с нами, но не на «Ангелине», а на баркасе. Мотора не включать, пока мы не удалимся от вас на расстояние не меньше чем в три мили. Надеюсь, вы понимаете, что не хотелось бы вызвать преждевременный взрыв.
— А затем мы последуем за вами на расстоянии?
— Не столько последуете, сколько прикроете нас, но, естественно, на приличном расстоянии, не менее чем в три мили. Цель, конечно, в том, чтобы никакое судно не смогло неожиданно подойти к нам.
— А затем мы отбуксируем вас обратно?
— Когда мы сбросим бомбу в море и отойдем на безопасное расстояние, то включим двигатель и вернемся назад. Будет неплохо, если адмирал сможет снять нас и перевезти на «Ариадну». Мы еще не решили, каким образом все проделаем, но сейчас это значения не имеет. А вот то, что я собираюсь сказать, очень важно. Вы возьмете с собой главного старшину Маккензи, сержанта морской пехоты Брауна и старшину Майерса, чтобы было кому держать связь. Но самое главное, вы возьмете с собой, предварительно завернув в пластик, критронный детонатор. Обязательно его спрячьте. Я бы предложил под палубой, в рулевой рубке. Старшине Майерсу прикажите найти небольшой портативный передатчик и припрятать его там же. Проверьте, чтобы все доски в рулевой рубке потом хорошо прибили, чтобы нельзя было ничего заметить.
— Могу ли я поинтересоваться, к чему такая секретность, сэр?
— Поинтересоваться вы можете, но дать убедительное объяснение я не смогу. Самое большее, что я могу сделать, это развести руками и сказать, что просто готовлюсь ко всяким непредвиденным обстоятельствам. Вся беда в том, что предвидеть ничего нельзя. Вы меня понимаете?
— Думаю, да, сэр.
— А теперь отправляйтесь и соберите всех, кого я вам перечислил. И не дай бог, если кто-нибудь увидит, что вы расхаживаете повсюду с критроном под мышкой!
Лейтенант Денхольм ушел выполнять приказание. Хокинс задумчиво сказал:
