Ген ненависти (СИ) - Коуи Джейн
– Ты знаешь, как долго пробудешь здесь? – спросила Джинни.
– Думаю, мама хочет остаться хотя бы до выходных.
Но на самом деле он понятия не имел, что их ждет. Он надеялся, что они смогут остаться и начать все сначала, но это было до того, как Джек начал вести себя как придурок.
– Ребята собираются на музыкальную репетицию сегодня после школы. Ты мог бы прийти.
– На репетицию? Я не умею играть на музыкальных инструментах.
Она засмеялась.
– Мы играем всего около получаса. В основном мы просто тусуемся и болтаем.
– Джек будет там? – спросил он, сразу же возненавидев себя за это уточнение.
Он увидел контуры ее тела и то, каким небольшим было расстояние между ними. Ему следовало бы просто сказать «нет», но он почему-то не мог заставить себя сделать это.
– Наверное, – пожала плечами Джинни. – Он может подвезти тебя!
– Хорошо, – кивнул Саймон.
– Тогда увидимся позже!
Джинни продолжила пробежку, и Саймон как раз вовремя схватил Флэша за ошейник, не дав собаке погнаться за ней. Он наблюдал за Джинни, пока та не свернула за угол и не скрылась из виду, а затем подождал еще немного, прежде чем отправиться домой.
Он вообще не понимал, что только что произошло.
Но она предложила ему вместе потусоваться.
Так он и сделает.
Глава двадцать пять
Би
Шесть лет назад
Школы, внедрившие М-тест как параметр при отборе учеников, сообщили о резком снижении количества случаев агрессивного поведения, включая драки и сексуальные посягательства со стороны сверстников. Активисты, борющиеся за права женщин, выразили поддержку в адрес этой инициативы, заявив, что она является позитивным шагом на пути к искоренению мужского насилия в отношении женщин и девочек. Министр образования Джейкоб Николсон отказался давать свой комментарий относительно того, приемлемо ли для школ использование М-теста, но подтвердил свою уверенность в том, что для мальчиков «М+» останется доступным полный спектр образовательных услуг.
Несмотря на все усилия Малкольма, клиника пострадала от дыма лишь незначительно и была закрыта менее чем на неделю, но для Би последствия оказались сильнее, чем она могла себе представить. Было проведено расследование, в результате которого Малкольма отправили жить в интернат в тридцати милях от его дома, в какую-то глухую деревню, где он не мог причинить вреда никому, кроме себя. Антония звонила Би ежедневно и сообщала новости, чтобы убедиться, что Би знает все детали вне зависимости от того, хочет она сама того или нет.
То, что произошло, напугало Антонию, Би в этом не сомневалась. Но и она была так же напугана поджогом. Перепады настроения – это одно. Поджог был чем-то совершенно иным. А Малкольм был так молод. Она не могла не задаваться вопросом, что будет с этим мальчиком, когда он повзрослеет и вырастет.
Казалось, все оставили Зару. В последующие дни Би наблюдала, как она угасает. Она превратилась в собственную тень. И тогда Пол нанес сокрушительный удар. Он прекратил выплачивать алименты. Зара стала частым гостем у Би, а после продажи дома из-за отсутствия возможности выплачивать ипотеку и вовсе переехала к ней. Это должно было продлиться всего несколько дней. Но дни растянулись на недели. Зара пыталась купить квартиру, но отзывы о ней мешали это сделать. Как только люди узнавали, что она является матерью мальчика «М+», который пытался сжечь место работы своего отца, они отказывались иметь с ней всякое дело. Казалось, что Зара запятнана поступками сына.
– Как долго она еще пробудет здесь? – спросил Алфи у Би однажды вечером.
На тот момент Зара жила с ними около шести месяцев. Алфи стал все чаще прятаться в спальне вместо того, чтобы проводить время в гостиной, где теперь на диване со своим ноутбуком чаще всего сидела Зара, постукивая по клавиатуре и отправляя очередное электронное письмо своему адвокату, который перестал отвечать на них несколько дней назад, когда понял, что что она больше не может оплачивать его гонорары.
– Я не знаю, – честно призналась Би.
– Она не может оставаться здесь вечно. У нас нет места. Ты должна что-то сделать с этим, Би.
В доме было тесно, с этим Би не могла не согласиться. Но она также не могла просто выгнать Зару.
– Ей некуда идти.
– Что печально, но это не наша проблема.
Би села на край кровати, ее ноги подкосились.
– Я не могу поверить, что ты говоришь это. Ты всегда сочувствуешь бездомным, когда видишь их в городе, даже если мы сами в это время живем на тостах с фасолью. Так почему же ты не готов ничем делиться с другом, которому мы нужны?
– А что насчет Саймона? – поинтересовался он.
– Это не имеет к нему никакого отношения.
– Она может оказывать дурное влияние, – не согласился с ней он. – Мы не знаем, что она говорила своему сыну. Что, если она начнет говорить то же самое Саймону и он в конечном итоге сделает какую-нибудь глупость, пытаясь произвести на нее впечатление?
– Малкольм устроил этот пожар не для того, чтобы произвести впечатление на свою мать.
– Реально?
– Да. Он сделал это, потому что его отец – придурок.
Би тут же завершила разговор, отказавшись в нем дальше участвовать. Она прокралась в комнату Саймона, намереваясь спать там, но на сердце лежал камень, поэтому она встала и побрела в гостиную к Заре, которая смотрела телевизор без звука. Мерцающий свет от экрана бликовал на ее лице. Когда-то она была очень красивой женщиной. Идеальная форма лица, скулы, которые можно было увидеть только в глянцевых журналах, губы формы «лук Купидона». Но забота о Малкольме изнурила ее.
Они сидели молча. В конце концов Зара протянула руку Би и сжала ее ладонь, Би сжала в ответ. На следующее утро Алфи бросил в сумку кое-какую одежду и сказал, что собирается немного погостить у брата.
Би не могла найти в себе силы для волнения. Она не умоляла его остаться, не хандрила после его ухода. Она даже не плакала. Оглядываясь назад, стало очевидно, что все, что она чувствовала к нему, давным-давно тихо умерло. Саймону было сложнее, но он справился по-своему. Алфи мягко подводил его к теме развода родителей, поддерживал с ним контакт. В этом он был хорош. Или, возможно, он сделал правильные вводы из последствий поведения Пола по отношению к Малкольму.
Поэтому, когда Алфи позвонил спустя несколько недель после их расставания, Би предположила, что это потому, что он хотел договориться о следующей встрече с Саймоном. Но она ошиблась.
– У меня есть новости, – произнес он.
– Какие же? – поинтересовалась Би, ожидая, что речь пойдет о новой подруге или новой работе.
– Я прошел тест. И он отрицательный.
Откровенно говоря, это не стало полной неожиданностью для Би, хотя она и не знала, какие слова он ждал от нее. «Отличная работа»? «Поздравляю»?
– Хорошо, – протянула она, надеясь, что этого будет достаточно, хотя внутренне она была в ярости.
Это было похоже на предательство. Не только ее, но и Саймона.
Раньше она всегда могла с уверенностью сказать своему сыну, что Алфи тоже не сдавал анализ и что отсутствие тестирования – это нормально, ты не одинок. Теперь это было в прошлом.
Но это было еще не все.
– У меня появилась работа на севере, – продолжил Алфи. – Я… Я уезжаю, Би. Ты скажешь об этом Саймону?
Би нажала кнопку отключения звонка.
Она в оцепенении бродила по дому в поисках того, что можно было сломать. Осознав, что замену сломанной вещи ей просто не на что купить, она отказалась от такой необдуманной мысли. Взамен она яростно съела мороженое, лежа при этом в ванне. Новость о переезде Алфи разобьет Саймону сердце. Но проблема была не только в этом. Дни, когда Алфи забирал его к себе или когда Саймон приходил к отцу на ужин, были днями, когда ей не приходилось кормить сына. Теперь же ей придется тратить еще больше, имея и без того скудный бюджет.
