Люциан Бэйн - Осквернитель Соломон

Для него. О, Всемогущий, вот что это было, именно в это сгнившее к хренам гнездо он пытался добраться.

- Откуда ты знаешь, что это было предназначено мне, Хаос?

Девушка склонила голову набок, черты ее лица исказились в отчаянии.

- Потому что ты - единственный, ты всегда был единственным, - прошептала она.

Срань господня.

- Единственный... для чего, красавица? Расскажи мне, ты можешь мне доверять.

- Я не могу... рассказать тебе, я не вправе сделать это, - затаив дыхание, сказала Хаос. - Но... это очень важно, это поможет многим людям.

- Каким образом это поможет им?

Она выкарабкалась из объятий Соломона и села на кровати рядом с ним, скрестив руки над грудью. Сейчас он прочитал в глазах девушки то, что она, возможно, и не прольет свет на всю ситуацию, но попытается объяснить свое видение происходящего.

- В этом городе существует проклятье, - прошептала она, вытирая глаза ладонями, прежде чем вернуть их на место, прикрывая грудь.

- Продолжай, я слушаю. Я здесь, чтобы помочь, - сказал Соломон, не желая пропустить ни одну грязную деталь этой чертовщины.

Она кивнула ему, а затем отрицательно покачала головой.

- Но я не должна говорить об этом.

Проявившиеся складки на лбу Хаос показывали, что ей на самом деле было не разрешено рассказывать ему, но она очень хотела сделать это.

- Эй, послушай меня. У меня тоже есть секреты. И я определенно тот, кто умеет их хранить, красавица, обещаю тебе. Вот что я скажу, - его тон стал заговорщическим. - Как насчет того, чтобы поделиться секретами друг с другом, что думаешь об этом? Я расскажу тебе кое-что, чем никогда и ни с кем не делился, а ты расскажешь мне?

Хаос отстранено посмотрела вправо, немного покачнулась в раздумьях, перед тем как сосредоточила свой встревоженный взгляд на мужчине, сузив глаза. Он задержал дыхание, пока удерживал ее взгляд, ожидая продолжения.

- Я не очень хорошая девочка, - едва прошептала Хаос.

Сердце Соломона молотом било в груди, и он поднял свои руки вверх.

- И я не такой уж хороший парень, - сказал он. - И как много ты хотела бы поставить на то... что мои грехи гораздо весомее твоих?

Она обратила неубедительный взгляд к Соломону.

- Перестань, - прошептала она. - Я знаю, что ты пытаешься сделать, но ты не должен.

Соломон замер, испытывая опасения из-за того, что могли значить ее слова.

- Я знаю, что виновна, и я признаю свои грехи. Помнишь, ты как-то спросил, что бы я сделала, если бы была подобна Иисусу.

Соломон кивнул, его желудок стянуло в болезненный узел.

- Ну... - она опустила взгляд вниз и продолжила, пытаясь убедить его, - мы не сумасшедшие.

Хотя то, что она собиралась сказать, доказывало обратное.

- Мы знаем, что Господь пришел и отдал свою жизнь за наши грехи, и мы принимаем это. И… мы благодарны за это.

Девушка покачала головой, ее брови нахмурились в страдании.

- Ну, не совсем благодарны, - она вытерла вновь подступившие слезы. - Видишь, ты можешь не знать этого, - продолжала Хаос, шепча слова, - как и другие люди, но есть один грех, который нельзя простить, - еще тише сказала она.

- Например... какой? - изумился Соломон.

- Грех против Святого духа, - прошептала со всей страстью Хаос, а губы девушки задрожали. - Этот город? - продолжала она, - Ве-е-есь этот город совершил этот грех.

- Против Святого духа? - спросил Соломон, надеясь услышать больше подробностей.

Она кивнула в ответ.

- И по этой причине все мы прокляты.

Он замотал головой в неверии.

- Как?

- Смерть, - прошептала Хаос, медленно покачивая головой. - Смерть, смерть, смерть, - опустив взгляд на свои колени, девушка отстраненно перебирала волоски на своих руках.

- Умирают... люди?

Не глядя на Соломона, она лишь кивнула.

- Самые невинные. Самые тихие.

Наконец, Хаос подняла глаза на мужчину, произнося:

- Самые чистые.

Он был в ужасе от вопроса, которая задал ей следующим:

- Это... дети?

Она покачнулась, отведя взгляд вправо.

- Не рождённые.

Соломон изо всех сил боролся с собой, чтобы не позволить проявиться на лице признакам ужаса.

- Как?

Хаос вытерла лицо рукой и пожала плечами.

- Это единственный способ искупить грехи. Каждый месяц, - она шмыгнула носом и произнесла тоненьким голоском, - не рожденный должен умереть.

- Или что? - Соломон едва выдавил шепотом.

Хаос взглянула на него с напряжением.

- Или нас ожидает вечный ад.

Она посмотрела на него так, словно Соломон должен знать, что это было единственным оправданным поводом для столь чудовищных обрядов.

В глубине своего сознания Соломон убеждал себя, что нужно продолжать играть доброго пастыря и увести девушку края пропасти безумия.

- Верно, - шептал Соломон, подавляя тошноту. - Конечно. Так... ты говоришь, что дети должны... умирать? Когда это началось?

- Я помню, словно это было вчера, - продолжила Хаос так же тихо. - Когда Мастеру явился сон. Это было после того, как он узнал о грехах города.

- И что же это были за грехи?

- Убийство не рожденного, - ответила девушка. - Он узнал об этих греховных деяниях тогда, когда женщины делились с ним своими секретами.

Соломон пытался понять.

- Как... на исповеди?

- Да. На Святой исповеди. Очень важно исповедовать в своих грехах.

- Верно, - Соломон едва совладал с собой.

- Во всяком случае, по-видимому, множество женщин призналось в этом. И когда город погряз в болезнях, в то время это была малярия, Мастер заставил всех поститься и молиться, чтобы узнать, какой же совершенный грех навлек такие беды на город. И это был один из этих грехов. Но все это было не так просто остановить, - сказала Хаос, - Потому что город знал, что было неправильно убивать не рожденных, а они это все равно продолжали делать. И когда грешишь, зная, что это неправильно, это ни что иное как богохульство по отношению к Святому духу, - пояснила девушка с нарастающим осуждением в голосе. - Кровь Иисуса не покрывает такого рода грехи. И мы будем в ответе перед законом. Око за око, зуб за зуб. До тех пор, пока не появится другая жертва. Тот, кто будет благочестивым и не в чем неповинным. Как жители этого города, - сказала она с состраданием в голосе. - Люди, хорошие люди. Дети, отцы и матери, они все хорошие. Они ни в чем не повинны, - шептала Хаос, - но они будут расплачиваться за грехи на протяжении долгого времени. Они ждут надлежащей жертвы, что смоет пятно, проклятие. Они так взволнованы и счастливы.

Соломон не смог вздохнуть, ошеломленный тем, под каким слоем безумия находился весь город.

- И я... я сделала то, что мне не нравится, - сказала Хаос, слегка покачиваясь из стороны в сторону, снова не глядя на Соломона. - Не совсем все. Но я сделала это во благо, - заверила она, обратив к нему умоляющий взгляд, который заронил некие противоречия в его голове. Сокрушить людей, ответственных за такое умелое промывание мозгов, или сокрушить девушку своими крепкими объятиями.

Соломон быстро обдумал свои мысли на этот счет, продолжая играть праведного наставника; казалось, это было единственным вариантом, если он хотел спасти Хаос.

На самом деле ему нужно было занять более весомое место в ее сознании, ему необходимо было стать кем-то поистине значимым для нее.

- Разумеется, ты совершила это во благо, - сказал он. - Я уже убедился в этом, - заверил ее Соломон, как ни в чем не бывало.

Надежда засветилась в глазах девушки, когда она взглянула на Соломона.

- Правда?

Он кивнул.

- У меня был сон, - он лишь наполовину лгал ей, - об этом.

- Обо... мне? - Хаос вытерла глаза от слез и пододвинулась ближе к нему, обнажив свою грудь, опустив руки.

Тело Соломона тут же откликнулось, напомнив ему, на каком моменте они остановились, перед тем как был начат этот пугающий разговор.

- Мне приснилось... что ты была ангелом... в другом обличии.

Увидев, как красивое лицо девушки озарилось благоговением, все внутри Соломона сжалось от чувства вины. Он кивнул.

- Ты совершала прекрасные деяния, даже если многим они казались плохими.

- Да, - кивая, Хаос затаила дыхание - Все было именно так, - вскрикнула она, испытывая радость. - Тебе приснилось это?

- Именно так. - Приснилось, никак не иначе, черт побери. - Это было настолько реально.

Хаос уставилась на него, испытывая настоящее ошеломление от услышанного, затем приоткрыла рот и рассмеялась.

Губы Соломона медленно изогнулись в улыбке, хотя он и не понимал, что в этом было смешного.

- Ты... смеешь хихикать? В такое непростое время?

Хаос покачала головой и, звонко смеясь, бросилась на Соломона, толкая его на кровать. Ее рот опустился к нему, и их губы слились в поцелуе. Тело Соломона ожило под натиском ее смелых действий, и, когда он почувствовал, что неопределенность заставила ее испытывать неуверенность, он мягко обхватил ее лицо ладонью, удерживая Хаос в своей власти, пока другая рука скользнула вниз по ее спине к изгибу аппетитной попки, и он сильнее прижал ее податливое тело к себе. Он толкнулся бедрами, и то, как Хаос всхлипнула и прижалась к его эрекции, заставило его застонать прямо в голодный рот девушки.