Филип Джолович - Стены молчания

Неужели? Ну, может быть.

Я взял свою пижаму и сумку со всякой мелочью.

— Пойду переоденусь.

Когда я вернулся, Кэрол уже разобрала свое кресло, превратив его в кровать. Все, что я мог видеть, — это завиток волос, торчащий из-под одеяла, в которое она завернулась. Она вся закрылась, а я, наоборот, был раскрыт. Фильм лежал на подлокотнике.

Я откинул экран телевизора и надел наушники. Новости. Я быстро переключил программу.

Вскоре после этого принесли еду. Передо мной постелили белую скатерть, на нее лег целый арсенал приборов, баночек со специями, блюдце с маслом. На все это ушло часа два.

Медленными глотками я пил бренди «Реми». Осушил бокал до дна. Ну, теперь можно и поспать.

Но я не мог заснуть. Я крутился и вертелся на месте. Сиденье было очень удобным, но сон так и не шел.

Я сел прямо и осмотрелся. Все остальные пассажиры либо смотрели что-нибудь по телевизору, либо спали. Приведя сиденье в вертикальное положение, я поднял с пола черные папки.

Папка по сделке. «Проект „Бадла“». Я положил ее назад, тем более что уже все было прочитано, так как я сам почти все и написал.

Папка Терри. Небольшая белая бирка на корешке: «Индия, зак. и инф.». Как я понял, это были «законы и информация».

Содержание. Господи, у Терри было около семидесяти папок в кабинете, неужели он сделал содержания для всех? Скорее всего, да.

Первая часть — положения. Я просмотрел содержание: валютные биржи, правила ведения дел на бирже, наращение капитала, денежные рынки. Содержание шло до конца страницы. Все это заслуживало внимания, но было очень скучно.

Я знал, что в деталях черт ногу сломит. Подходящий мир для князя тьмы. В этом копались только юристы.

Вторая часть — информация. Всего один подзаголовок: вырезки из газет. Живой, интересный материал, по крайней мере, если сравнивать с первой частью.

Пролистав первую часть, я начал просматривать газетные статьи. Все они были аккуратно отксерокопированы. На верху страницы черной ручкой была написана дата и источник вырезки. Индийская «Таймс», лондонские «Таймс», «Уолл-стрит Джорнал», «Геральд Трибюн» и ее двойники — «Америка Дейли», «Эйжа Уик». Газеты из Бомбея, Дели, Калькутты и еще множества городов, о которых я никогда не слышал.

Одни статьи были посвящены сделкам, в которых принимала участие «Клэй и Вестминстер», другие Терри счел интересными и информативными, стоящими занесения в его архив. Затем шел раздел с закладками.

Аферы.

Их были сотни. Аферы, связанные с незаконным участием государственных структур в бизнесе, с финансированием мятежников, со сделками на фондовых рынках, с вырубкой лесов. Аферы под заголовками: «Бофорские аферы». Аферы с участием нерезидентных индийцев. Аферы против них.

Дальше шли истоки афер, оффшорные Эдемские сады. Сначала реальные места: Каймановы острова, Кипр, Антильские острова, остров Маврикий, Либерия. Затем вымышленные места, которые придумывали разные ловкачи, желающие выдать несуществующее за реальное, чтобы какой-нибудь идиот заплатил за это: Утопия, Королевство Энен Кио, Мельчизидек. Настоящее безумие. Как же дурачили людей эти дельцы! Но все же кто-то попадался на удочку. В этом был соблазн сверхприбылей, тайн, ну и еще кое-чего.

Дальше раздел «Золото». Даже само слово блестело. Только короткая статья — маленькая заметка — о том, как индийские рабочие в Персидском заливе — официанты, инженеры, водители такси, слуги нефтяных магнатов — использовались в качестве курьеров для ввоза золота в Индию. О том, как они потом везли деньги домой, затем отдавали их маклерам — хаваладарам, которые в свою очередь отмывали их на бирже. Курьерам платили лишь пару рупий, а те, кто финансировал все мероприятие, получали баснословные барыши. Низкопробное злодейство. Правительство Индии получало таможенные пошлины за ввозимое золото, поэтому оно не особо возражало.

Но, оказалось, возражал мой отец. Он возражал против того, чтобы заработать несварение желудка от того несъедобного компромисса, что примостился, как хрящ, в его «наполовину съеденном» файле. Я не мог поверить в то, что могло быть что-то еще. Мог ли этот незначительный нелегальный поток золота привести отца к подножию ступеней Башен Молчания?

Я повернулся к Кэрол. Она крепко спала.

Наши жизни сошлись в постели. Где же еще они могли соединиться?

Джей Джей Карлсон. Для каждого из нас Джей Джей стал катапультой в иной мир, где старые принципы уже не действовали. Я вдруг осознал, что события пятилетней давности — падение моего отца — не помогли мне пересмотреть свои ценности. Это было его проблемой, а не моей. Моя мать должна была разобраться с этим, не я. Но теперь… Сила разрушения, которая дремала все это время, теперь просыпалась, объединялась с Джей Джеем, с текущими событиями, перешептываясь с заговорщиками из моей схемы. Это говорило о том, что наступило время разобраться с незавершенными делами.

Я попросил колу. Пузырьки ударялись о мое небо. Очищали его. Я стал посасывать кусочек льда.

Я снова посмотрел на Кэрол. Может быть, она и не спала. Возможно, она свернулась в клубок под одеялом, и ее глаза застыли от ужаса. Ее сердце разрывалось от чувства вины, и все ее внутренности сжимались в тугой узел, как шнурок на ботинке. Мне казалось, что она отодвигается от меня и какой-то поток размывает мосты между нами.

— Ты спишь? — прошептал я как можно громче.

Она слегка простонала во сне и перевернулась на другой бок. Ответа не последовало.

Папка Терри соскользнула с моих коленей. Я не стал поднимать ее. У меня еще хватало работы на эту ночь.

Наконец-то я почувствовал, что могу заснуть.

27

— Ты странный.

Кэрол держала стакан апельсинового сока прямо передо мной. Она уже успела уложить волосы, накраситься и переодеться в джинсы и футболку. Ее смятая пижама лежала на полу.

— Почему странный? — с трудом выговорил я. Мне было плохо, и апельсиновый сок не улучшил ситуацию.

Она оглянулась, словно боялась, что кто-то будет подсматривать за нами, а затем провела рукой по щетине на моем подбородке.

— Мы платим пять тысяч долларов за место, которое в любой момент можно переделать в большую кровать, а ты спишь сидя, — она рассмеялась. — Это что, какая-то индийская штучка, как кровать из гвоздей?

Я посмотрел на часы — проспал целых девять часов. Это был лучший сон за всю неделю.

— Ты проспал завтрак или второй обед, — сказала она. — Короче говоря, я принесла апельсиновый сок, чтобы взбодрить тебя, — Кэрол шмыгнула носом. — От тебя немного пахнет перегаром.

Я подозвал стюардессу и попросил принести мне колу. Пузырьки взрывались у меня во рту.

— Ты посмотрела фильм? — спросил я.

Кэрол кивнула.

— Ну и как?

— Неплохо. Как раз то, что мне было сейчас нужно.

Самолет потихоньку снижался, изменился шум двигателей.

Кэрол подняла шторку иллюминатора. Не было видно ни зги.

— Мне кажется, мы садимся.

Я и забыл, каким может быть дождь. По сравнению с ливнем в Бомбее в Нью-Йорке лишь изредка моросило. Здесь дождь шел по-настоящему, сплошной стеной, не прекращаясь.

Уже выйдя из зала для прибывающих, наш водитель прокладывал нам дорогу среди толпы. Вокруг все было запружено людьми. Он держал зонт лишь над Кэрол, игнорируя меня. Мальчишки сновали вокруг нас, как головастики, предлагая донести наши чемоданы, проституток, отели, машины, сестер — одним словом, все, что могло возжелать наше иностранное сердце. Мы прошли через флотилию черных и желтых такси, водители которых руководили загрузкой неимоверных грузов и огромного количества людей.

Пять лет назад мы с матерью сели на жесткое заднее сиденье одного из таких такси, и я попытался объяснить водителю, куда нам нужно было ехать, на что водитель рассказал мне, куда он нас повезет. Демонстрация смекалки местных жителей и легковерности приезжающих.

На этот раз все было гораздо проще. Мы ехали в отель «Тадж». Водитель знал, где он находится, поэтому нам не пришлось ничего объяснять. Но запах и хаос, царившие здесь пять лет назад, ничуть не изменились: пахло плохо прожаренным мясом, приправленным потом и специями.

Мы забрались в машину, «мерседес» С-класса. Это была не машина, а огромное убежище. Капли дождя успокаивающе барабанили по крыше. Огромный дворник махал по стеклу, позволяя нам краем глаза видеть весь этот мокрый мир снаружи машины.

— Здесь славно, — сказала Кэрол в тот момент, когда водитель промчался мимо вереницы медлительных тележек.

А мне было неуютно.

Мне хотелось поговорить, но не о Бомбее, не о его обветшалых достопримечательностях, еле видных через пелену дождя. Мне хотелось поговорить о Кэрол и обо мне, о том, куда мы направлялись. Мне хотелось поговорить о проекте «Бадла». О Джей Джее. О моей схеме. О моем отце. О моем страхе. Мне хотелось заполнить эту огромную немецкую машину легкой болтовней. Но я не мог. Водитель на переднем сиденье громоздился, как огромный черный микрофон, как записывающее устройство, которое могло донести наш разговор тем людям, которым не следовало бы знать его. Паранойя? Возможно, но меня все равно подташнивало.