Владимир Аджалов - О Главном. IT роман
Предводитель почувствовал головокружение, понял, что теряет много крови и может не успеть. Ну, ничего, вот у него теперь еще как раз две гранаты, взятые с пояса убитого бойца. Одну он бросит вниз по лестнице, другую в открытую дверь авто.
И он стал ползти к своей цели, оставляя за собой след темной крови.
Внизу, показав руководителю группы на лежащего в центре комнаты человека, кардинал громко сказал:
– Вот этот носитель. Вы считаете, что имеете право его забрать?
– Господи Иисусе, да кто это, – произнес вдруг громко один из членов группы, по‑видимому, слегка контуженный взрывом.
Вы правы, сын мой, – не менее громко и торжественно сказал кардинал. – Я надеюсь, что здесь собрались люди достойные того, чтобы видеть это. Это тело Иисуса Христа, восставшее из небытия по дозволению Божьему.
И в этот момент раздался оглушительный взрыв. Ни один осколок не долетел вниз, но ударная волна выбила стеклянную стену. Все теперь оказались в одном большом помещении. Стало слышно, как лаборант кричит доктору:
– Смотрите, смотрите, поток совсем заканчивается.
Журналист обнял камеру, как мог, подошел с ней ближе, и снимал Его лицо крупным планом. Было видно, как мимика лица оживает.
Наверху отчаянным движением предводитель сектантов выдернул чеку последней гранаты, бросил ее в автомобиль и обмяк в луже собственной крови.
Внизу бегавшие по большому экрану перед доктором импульсы стали на глазах редеть. Вот проскочила еще группа, вот еще – и пошла ровная линия.
Он открыл глаза.
И тут раздался негромкий, по сравнению с предыдущим, взрыв.
Он недоуменно повернул голову, встретил взгляды смотрящих на него людей, посмотрел прямо в камеру и улыбнулся.
Глава 24
Четверг. Италия. Рим
День в комплексе на крыше гостиницы прошел неожиданно быстро. Как бы ни были все подавлены сложившейся ситуацией, телевизор делал свое дело. Сначала потихоньку увлекла новость об инопланетных сигналах. Размышления экспертов побудили ребят к фантазиям. Оказалось, что все верят в НЛО, и считают контакт с инопланетянами делом времени. Но по мере того, как иссякли идеи с экрана, стала менее интересна и сама тема.
Тут неожиданно пошли репортажи из Зальцбурга. Сначала пробежало сообщение в оперативной новостной ленте, которая постоянно ползла снизу по экрану телевизора. Там сообщалось, что идет бой за клонированное тело Иисуса Христа, и указывалось, какая телекомпания ведет оперативный репортаж с места события. Нужный канал был в пакете гостиницы, ребята переключились и сразу стали смотреть прямой репортаж Риттера.
Если неторопливые беседы про инопланетные сигналы просто будили фантазию, то этот репортаж увлек их полностью. Все искренне переживали. Атмосфера иногда напоминала трибуну на футбольном матче. Только болели все за одну команду – за тех, кто сразу был в поместье. Медбрат сидел на стуле между кроватями и тоже не сводил глаз с экрана. Было видно, что и он на стороне неведомых владельцев лаборатории.
Лишь один человек в этой комнате последние часы уже почти не обращал внимания на экран телевизора. Турок сразу после получения письма от Индуса понял, что может этот срок не продержаться. Ему никогда не приходилось столько времени обходиться без лекарств. Поэтому он уже тогда согласовал с ближайшим соседом Китайцем план действий.
– Я никогда такого интервала в приеме этого лекарства не делал, – сказал он Китайцу. – Не представляю, в какой момент могу не выдержать. У меня может отключиться голова, но организм еще будет продолжать работать. Концентрация этого яда в моче будет продолжать расти. Когда я окончательно пойму, что отрубаюсь – поменяю последний раз приемный пакет мочеприемника. К нему мы с тобой заранее привяжем веревочку, и у тебя будет возможность забрать пакет, когда придет время.
Китаец подумал и сказал:
– Это как‑то ненадежно и опасно. Мне этот вариант совсем не нравится. Нужно меня к тебе приблизить. Я уже вполне в себя пришел после дороги, могу, если надо, и приподняться, а руки у меня вообще‑то вполне рабочие.
Через несколько часов он попросил медбрата убрать тумбочку между их кроватями, сославшись на плохое самочувствие Турка. Тот действительно к тому времени выглядел плохо, лицо было нездорового цвета. Турок запахом, глаза и губы были сухими и воспаленными. Медбрат был откровенно рад, что Китаец готов принять на себя часть ответственности.
Аптечка в комплексе была, похоже, укомплектована в прошлом веке. На нее никто и не рассчитывал. По общему согласию, ребята должны были привезти с собой все обычно необходимые для них препараты. Остальное, при необходимости, всегда могли доставить в считанные минуты из клиники. В результате все, чем медбрат смог помочь – это принести грелку из дурно пахнущей резины, наполненную ледяной водой.
Когда Китаец оказался на расстоянии вытянутой руки до Турка, они оба почувствовали себя легче. Не спеша, Китаец вместе с Турком подготовил его лекарство для приема. Они залили лекарство в пакет с трубочкой из‑под сока, и укрепили Турку под щекой.
Тот стал выглядеть как раненый в голову. Повязка была не очень аккуратна, но зато трубочка была прямо в уголке рта. Так он сможет глотнуть лекарство, когда придет время, если еще останется в сознании. Китаец примерился, приподнимаясь на своей кровати. Они убедились, что он сможет дотянуться при необходимости до пакета, ради будущего содержимого которого Турок шел на смертельный риск.
Репортажи из поместья под Зальцбургом тем временем стали заканчиваться. Камера, которая лежала в автомобиле у входа в лабораторию, показала отчаянную атаку предводителя сектантов. Последняя граната полетела буквально в объектив этой камеры. На улыбке смотрящего всем в глаза человека из лаборатории оборвался репортаж Риттера со второй камеры. Хотя они шли одновременно, их снова и снова по очереди транслировали по всем каналам.
Съемки со стороны улицы, после побега уцелевших сектантов были не так интересны. Приехавшие корреспонденты стали осаждать ворота, пытаясь снять хоть что‑нибудь внутри поместья. Еще немного – и начался бы третий штурм ограды поместья.
К моменту прибытия полиции, люди в светлых спортивных костюмах организованно и легко перетекли через тот же забор, через который проникли утром. Звук уезжающего миниавтобуса потерялся в гвалте, который издавали толпящиеся у ворот корреспонденты.
Первое требование прибывшего наряда полиции заключалось в том, чтобы очистить от посторонних место происшествия. Всем пришлось отойти от ворот. На территорию поместья было приказано никого не пускать, с территории никого не выпускать.
Полиция быстро завершала предварительное следствие, отправляя сектантов по одному в клинику ближайшей тюрьмы. Илья не разрешил машинам полиции заехать на территорию поместья. В результате корреспонденты получили возможность подробно снимать процесс отправки каждого подследственного.
Полицейские выносили их по одному на носилках. Большой интерес проявили корреспонденты и к коллекции холодного оружия, подобранного на поле боя. Каждый предмет эксперты – криминалисты аккуратно переносили в прозрачных пакетах. Пред водителя в темном пластиковом мешке увезли в другом направлении.
Когда полиция, наконец, уехала, у ворот состоялся небольшой разговор между корреспондентами с одной стороны и Ильей с другой. Собравшиеся представители телерадиокомпаний, а также подоспевшие корреспонденты ведущих религиозных изданий просили, уговаривали, требовали доступа на территорию поместья. В результате Илья был вынужден пообещать, что завтра утром, часов в десять, все они будут приглашены на территорию поместья. Там они смогут задать свои вопросы лицам, находящимся в поместье. Илья попросил собравшихся оставить свои визитные карточки, чтобы завтра не возникло проблем с зеваками, и чтобы всем хватило места.
В это время бывший главный пациент лаборатории, одетый в форму лаборанта, беседовал о чем‑то на кухне господского дома с донной Исабель. Она успевала не только говорить с ним, но и угощать только что испеченным пирогом с яблоками. Жизнь на территории поместья потихоньку входила в свое русло. Доктор командовал наведением порядка в лаборатории.
Но об этом телезрители могли уже только догадываться.
Когда репортажи с места события закончились, все почувствовали, как устали волноваться и сопереживать. За окном потемнело, медбрат развез небогатую закуску. Ребята стали возвращаться к действительности. Суровая действительность заключалась в том, что сами они тоже находятся очень близко к границе между жизнью и смертью.
