Мне снится нож в моих руках - Эшли Уинстед

Вниз, вниз, вниз, я падала вниз.

Никогда, сколько живу, не забуду ужас и глубочайшее отвращение в глазах Минта, когда он наконец увидел меня такой, какая я на самом деле есть.

Глава 17

Сейчас

Я ломанулась в сторону деревьев за Купом; мои каблуки врезались в траву. Я всем сердцем чувствовала, что что-то не так, поэтому я проигнорировала изумлённый взгляд Минта, проскочив мимо него прочь из шатра. Я заставила себя не думать о том, что делаю: оставляю позади то, о чём мечтала, прямо когда всё наконец пошло как надо.

От света вечеринки во тьму кампуса. Я чувствовала, как оно свершается, старое обещание Дюкета: «Мы изменим вас, тело и душу». Метаморфозы начались и происходили, пока я бежала. Мои ноги в туфлях на каблуках были все в синяках и царапинах; моё сердце бешено билось и выворачивалось наизнанку. Десятилетний защитный слой рассыпался и падал под ноги с каждым шагом.

– Куп! – закричала я; мне ответило эхо.

Он остановился и развернулся. Я продолжила бежать в его сторону, стараясь отогнать бесполезные мысли – такие, например, как как давно я хотела сделать именно это, как это будет прямо как в кино: я бегу и бросаюсь в его объятья. Как бы я ни пыталась этого избежать, сердце моё наполнилось теплотой.

Он ждал меня, но стоять на месте был не в состоянии и ходил туда-сюда.

– Что ты тут делаешь?

– Я? Ты что делаешь? – я попыталась успокоить дыхание, но так близко к нему у меня на это не было ни единого шанса. Защитные слои, которые осыпались с меня, пока я бежала, забрали с собой и всю мою сдержанность. Теперь мне было почти невозможно не трогать его. Я подняла руку, а он на меня смотрел.

Чёрт с ним. Я положила руку ему на грудь, на мягкий чёрный свитер, и он глубоко выдохнул.

– Что ты делаешь, Куп?

Его сердце бешено колотилось у меня под ладонью. Я согнула пальцы.

Для меня не было путей к отступлению. Как бы я ни старалась – и в колледже, и после – устоять перед ним я не могла. По крайней мере, долго. От его взгляда я по-прежнему замирала. Его глаза были отчаянными и грустными.

– Я собираюсь найти Эрика. Я должен рассказать ему про «твик».

Я потрясла головой, пододвигаясь поближе.

– То, что у Хезер в организме нашли наркотики – наверняка совпадение. Ты всё равно никогда не продавал твик. Ты перестал продавать наркотики на старшем курсе.

Правда была большими буквами написана у него на лице.

– Куп, – неуверенно сказала я. – Ты сказал, что ты выбирался из этого. Что есть вещи, которые ты не будешь делать.

– Я знаю. – Он потянулся ко мне и положил руки мне на плечи.

– Слушай. Я собирался выбраться, ради тебя. Я не знаю, говорил ли я это когда-то, потому что я был идиотом, но это правда.

– Я знала. – Я встретилась с ним взглядом. Десять лет назад он был красив – опасно красив – но сейчас у меня всё ныло. Я хотела его поцеловать. Ударить. Я вела войну сама с собой.

Он опустил взгляд.

– Ты помнишь, прямо перед Днём благодарения, у меня дома.

Это был не вопрос, потому что ни я, ни он не могли этого забыть.

– Когда я сказал им нет, они сказали, что придут за теми, кого я люблю.

Я искала намёки в его лице.

– К чему ты ведёшь?

– Джесс. – Куп глубоко вдохнул и прижал меня так близко, что я едва могла сосредоточиться на том, что он дальше сказал. – Они потом опять за мной пришли, на кампусе, после каникул. Я тебе не говорил, потому что ты уже была так напугала, уже начала меня отталкивать. Я запаниковал и побежал в Бишоп Холл. Я думал, что они не пойдут за мной в общежитие.

Он хохотнул.

– Но они были сумасшедшими. Они всё шли за мной и я привёл их прямо к твоим дверям. Я использовал твой пароль, чтобы зайти внутрь, и закрыл перед ними дверь, но они стали ломиться в дверь. Они сказали, что убьют моих людей, начиная с тебя.

Я сделала резкий вдох.

– Я привёл их прямо к тебе, разве ты не видишь? Я совершил ужасную ошибку. Я был в таком ужасе, я сказал им, что сделаю что угодно. Буду продавать «твик».

– Не может быть. – Я подчинилась позыву и оттолкнула его от себя на дюйм. Но он не отпустил моих плеч и не отвёл взгляда.

– Всё намного хуже, Джесс. Я должен был начать продавать той самой ночью – ночью бала влюблённых. Но я передумал. Они звонили, искали меня. Поэтому я не встретился с тобой, когда собирался, помнишь?

Я не помнила, потому что не помнила ту ночь после определённого момента. Я знала, что воспоминания где-то зарыты, но до момента, когда я проснулась назавтра – невероятно тёплым утром 15 февраля – я из всех сил постаралась всё забыть.

– Я пытаюсь сказать, – Дыхание Купа делалось всё быстрее, а сердце у меня под ладонью бешено заколотилось, – что они знали, где ты живёшь и угрожали твоей жизни, а Хезер накачали наркотиком, похожим на «твик».

Я наконец поняла к чему он ведёт и потрясла головой, отстраняясь от него.

– Что если это они сделали? Ты знаешь, что они были на это способны.

Воспоминание об ужасном крике – кричал Куп – эхом раздалось у меня в голове, и по рукам побежали мурашки.

– Что, если это они вломились в твою комнату, в поисках тебя, но вместо тебя нашли Хезер?

– Это безумие, – сказала я. – Копы не говорили, что был взлом.

– А что если они просто постучали в дверь? Ты не думаешь, что уж Хезер-то открыла бы, не задумываясь? Она считала себя неуязвимой.

– Они не убили бы человека, чтобы проучить тебя. Ты представляешь, под какой удар это бы их подставило? Они были не идиотами – наоборот, они были очень умны, и это больше всего пугало.

– Но паззл сходится, – настаивал Куп. – Особенно «твик». Это практически неопровержимое доказательство. Всё это время у меня была информация, которая могла бы помочь копам найти убийцу Хезер.

На его лице была решительность, и внезапно я точно знала что он собирается сделать: Куп, бунтарь, маргинал, торговец наркотиками. Бедный парень из семьи с