Питер Альбано - Испытание седьмого авианосца
— Всю Японию этим не разрушить, — заметил Йоси.
— Но на крупный промышленный центр вполне хватит.
— На море такое оружие им без пользы, — подытожил Фудзита.
Остальные закивали. Старик потянул себя за свисающий с подбородка волос, что являлось у него признаком глубокой задумчивости. Затем обратился к Бренту:
— Разыщите полковника Бернштейна. Пусть немедленно явится сюда.
Брент подошел к установке связи, взял микрофон. Металлический звук его голоса разнесся по всему кораблю.
— Полковника Бернштейна просят немедленно явиться в каюту адмирала Фудзиты!
Адмирал внимательно изучал обращенные к нему лица.
— Если дело касается густонаселенного промышленного города, то под угрозой прежде всего Тель-Авив.
— Да, сэр, — кивнула Дэйл. — Я собиралась встретиться с полковником Бернштейном в американском посольстве сразу же после нашего совещания. Кроме того, вся информация уже передана в штаб израильской разведки.
Раздался стук в дверь, и вошел полковник Бернштейн. Фудзита кивком указал ему на стул. Дэйл вкратце сообщила ему про отравляющие газы.
Израильтянин вздохнул.
— Да. Я уже получил сведения по «Синему Альфа». Только что закончил дешифровку.
— Я решила не обсуждать этот вопрос в присутствии всего штаба, — пояснила ему Дэйл.
— Понятно.
— Ваши города в большей опасности, чем наши, — сказал Фудзита.
— Безусловно, сэр.
Адмирал прошел к карте Средиземного моря.
— От Израиля до предприятия в Рабте около двух тысяч четырехсот километров.
— Да. Воздушная диверсия исключается.
— Но вы находитесь в кольце арабских военно-воздушных баз. «Хейнкель-111» может доставить этот страшный груз в любой из крупных центров.
Израильтянин промолчал.
— Что могло бы устрашить арабов? — настаивал Фудзита.
— У нас есть хорошее средство.
— Какое?
Бернштейн огляделся, дернул себя за бородку.
— Это строжайшая тайна. Термоядерное оружие. Вчера арабских лидеров уведомили, что любая попытка газовой атаки приведет к немедленному ответному удару.
Воцарилось напряженное молчание.
— Да что ж это за война такая! — всплеснул руками Фудзита. — Газ, атомные бомбы, люди нажимают кнопку и сметают с лица земли целые города, население захлебывается в собственной крови! Ни чести, ни славы!
Карие глаза израильтянина вспыхнули.
— Сверхдержавы сорок лет сдерживали друг друга такими угрозами, почему же вы нам отказываете в этом праве? По-вашему, мы должны сидеть и ждать, пока нас всех не перетравят? Не забывайте, действие газа евреям хорошо знакомо. Шесть миллионов «научены» горьким опытом Циклона Б. Я сам в Освенциме чудом избежал этой науки. — Он ударил кулаком по раскрытой ладони. — Хватит! Больше у них не пройдет! Могу вам гарантировать: как только арабы пустят в ход газ, они тоже лишатся своих промышленных городов.
— Мексиканская защита, — вставил Реджинальд.
— Да. Нам есть чему поучиться у мексиканцев.
— Ваша позиция мне понятна, — сказал Фудзита. — Иное дело — предприятие в Рабте. Отравляющие газы угрожают также Японии. А быть может, и всему человечеству, — если из-за них вспыхнет ядерная война. Мы вырвем с корнем этот сорняк. — Он повернулся к Дэйл. — Так вы говорите, предприятие в шестидесяти милях от Триполи.
— Совершенно верно, адмирал.
Сухонький кулачок ударил по тиковой столешнице.
— Израильтяне останутся в стороне. Мы нанесем удар только японскими самолетами. Мы так уже сделали однажды — в восемьдесят четвертом. Разрушили их аэродромы в Эль-Карариме и Мисратахе, а кэптен Файт пробрался на борт «Маеда Мару» в гавани Триполи. Почему бы не повторить спектакль? Уничтожим завод и военно-воздушные силы Каддафи, а потом нанесем удар по гавани и разрушим все, что держится на плаву.
Мацухара крикнул «банзай», но Брент не присоединился к нему. Вместо этого он с сомнением произнес:
— Да, но есть такой пустячок, как арабские войска на Томонуто и Марианах.
Фудзита склонился к карте.
— Мы потопим их корабли, захватим их острова и самих арабов сотрем в порошок. Потом вернемся в Средиземное море и нападем на Рабту и Триполи.
На сей раз и Брент стал вторить громогласным «банзай» Мацухары. Уильямс и Дэйл опять вытаращились на американца. Бернштейн не сводил глаз с карты.
Раздался стук; писарь Накамура просунул голову в дверь.
— Господин адмирал, прибыл командир эскорта.
Фудзита кивнул, и в каюту ввалился Тяжеловес Джон Файт. За год кэптен сильно сдал. Ни голоса, от которого трясутся переборки, ни озорного блеска в глазах ирландской синевы. Больше всего поразила Брента его бледность — ни кровинки в лице. Иссиня-черные круги под глазами, морщины, точно трещины на старинном полотне, присыпанные перцем волосы, иней на висках, во взгляде настороженность дикого зверя, нападающего из засады. Он сильно исхудал, но в походке сохранилась медвежья неуклюжесть.
Выпускник Аннаполиса, тридцать один год прослуживший на флоте, кэптен Файт прославился своим бесстрашием. Всем известно, что в бою он не считается с потерями. Только в этой войне его эскадра лишилась пяти эсминцев, а два получили серьезные повреждения. Пятеро командиров лежат на дне почти со всем экипажем. Лица погибших навсегда отпечатались в памяти Брента: Уорнер и Огрен, бросившиеся в самоубийственные торпедные атаки на крейсер типа «Бруклин» в Средиземном море; Фортино, Филбин и Джиллилэнд, пожертвовавшие собой ради спасения «Йонаги» в Южно-Китайском море.
Файт прихрамывал; левая рука на перевязи. Во время обмена световыми сигналами он упомянул об ущербе, нанесенном судну, и ни словом не обмолвился о своем ранении. Брент еще удивился, как ему удалось остаться невредимым после двух попаданий в мостик. Выходит, не удалось.
— Я не ждал вас до завтра, кэптен Файт, — Фудзита озабоченно посмотрел на него. — Почему вы не сообщили, что ранены?
— Пара царапин, адмирал, ничего серьезного. В моем лазарете мне заштопали руку, и санитар чуть не силой навертел дурацкую повязку. — Он осторожно подвигал рукой. — Даже перелома нет.
— Почему санитар? У вас же есть судовой врач?
— Убит.
— А с ногой что?
— Тоже несколько швов. Ерунда.
— Санитар Эйити Хорикоси вас осмотрит. Он даст сто очков вперед всем врачам на свете.
— Благодарю, адмирал, я совершенно здоров.
Все переглянулись. Но голословное заявление кэптена ни у кого не вызвало улыбки. Файт — не Кога, он не потерпит, чтобы над ним смеялись. К тому же какой тут юмор, когда человеку так плохо!
— Приказываю пройти осмотр в моем лазарете! — отчеканил Фудзита.
Файт сжал зубы.
— Есть пройти осмотр, сэр.
— После совещания.
— Слушаюсь.
— Может быть, нам уйти, адмирал? — спросил Бернштейн.
Фудзита глянул на Файта, а тот улыбнулся Бернштейну.
— Рад вас видеть, полковник. С позволения адмирала, я бы хотел, чтоб вы остались. — Синие глаза Файта устремились на Дэйл Макинтайр. — Я слышал о вас, мадам. Вы сотрудник ЦРУ. — Затем он тепло поздоровался с Йоси и наконец протянул руку Бренту. — Здорово, дружище!
Брент вскочил, стиснул лапищу кэптена и тут же представил ему лейтенанта Уильямса.
Файт повернулся к адмиралу Фудзите.
— Эти парни спасли мою жо… — Он порозовел и покосился на женщину. — Простите, мисс Макинтайр.
Улыбаясь, она махнула рукой.
— Если верить мистеру Уильямсу и мистеру Россу, наоборот, вы спасли их… мм… весь их организм.
Послышались смешки.
Адмирал пригласил Файта садиться. Файт неловко опустился на кожаное сиденье. Левая нога не гнулась и он вытянул ее перед собой.
— Нет, адмирал, — возразил он, — нам от проклятого «Тубару» крепко досталось. А они… — он кивнул на Брента и Уильямса, — его торпедировали. Доложу вам, такой грандиозной атаки я еще не видел. Черт побери, ведь сами еле держались на плаву, даже «выстрелили» горизонтальные рули!
— Но именно благодаря вам араб сбросил скорость, — заявил Уильямс. — Кто бы в него попал на тридцати двух узлах?.. А вообще-то, — он ткнул Брента в плечо, — лодкой командовал лейтенант Росс. Именно он руководил атакой.
Расслышав тепло в его голосе, Брент подумал, что, может быть, им все же суждено подружиться.
— Брент у нас молодчина, — подтвердил Файт и обратился к адмиралу. — Я составил предварительный рапорт.
Фудзита нацепил очки и стал вслух читать поданный документ:
— «Вторая артиллерийская установка разрушена. Вторая труба повреждена. Восемнадцать попаданий в надстройку…»
— Восемнадцать! — хором ахнули Брент и Реджинальд.
— «Уничтожено шесть двадцатимиллиметровых и два сорокамиллиметровых пулемета. Попадание в первый котельный отсек, два котла выведены из строя. Пробоина в корпусе между тридцать первым и тридцать вторым шпангоутами на уровне ватерлинии. Убитых тридцать три, раненых сорок два…» — Он посмотрел на забинтованную руку Файта и уточнил: — Сорок три. Да, кэптен, вам, видно, придется распрощаться с эсминцем.
