Михаил Март - Вальсирующие со смертью
— Да, — испуганно ответил шофер.
— Бери трос, и прогуляемся в лесок. Будешь паинькой, останешься живым. Начнешь шебуршить, оставлю на корм муравьям.
Трос достали из багажника, и оба спустились под откос к опушке леса. Глубоко заходить не стали. Шоферу пришлось раздеться до трусов, и он был привязан к дереву.
— Не скули, мужик. За час размотаешься сам, если не раскиснешь, а потом поиграешь в лешего, как я. Если в ментовку заявлять не станешь, то найдешь свою тачку и документы на стоянке аэропорта. Будешь кудахтать, я об этом узнаю, и ты найдешь обломки от своего железного коня. Голова есть? Значит, скумекаешь, что к чему. Люди с оружием редко шутят, когда на них жалуются. Врубился? А теперь прощай.
Калган вернулся к машине, переоделся, достал карту, долго ее изучал, а потом сел за руль. Город он объехал стороной и взял курс на Благовещенск, в противоположную сторону от аэропорта. Он знал, что хозяин его так просто не отпустит, и был прав
Человечек с совиным лицом сидел в кабинете крупного милицейского начальника, но со стороны казалось, что человек с погонами генерала исполняет роль подчиненного.
— Пойми, Гена, — говорил человечек, почесывая свой острый клювик, — он не должен уйти. Этот тип стоит полмиллиона долларов. Ты обязан его найти и взять живым Мертвый — он ничего не стоит.
— Легко сказать: найти, возьми.
— Не канючь, генерал. Мы тебя сделали, мы и уничтожим. Но учти, ФСБ нам не помощники. Они нам весь парад испортят. Найди сам и верни его в клинику. Аванс уже получен. Если Калган уйдет — грош цена нашей фирме. Вопрос стоит ребром.
— Все понял. И направление его понятно. Калган навострил лыжи в Москву! Но мы перекроем ему кислород!
4
Звонок в дверь повторился еще раз. Катя проснулась, открыла глаза и, набросив халат, босиком направилась в переднюю. Дверь она открыла машинально, не задумываясь о том, кто за ней стоит.
— Кажется, я вас разбудил?
Приветливый, улыбающейся, прекрасно одетый и даже симпатичный. А она? Растрепанная, сонная, ненакрашенная, да еще без тапочек.
— Это вы, Ник-Ник? В Америке тоже принято приходить в гости без предупреждения?
— Тысячу извинений, но я как-то не подумал. Находясь под сильным впечатлением, забыл позвонить и предупредить.
— Вас мой вид так впечатлил? Бедные американцы, как же они выглядят. Ладно, проходите, а я пойду в ванную умыться.
Она посторонилась, и он вошел в квартиру.
Пока Ник-Ник ждал хозяйку, он успел осмотреться. Такого убожества он давно не видел. Старый раскладной диван, зеркальный ободранный шкаф, стол, два стула и тумбочка, в углу стояло несколько стопок книг, перевязанных веревками. Ремонта квартира не видела много лет, потолки пожелтели и потрескались. Про обои и говорить не приходилось. Одинокая лампочка без абажура освещала все достояние владелицы ярким светом и этим делала обстановку еще более удручающей, чем она была на самом деле.
Катя появилась в комнате в джинсах и блузке. Косметику она накладывать не стала, но шикарные каштановые волосы были расчесаны и уложены в пучок. В общем, если приглядеться, то ее можно назвать симпатичной и даже очаровательной. Природа подарила женщине неуловимый шарм, и такая небрежность к собственному виду ей шла. Может, ему так казалось, но если Катю нарядить в вечернее платье и наложить макияж, то этим все испортишь. Ник-Ник оценивал женщин через призму экрана. Ему пришлось повидать немало кинозвезд, и не все они блистали красотой. Тут важна изюминка. Начинаешь смотреть фильм, и героиня тебе не нравится. Ничего особенного. Потом к ней начинаешь привыкать, а к концу фильма ты ею просто очарован.
Очевидно, Катя относилась именно к такой категории женщин, которых поначалу не замечаешь, а потом влюбляешься по уши. Другое дело, что пыль в глаза она пустить не сумеет. Немного угловата, грубовата и пуглива. На мужчин смотрит как на врагов.
— Что-нибудь узнали, Ник-Ник?
Катя села на диван, прикрыв его одеялом, и закурила.
— Очень долго рассказывать. Могу с уверенностью сказать, что майор Добрушин — убийца. Очередное преступление он совершил у меня на глазах. С таким типом нелегко будет справиться.
— И с чего вы хотите начать?
— С ремонта в вашей квартире.
— Это еще зачем? Вы знаете, сколько стоят такие удовольствия?
— Не имеет значения. Я достаточно обеспеченный человек, Катерина. Готов бросить все свои средства на то, чтобы наказать убийцу моей бывшей жены по достоинству.
— Его надо сажать за решетку. Сволочь!
— Такие везде себе теплое местечко найдут. Даже если он попадется, то выкрутится. Нет. Он должен уничтожить сам себя. А если Добрушина поведут на расстрел, он только вздохнет с облегчением. Майор должен жить. Другой вопрос — как? Вот над этим нам и стоит поработать.
— Но при чем тут ремонт?
— Он получает письма от женщин. Я видел, какие стопки конвертов он достает из почтового ящика. Выбирает он только одиноких и богатых. Его цель вскружить голову, высосать из нее как можно больше денег и убрать ее с дороги. Вам предлагается роль очередной жертвы. Он должен поверить вам. Можно было бы снять богатую квартиру на время, но боюсь, что он наводит справки о тех, с кем имеет дело. Придется говорить ему правду. Вы ведь работаете в банке?
— В пункте обмена валюты.
— Значит, он сможет вам поверить. Например, в то, что вы сумеете взять для него из кассы пять или семь тысяч долларов. Это очень важно. Но если вы будете смотреть на него как на убийцу, то он вас отбракует. Придется его полюбить.
— Вы с ума сошли?
— Нет, Катя. С ума сходить будете вы. От одного его взгляда. Придется вам преподать несколько уроков актерского мастерства. То, что ему придется побывать в вашей квартире, я не сомневаюсь. Поэтому она должна выглядеть достойно. Достойно, по его оценке.
— А потом он меня здесь же и пришьет.
— Нет. Убивать он будет вас на своей даче.
Катя раскрыла глаза еще шире. Это были красивые глаза темно-изумрудного цвета.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Моя забота, чтобы он вас не убил по-настоящему. Поверьте мне, я сумею это сделать. Но нам нужен сам факт того, что он пошел на убийство, совершил его и избавился от трупа. Детали мы обсудим позже. Я напишу сценарий, которому мы будем следовать, а Добрушин исполнит роль статиста.
— И такой зверюга пойдет у вас на поводу?
— Пойдет, если все будет выглядеть достоверно. А для начала нужно говорить только правду. Вы не сумеете разыграть легенду, да и ни к чему. Вы хороши в собственном состоянии. Во всяком случае, ему может понравиться строптивая дикарка.
— Спасибо за комплимент. То-то от меня все мужики шарахаются.
— Тем интереснее ему будет вас завоевывать. Ведь он привык чувствовать себя королем. Женщины быстро сдаются, и он тут же теряет к ним интерес. Они не вызывают в нем жалости и сострадания.
— Откуда вы все это знаете?
— Не я. Мой друг Ирвин Хорст, очень тонкий психолог, талантливый сценарист и блестящий мастер диалогов, имел привычку читать мне наброски новых сценариев. Я работал с ним на четырех его картинах. Это боевики, фантастика, детективы, одним словом, сказки, развлекательное кино. Но он так выстраивал сюжет и так точно ставил акценты, что зрители верили его бредням. Он в первую очередь знал, чего от него ждет зритель. Он сам становился зрителем и критиковал собственный сценарий. Так он научился шлифовать материал, доводить его до нужной температуры и вовремя ставить точку. Мы пойдем тем же путем. Добрушин станет зрителем дешевого ужастика. Но мы должны отшлифовать его до такой степени, чтобы его в действительности охватил ужас. Если мы ошибемся, то он убьет вас по-настоящему.
Катя покачала головой.
— Нет, вы и впрямь сумасшедший. Мы не в Голливуде. Здесь нет красивого кино. Сплошная чернуха, замешанная на бездарности. Если убийца хватает нож, то он пускает его в ход, а не изображает оскал клыков и не прыгает перед жертвой десять минут, вытанцовывая всякие змеиные выпады и глупые прыжки. Все проще.
— Согласен. Но наш случай особый. Добрушин романтик. Он надевает ритуальный мундир с эполетами, танцует вальс при свечах, пьет шампанское. Он наслаждается победой. А когда делает этот самый выпад, то, кроме опустошения, ничего не получает. Остается брать лопату и заниматься черной работой. Весь кайф остается в вальсе. И от него он никогда не откажется.
— А если не получится?
— Я профессионал, Катя. Вопрос неуместен. Завтра я уеду в Питер на один день за своими чемоданами, в которых лежит мое достояние и мои достижения. Сплошная техника. Вы опускаете письмо в ящик и ждете его звонка. В это время у вас делают ремонт. Я купил себе неплохую машину для разъездов. У вас есть права?
— Нет.
— Жаль. Хорошо бы вам приехать на первое свидание на сверкающем кабриолете. Но обойдемся без лишнего шика. Послезавтра я вернусь, и мы начнем репетиции. Будьте умницей и старайтесь.
