Брижит Обер - Лишняя душа
Жаль, что эта речь ничего не проясняет. Почему я не могу согласиться с тем, что Мадзоли действительно виноват?
Почему я упорствую в поисках убийцы среди самого близкого моего окружения?
Неужели у меня острая форма синдрома жертвы?
Вопросов много, а коньяку мало. А главное, еще и этот Рэй сюда нагрянул!
Окно. Машина. Да почему же он не уезжает? Могу ведь я не хотеть его видеть! Я очень злюсь, когда меня принуждают. Возможно, я и упряма, как ослица, но терпеть не могу, когда меня принуждают.
О-ля-ля, голова разрывается! Такое впечатление, что казаки, обутые в «казаки», наполненные коньяком, танцуют «казачок» прямо у меня в голове. Надо бы немного поспать. Обычно это успокаивает казаков.
И вдруг меня поражает мысль: ведь Рэй-Антони не может уехать без прав. Как только он заметит, что потерял их, так сразу вернется сюда. А если я подсуну их под входную дверь дома? Там их могут украсть. Я такая добрая, что отнесу их Стивену, пусть вернет их ему.
Стивен не подходит к телефону, должно быть, он ушел, а я и не слышала. Подсуну права ему под дверь.
Взбираюсь по лестнице на четвереньках. Вежливо тихонько стучу в дверь, на случай, если он вдруг… Никто не отвечает, прислушиваюсь: кажется, кто-то бормочет. Приглушенные отдельные звуки, может быть, это включенное радио. Немного выжидаю. Что-то стукнуло, наверняка плохо закрытое окно. Ладно, ясно, что его нет дома. Подсовываю права и спускаюсь.
Ой-ой-ой! Забыла вложить чеки в бумажник. Да ладно, они не нужны ему, брошу их в мусор.
А если они ему нужны для отчета по служебным тратам?
Ну, это уж не твои проблемы, моя дорогая, не забывай, что этот тип – просто подлец! Озабоченный бабник, вот и все.
Возлюбленный.
Мой возлюбленный.
Ну-ка, снова наверх. К счастью, один из пластиковых уголков торчит снаружи, тяну за него. Ничего не выходит. Снова тяну. Не поддается. За что-то зацепилось. Мое особое везение. Окно все стучит.
Или дверь, похоже на дверь, стук, словно кто-то бьет ногой по полу. Подталкиваю чеки под дверь. Возвращаюсь в свои пенаты.
Ну вот, опять! Я же не оставила Стивену записки, чтобы объяснить, что это бумаги Рэя-Антони. Ведь Стивен не знает, что Рэя на самом деле зовут Антони Ламарк, и он будет ломать себе голову, чьи это права! Написать коротенькое объяснение. Только все это довольно запутанно. «Стивен, пластиковый бумажник и чеки принадлежат тому типу, который недавно искал меня, спасибо, что вернете их ему, если он вновь появится, он потерял их на лестнице, и еще раз спасибо за ваше успешное вмешательство». Никогда не мешает немного польстить. Ну а кроме того, перед ордами варваров он действительно оказался решительным, этот Стивен Грозный.
Я все думаю, куда же мог пойти Рэй-Антони. Гуляет по кварталу? В такой-то холод? Прогуливается по торговому центру? Пытается разыскать меня в больнице? Да, это более вероятно. Он мог подумать, что я сегодня работаю, и отправился туда.
Во всяком случае, ясно, что он не дежурит под дверью, оттуда не слышно ни звука, и он ничем не проявил себя, когда я поднималась к Стивену. Итак, я иду еще раз, чтобы отнести записку, и конечно, опять крадучись.
Осторожно стучу. Все так же никто не отвечает. Радио больше не слышно, и дверь уже не стучит. Снова хватаюсь за торчащий уголок и резко дергаю. На этот раз он поддается, потом вдруг останавливается, зацепившись уголком за раму двери. Дело не в том, что я упряма, но… Я наклоняюсь еще больше, чтобы посмотреть, что там держит под дверью.
Узенькая полоска света, загороженная чем-то темным как раз в том месте, где зацепился уголок. Да брось ты, Эльвира, Стивен и так его найдет. Рядом с бумажником подсовываю и записку. Опять спускаюсь.
А-что-делать-теперь? Умираю от голода, а вместе с тем испытываю легкое чувство тошноты. Со всеми этими делами я даже не позавтракала утром! Топ-топ-топ, бегу в кухню, хватаю плитку низкокалорийного шоколада – на девять калорий меньше, чем в такой же, но не облегченной, – зубами разрываю упаковку, топ-топ-топ – гостиная, представляю себе, что окружена индейцами, и не хочу окончить свою жизнь скальпированной.
Потягивая коньяк и перебирая события последних дней, грызу свою безвкусную плитку. Убийства, Latinlover, диалог по электронной почте с убийцей Натали Ропп, арест Мануэля Риверы, темные делишки Эмманюэля Равье, возможное обвинение Мадзоли, похороны Натали и неожиданное появление Рэя-Антони Ламарка. И все это в какие-то две недели.
Это чересчур много для одной женщины, а особенно для женщины одинокой. Одинокой перед враждебностью и грозными вызовами судьбы.
Две недели. Три жертвы.
Похоже, что убийца пристрастился к крови, как те тигры, которые, однажды попробовав человечины, начинают охотиться на людей. Но что-то ведь должно было спровоцировать кризис, подтолкнуть к действиям. Какая-то особенность, присущая Сандрине Манкевич, потому что она была первой, – и эта же особенность была и у всех остальных. Помимо их внешности: высокие, полноватые, блондинки. Как я. От таких мыслей пробуждается жажда. Вернемся к Сандрине.
Какая-то ее черта спровоцировала неистовство психопата-убийцы. Если бы речь шла только о внешности, то он убил бы еще кучу женщин. Почему же перешел он к действиям именно в тот момент своей жизни и выбрал именно эту женщину? Тебе, Эльвира, могла бы помочь Натали Ропп, у которой был за плечами двадцатилетний опыт работы в психиатрии. Горькая ирония.
А если он следил за Симоном? И потому вышел на Сандрину и Мелани Дюма. Нет, это подошло бы, если бы убийцей был Ривера: он следит за врачом, которого обвиняет в том, что тот завладел его разумом, возбужденное состояние при виде горничной той гостиницы, в которую вышеупомянутый доктор приходит вместе со своей любовницей, убивает обеих, а потом принимается за смотрительницу того отделения, куда он был госпитализирован. Безупречное построение.
Да, но вся прелесть в том, что у Риверы по первому убийству есть железное алиби. Что, впрочем, не помешало бы ему совершить два других. В полицейских романах мы постоянно находим таких подражателей.
Но, черт побери, Эльвира, ведь сказано же тебе, что виновник – это Мадзоли! Можешь зарубить это себе на носу!
Кто мог бы незаметно стянуть ключи от его машины? Или, вернее: когда? Когда Мадзоли находится на операции в асептической блузе и штанах, а его личная одежда повешена в шкафчике при входе, в раздевалке хирургов. Будем рассуждать по порядку.
Допустим, что Мадзоли стал жертвой интриги, подстроенной для того, чтобы заменить им Риверу – идеального экс-подозреваемого. Убийца обнаруживает (или знает?), что у Риверы есть алиби, и как только узнает, что Альварес собирается обыскать машины врачей, то действует очень быстро. Был ли вчера Мадзоли на операции? Это должно быть записано в больничном перечне планируемых операций. Снова радуюсь, что на всякий случай скопировала код доступа Элизабет. Вот как раз сейчас и есть этот «всякий случай»…
Шлеп-шлеп-шлеп, спасибо, Интернет, осуществляется соединение, ввод пароля бла-бла-бла, ну вот: отделение А, хирургическая операция, доктор Симон – панкреатит 26.01, 17.30, Даге – желчный пузырь 26.01, 12.15; Мадзоли – мастэктомия 27.01, 13.30, то есть сразу после похорон. Кто был вчера в это время в больнице? Даге был на большом обходе, Симон давал частные консультации. Дежурная бригада: на первом этаже – Селина, Софи, Аннаелла; на втором этаже – Элизабет, Огюстен, Стивен. И Старая Карга Элизабет – старшая над обоими секторами. Хм.
Честное слово, Даге предстает как идеальный конкурент. Он все время был там, а в то же время его никто не видел. Брр… я чрезвычайно взволнована. У Стивена звонит телефон. Камин. Включается автоответчик:
– Ку-ку, это Селина! Ты дома? Мадзоли утверждает, что ключи могли у него «позаимствовать», пока он был в операционной…
Когда сходятся великие умы! В динамике молчание Селины, как будто она выжидает, что Стивен снимет трубку.
– Ладно, тебя, кажется, действительно нет дома, – продолжает она. – И представь себе, он считает, что это мог сделать только кто-то из дежурной бригады! То есть Старая Карга, Софи, Огюстен, Аннаелла, я и ты! Да. Ты! Знаю, что это нелепо, но вот так! Просыпайся и позвони мне.
В отношении Мадзоли все ясно. Но из этого не следует, что это кто-то из дежуривших! Сомневаюсь, чтобы Альварес поверил этой смешной гипотезе. Потому что человек, который «позаимствовал» ключи, сделал это не ради шутки, а чтобы спрятать следы преступления в машине подозреваемого. Следовательно, тот, кто «позаимствовал» ключи, и есть убийца. Но если учесть, что в этой больнице кто угодно может болтаться где угодно, то нельзя обвинять de facto присутствовавший тогда лечебный персонал.
Не считая уважаемых коллег Мадзоли.
