Патрик Бовен - Цирк монстров

— Вы с кровати упали, ja?

Сильно пахло медицинским спиртом. В приемной негде было яблоку упасть. Из всех посетителей мое внимание привлекли старик с бледным напряженным лицом, массирующий живот, и целая стайка детей, галдящих, качающихся на стульях и рвущих иллюстрированные журналы для посетителей на конфетти. Нельзя было сказать, что беспокоит старика больше — ноющий живот или эта орда Чингисхана. Секретарша за стойкой администратора пыталась отвечать двум пациентам сразу, плечом прижимая к уху телефонную трубку и одновременно печатая что-то на компьютере. Ее пальцы порхали по клавиатуре, как стайка вспугнутых воробьев. Ворчание, вздохи, хныканье и смешки служили звуковым сопровождением всей этой картины.

Ну вот я и дома.

— Я так понимаю, жаркий выдался денек.

Это было очевидно по ширине кругов под глазами Элги Браатц. Я мысленно предположил, какой будет ее следующая фраза, и загадал: десять секунд максимум.

— Хм… ну раз уж вы здесь, может быть, поможете мне?

Бинго!

— Хорошо, только надену халат, — ответил я.

И направился в раздевалку. До меня долетел вздох облегчения коллеги.

Через пару минут Элга Браатц присоединилась ко мне в комнате отдыха. Большим и указательным пальцами она машинально потирала переносицу под оправой очков. Я протянул ей картонный стаканчик с горячим кофе и поинтересовался:

— Кто из медсестер сегодня работает?

— Нола.

Это была наша вторая штатная медсестра. У Конни сегодня был выходной.

— Ну, так что мы имеем?

— Два поврежденных запястья, две лодыжки. Пациенты в рентгеновском кабинете. Рана волосистой части головы, пациент в первом боксе. Сознания не терял. Я сейчас им займусь. Но еще в приемной четверо детей с простудой. И у одного человека боли в желудке. Займетесь ими?

Я кивнул. Вернувшись в приемную, я просмотрел карточки больных и решил заняться ими в порядке их поступления. Сначала разобрался с повреждениями лодыжек (в обоих случаях оказались простые растяжения), потом запястий (одно растяжение и один перелом, потребовавший наложения гипса). Потом по-быстрому осмотрел детей — даже по их поведению было очевидно, что они отнюдь не при смерти, хотя их родители были очень встревожены, — и, выписав им лекарства, собрался перейти к старику. За все время работы в кабинете я постоянно прислушивался к происходящему в приемной — это давний рефлекс, — поэтому успел вовремя: старик уже собирался уходить. Я услышал из приемной какой-то шум и, выглянув туда, увидел, что он стоит у стойки секретарши и вежливо говорит ей, что, очевидно, зря беспокоился — у него все прошло. Хотя было видно, что и сейчас он еще немного бледен. Он добавил, что ему еще нужно успеть зайти в супермаркет, пока все магазины не закрылись из-за этих постоянных штормовых предупреждений. А дома он примет обезболивающую таблетку и, если что, вернется завтра.

Секретарша кивнула и уже хотела выбросить его карточку.

Но у меня внутри уже включился тревожный сигнал.

Если молодые люди и подростки явно нервничают из-за каких-нибудь пустяковых проблем со здоровьем, это объяснимо: у них частые стрессы, и они требуют к себе повышенного внимания. Если старики пытаются доказать вам, что в их недомогании нет ничего серьезного, это происходит из-за опасений услышать уже и без того им известное — что дело плохо.

Словом, я уговорил старика остаться и едва ли не силой потащил его в бокс.

Биохимический анализ крови: глюкоза, мочевина, креатинин, холестерин, АлАТ, АсАТ, общий билирубин, общий белок… Потом я сделал электрокардиограмму.

Пожилые люди иногда носят внутри себя настоящие бомбы замедленного действия, даже не подозревая об этом. Каждый пятый человек с ишемической болезнью сердца не знает, что он перенес микроинфаркт. Но в данном случае ЭКГ не показала ничего подозрительного. А проверить уровень кардиоэнзимов можно будет не раньше чем через полчаса. Не говоря уже о том, что поначалу их количество может не превышать нормы.

— Доктор, теперь я могу идти? — спросил старик.

Я пробормотал «нет», закрепляя датчики у него на груди. На сей раз диаграмма выглядела более неровной. Я тут же брызнул под язык пациенту «Изомак-спрей» из аэрозольного мини-баллончика. Три минуты спустя старик сказал, что боль утихла — это было видно и по диаграмме. Все оказалось так, как я и думал.

— Спасибо, что вы мне помогли, — сказал старик. — Теперь я могу ехать домой?

— Не спешите, — с улыбкой ответил я. — Нужно проверить еще пару-тройку мелочей.

Я старался говорить непринужденным тоном: ни в коем случае нельзя было волновать пожилого человека. Диагноз вырисовался нешуточный — все признаки близящегося инфаркта были налицо, и неочевидность их объяснялась только тем, что в данном случае проблема с сердцем маскировалась под желудочную боль. Может случиться так, что через полчаса этот человек умрет. Малейшее физическое усилие, малейший стресс может привести к катастрофе.

— Вы не можете меня задерживать, если я этого не хочу, — упорствовал он.

— У вас есть дети? — спросил я. — Вы с ними ладите?

Он кивнул.

— Хорошо. А теперь представьте, как они забеспокоились, узнав, что вы обратились к врачу. Они захотят выяснить все подробности. Убедиться, что с вами все в порядке. Нужно, чтобы мы с вами убедили их в этом. Согласны?

Старик немного подумал, затем кивнул. Защитить своих близких — этот рефлекс всегда срабатывает. Сейчас я приму все необходимые первоочередные меры, десять минут спустя приедет «скорая» и увезет старика в ближайшую больницу. Я уже позвонил своему знакомому специалисту, который будет ждать его прямо в операционной и проведет шунтирование сердца. Если все пройдет хорошо, жизнь старика будет вне опасности. И моя быстрая реакция сыграет здесь не последнюю роль.

Я вытер пот со лба.

Удивительно, до какой степени человеческие существа склонны к саморазрушению. Хандра, упадок сил, любая неудача — и они спешат навстречу смерти с цветком в зубах. Но смотреть, как страдают твои близкие, твои дети, — это совсем другое. Все-таки большинство людей не такие, как Джордж Дент.

День близился к вечеру, а мы по-прежнему с трудом справлялись с наплывом клиентов. Суббота — трудный день для врачей и полицейских. Кэмерон знал это не хуже меня и недаром посоветовал вернуться к работе. Это и вправду пошло мне на благо. Хаос нашей жизни неуправляем, но всем нам необходима вера в то, что им можно управлять.

Следующий этап моих действий стал мне понятен как-то сам собой.

Я набрал номер комиссариата. Когда диспетчер взяла трубку, я попросил ее соединить меня с офицером, ответственным за штрафные взыскания. Она попросила подождать пару минут. Затем я услышал юношеский голос:

— Офицер Уилл Палмето.

Судя по всему, недавний выпускник полицейской академии. Как раз то, что мне нужно! Я слегка кашлянул для большей уверенности и заговорил:

— Я доктор Беккер, директор клиники скорой помощи. (Я надеялся, что, так пафосно представившись, собью его с толку и он не догадается, что имеет дело с простым врачом из скромной частной консультации.) Мне нужна ваша помощь.

— Я вас слушаю.

— В ночь со вторника на среду инспектор Кэмерон Коул привез в нашу клинику мистера Алана Смита. У него была рана головы.

— Так.

— Мы оказали ему всю необходимую помощь. После этого мистер Смит и инспектор Коул поехали в ваш комиссариат. Я полагаю, в ваших отчетах это зафиксировано?

Пауза, тихое пощелкивание клавиш компьютерной клавиатуры.

— Да, вся информация у меня перед глазами.

— Спасибо, офицер Палмето.

— У нас очень много вызовов. Можете объяснить покороче, в чем ваша просьба, доктор?

— Она очень проста: мне нужен адрес мистера Смита.

— Это конфиденциальная информация.

Ну, положим, это я предвидел.

— О, я понимаю, — произнес я самым нейтральным тоном, — но мы делали анализ крови, и…

— Счет за лечение вы можете прислать нам, — перебил меня полицейский.

— Нет, я бы хотел сообщить результаты анализа мистеру Смиту.

— Сообщите нам, мы ему передадим.

— Речь идет об опасном вирусе.

— Каком вирусе?

— Вирусе СПИДа. Мистер Смит может заразить многих людей. Я должен лично предупредить его об опасности.

Офицер молчал.

— Это очень срочно и конфиденциально, — прибавил я. — Конечно, мне было бы даже проще передать ему это через вас, офицер Палмето, но боюсь, когда мистер Смит поймет, что столь приватная информация стала известна третьим лицам, это может кончиться судебным процессом.

Несмотря на то что я не видел лица собеседника, я почувствовал, что его охватила паника. Воспользовавшись этим, я вбил клин еще глубже:

— Что ж, видимо, я зря отнимаю у вас время. Вероятно, мне действительно стоит попросить вас передать эти сведения мистеру Смиту. После чего мы оба со спокойной совестью об этом забудем.