Калипсо - Эван Хантер
Вы хотите сказать, что полицейские не проводят время в комнате отдыха за просмотром мыльных опер по телевизору?»
«В дежурной комнате», — сказал Мейер.
«Я думал, в комнате отдыха. Мы сняли эпизод — один эпизод, но съёмки длились полгода, — где несколько полицейских были на карантине в здании участка, у одного из них была чума или ещё какая-то чертовщина, и сценаристы назвали комнатой отдыха.»
«Дежурная комната», — сказал Мейер.
«Я верю вам на слово. На чём мы остановились?»
«Мы говорили об умных девушках вроде Клары Джин Хокинс.»
«Точно. Она продержалась здесь дольше, чем я думал. Умная, молодая и к тому же симпатичная. Чистоплотна для этого дерьмового района. Под этим я подразумеваю отсутствие дури с наркотой. У нас тут в обеденный перерыв столько толкачей, что хватит на весь Стамбул на две недели в августе.»
«Как насчёт сутенёров?», — спросил Мейер.
«Мы получаем свою долю. Это Даймондбэк, знаете ли. Если бы я управлял заведением в центре города, но это не так.»
«Знаете кого-нибудь по имени Джоуи Пис?»
«Нет, кто он?»
«Сутенёр», — колебался Мейер. «Сутенёр Клары Джин Хокинс.»
«Вы шутите», — сказал Фаулз. «Так вот куда она ушла?»
«Да», — сказал Мейер.
«Не могу поверить. Клара Джин? Ни за что на свете. Хокинс? Клара Джин?»
«Хокинс», — сказал Мейер. «Клара Джин.»
«Как, чёрт возьми, она вообще в это влезла?», — сказал Фаулз, качая головой.
«Я надеялся, что вы мне расскажете», — сказал Мейер. «Вы когда-нибудь видели её в плотной беседе с кем-нибудь, с кем можно было бы обсуждать такие карьерные возможности?»
«Нет, никогда. Она была весела и дружелюбна со всеми, но я не видел, чтобы её зазывали сутенёры. Вы же знаете, что они обычно ищут бродяжек, понимаете, о чём я, заблудшие души. У Клары Джин был уверенный вид. Я не могу поверить, что она оказалась такой. Честно, я не могу в это поверить.»
«Вы уверены в том, что она не употребляла наркотики?», — спросил Мейер.
«Почему? Она была под действием, когда умерла?»
«Согласно результатам вскрытия, нет.»
«По моему мнению, тоже нет. На сто процентов чистая.»
«Кто-нибудь из толкачей крутился рядом с ней?»
«Разве бывает по-другому? Если бы сюда пришла монахиня с чётками, они бы сказали ей о бесплатном лечении. Это их бизнес, не так ли? Без наркоманов нет дилеров. Конечно, они заговаривали о хламе…»
«Хламе…?»
«Дерьме», — уточнил Фаулз. «„Город дерьма“ — но она не купилась, она видела их насквозь. Послушайте, мистер Мейер, она родилась и выросла в этой канализации под названием Даймондбэк. Если девушка доживает до девятнадцати лет и не беременеет, не подсаживается на крючок, не имеет пагубных привычек — а иногда и всё три сразу — это просто чудо, мать его. Ладно. Клара Джин была сама по себе, не совсем свободной, ну а как, вообще, можно иметь свободу в Даймондбэке? Ей не исполнилось и двадцати одного, и она никогда не станет белой, но у неё была хорошая голова на плечах и чертовски много всего интересного. Так как же она оказалась проституткой, истекающей кровью на тротуаре в четыре часа утра? Разве не так было написано в газете? В четыре утра?»
«Так и было там написано.»
«Я должен был понять это сразу. Что за женщина выходит на улицу одна в четыре утра?»
«Может быть, она была не одна», — сказал Мейер. «Может, тот, кто убил её, был её клиентом. Или даже её сутенёром.»
«Джоуи Пис, так вы сказали, его зовут?»
«Джоуи Пис.»
«Какое имя изменено? Джозеф Пинкус?»
«Это возможно», — сказал Мейер. «Много сутенёров…»
«Я учился в школе с парнем по имени Джозеф Пинкус», — беззаботно сказал Фаулз. «Джоуи Пис, да?» Он покачал головой. «Просто ничего не напоминает. Я просто знаю большинство клиентов, которые приходят сюда, и это имя мне совсем не знакомо.»
«Ладно, давайте на минутку отвлечёмся от этого. Может быть, потом вы что-нибудь вспомните. Вы сказали, что Клара Джин не имела особого отношения к вашим клиентам из мира моды…»
«Просто улыбалась и перебрасывалась парой приятных слов, верно.»
«Здесь когда-нибудь появлялся человек по имени Джордж Чеддертон?»
«Чеддертон, Чеддертон. Нет, я так не думаю. Белый или чёрный?»
«Чёрный.»
«Чеддертон. Имя звучит знакомо, но…»
«Он был певцом калипсо.»
«Был?»
«Был. Его убили в пятницу вечером, примерно за четыре часа до того, как убили Клара Джин, из того же пистолета.»
«Может быть, я читал о нём», — сказал Фаулз. «Не думаю, что я знал его.»
«Он должен был встретиться с Кларой Джин здесь в двенадцать в прошлую субботу. Это было бы шестнадцатое число.»
«Нет, здесь я не курсе.»
«Хорошо, а как насчёт того, когда она здесь работала? У неё были парни? Кто-нибудь заезжал за ней после работы? Кто-нибудь звонил ей по телефону?»
«Нет, насколько я знаю.»
«У вас есть официанты?»
«Только официантки.»
«Стажёры?»
«Четверо.»
«Как насчёт кухни? Есть там мужчины?»
«Да, мои повара и посудомойщики.»
«Была ли она дружна с кем-то из них?»
«Да, она была дружелюбным человеком по натуре.»
«Я имел в виду, встречалась ли она с кем-то из них.»
«Я так не думаю. Я бы заметил нечто подобное, я ведь изо дня в день нахожусь в этом месте, либо на кухне, либо у кассы. Я бы заметил что-то подобное, вы так не думаете?»
«Здесь работает кто-нибудь по имени Джоуи?», — неожиданно спросил Мейер.
«Джоуи? Нет. У меня есть Джонни, который моет посуду, и однажды у меня был официант по имени Жозе — ну, я полагаю, это Джоуи, да?»
«Когда это было?»
«Жозе работал здесь… дайте подумать… где-то весной.»
«Это бы в марте, так?»
«Март, апрель, что-то в этом роде.»
«Когда Клара Джин работала здесь?»
«Ну… да, если подумать.»
«Когда он бросил работу?»
«Ну… примерно в то же время, что и она, собственно говоря.»
«Угу», — сказал Мейер. «Жозе, а дальше?»
«Ла Паз», — сказал Фаулз.
В десяти кварталах от того места, где Мейер Мейер выяснял, что «Пис» — это английский эквивалент испанского слова «Паз», Стив Карелла выяснял, что Амброуз Хардинг — очень испуганный человек. Он пришёл туда только для того, чтобы спросить у бизнес-менеджера Чеддертона, не знает ли он что-нибудь об альбоме, который певец мог обсуждать с Кларой Джин Хокинс. Вместо этого Хардинг сразу же показал Карелле корсаж (небольшой букет цветов, который носится на платье или на запястье для официального случая — примечание переводчика), который был доставлен всего десятью минутами ранее. В дверь постучали,
