Девушка: В одиночку - Пирс Блейк

– И что? – спросила Рипли. – Значит, он гольфист.

– Нет, посмотрите на инициалы. Парня, которому принадлежит этот дом, зовут Джаред Грин. Дж.Г. Вся эта сцена – дань уважения Джону Гейси.

Рипли на мгновение задумалась.

– Черт, думаю, ты права.

– В период с 1972 по 1978 годы Джон Уэйн Гейси убил, по меньшей мере, тридцать три юноши и мальчика в околицах Чикаго. Число его жертв сделало его одним из самых продуктивных серийных убийц в современной истории. В свободное время Гейси подрабатывал детским аниматором – клоуном.

– В этом есть смысл, – согласилась Рипли. – Этот дом стал для него хорошей локацией. Он находится на пустыре, поэтому защищен от посторонних глаз. Он красивый, поэтому люди охотнее зайдут внутрь. Все сходится.

– Действительно. Гейси охотился на молодых парней в возрасте около девятнадцати лет. Он использовал различные уловки, чтобы заманить их в дом, затем накачивал их алкоголем, пока они не теряли способность сопротивляться. Я просто пытаюсь понять, как ему удалось найти такой дом, чтобы инициалы владельца были «Дж.Г.», да еще и чтобы хозяев не было дома.

– Я думаю, есть много домовладельцев с такими инициалами. Или он мог найти кого-нибудь по имени Джон, ну или Уэйн. У него были варианты. Он мог по-разному сослаться на его имя, но, наконец, когда ему стало известно, что эти люди будут в Европе, то этот выбор стал очевиден.

Элла обдумала эти слова, а затем согласилась.

– Наверное. После того, как Гейси накачивал их алкоголем, он использовал трюк с наручниками.

– А затем душил и оставлял под половицами, – закончила за нее Рипли.

– Наверняка, он так и намеревался сделать, но не получилось, – сказала Элла.

Они переглянулись.

– По своему опыту скажу, что когда серийный убийца терпит неудачу, это лишь усложняет задачу для детективов.

– Почему?

– Серийные убийцы слетают с катушек, если им не удается воплотить свои фантазии, например, если кто-то помешал убийству. Это словно тебе заехали по лицу, когда ты собирался кончить.

Элла вспомнила о Джеке-потрошителе, который убил двоих женщин за одну ночь, потому что ему не удалось расчленить первую.

– Некоторым такое нравится, – сказала Элла.

– Да, и я предчувствую, что это повлечет за собой еще большие неприятности. Если его планы впервые сорвались, его следующий удар может быть полностью непредсказуем. Это может быть случайный удар ножом на улице или импульсивное вторжение в дом.

Элла прокрутила в голове возможные сценарии. Станет ли он повторять убийство Гейси после этой неудачи? Найдет ли он другую жертву, другой дом? Или он вернется за Алексом?

 – Вызовем сюда криминалистов, чтобы они обыскали дом. Здесь мы найдем достаточно образцов ДНК, чтобы узнать, есть ли он в базе данных, – сказала Рипли.

Еще одним вариантом было, что он примет поражение и будет двигаться дальше, но куда?

Единственным, в чем Элла была уверена, было то, что мужчина в камере участка невиновен в этих убийствах.

– Нужно вернуться в участок и пересмотреть его профиль, – сказала она. – Мы могли что-то упустить.

– Покой нам только снится, – сказала Рипли, когда они выходили из дома. – Нужно немедленно раскрыть это дело.

ГЛАВА 20

Когда Элла на следующее утро прибыла в участок, ее голова разрывалась от вопросов. Она была преисполнена новой решимости, потому что во всем хаосе вчерашнего дня она кое-что упустила.

Она была права.

Элла закрылась в офисе и принялась исписывать доску. Мысли быстро поглотили ее, но стук в дверь вернул ее к реальности. Вошла Рипли с горячим кофе в руках.

– Ты рано, – сказала Рипли.

Элла надеялась, что синяки под ее глазами не бросаются в глаза. Она надеялась, что Рипли не заметит этих признаков усталости на ее лице и коже.

– Не спалось, – сказала Элла.

– Эти синяки тебя выдают. Ты вымотана, и я не удивлена.

Элла плюхнулась в кресло и уставилась на плод своих трудов. Она нарисовала таблицу со всеми серийными убийцами, которых копировал преступник, указав количество жертв и тех, кому удалось сбежать, места преступления, время и даты, орудия убийства, характеристики жертв, особые ритуалы и образ действий. В руках у нее была распечатка составленного ею психологического портрета. Она водила ручкой вверх и вниз по странице, ощущая прилив обескураживающего волнения в желудке. Здесь было слишком много данных, слишком много факторов, слишком много деталей. Она взяла всю эту информацию за основу, но что если она в корне ошибалась? Умрет еще больше людей, и это будет на ее совести, потому что она ошиблась с психологическим портретом. Это была непосильная ноша. Несмотря на то, что они нашли дома у Клайда, она не могла перестать думать о том, что все это было лишь пустой тратой драгоценного времени – и виновата в этом была она и составленный ею портрет. Пока они смотрели в одном направлении, настоящий убийца нанес удар с другой стороны. Ее одолело чувство вины; это была одна из причин, почему прошлой ночью ей удалось поспать лишь четыре часа.

– Дарк, поговори со мной. О чем ты думаешь?

Элла посмотрела на бумаги в своей руке.

«Можно смело предположить, что он станет подражать подобным убийцам-садистам, таким как Джон Уэйн Гейси, Гэри Риджуэй или Деннис Рейдер. Если преступник решит подражать Джону Уэйну Гейси, он выберет молодого мужчину или подростка».

– Я лишь предугадала то, что он будет подражать убийцам-садистам и что Гейси может быть одним из них.

– И именно так и оказалось.

– Поэтому я думаю, что знаю, каким может быть его следующий шаг, но я не уверена.

– Продолжай.

– С каждым новым убийством наблюдался прогресс, верно? Если бы вы рассматривали все это отдельно от моей теории, что бы вы сказали? – спросила Элла.

Рипли сделала глоток кофе и указала на первое имя в списке.

– Что ж, когда преступник совершил свое первое убийство, жертвой которого стала Джулия Рейнольдс, он действовал просто и прямолинейно. Он быстро покончил с ней, сразу же избавился от тела и не возился с трупом, а также не устраивал из ее убийства театр.

Рипли перешла к следующему имени.

– Второе убийство, Уинни Баркер, было похожим, но тут наблюдается смена образа действий. Он убил ее быстро и не проводил с ней много времени, пока она была в сознании, но в этот раз он оставил небольшое послание, нарисованное губной помадой. Тогда он действительно обозначил свое убийство. Не сделай он этого, мы, или, скорее, ты не заподозрила бы, что он подражал Ричарду Рамиресу.

– А Кристин Хартвелл?

 – Вот здесь он уже действительно начал доводить свои операции до совершенства. Он проработал эту сцену до последней мелочи, даже провел значительное время с трупом после смерти. Тут он уже сделал то, чего не делал раньше, скопировав действия Гейна до мелочей, таких как средства связывания. Все это переросло в манию.

– Не кажется ли вам, что в убийстве Шона Келли он немного сбавил обороты, учитывая, что место преступления было менее драматичным?

Рипли на мгновение задумалась. Она собрала свои золотисто-каштановые волосы в хвост и держала их руками.

– Нет, мне так не кажется, – сказала она. – То, что жестокость по отношению к трупу была менее выраженной, не значит, что прогресс в его психопатологии отсутствует. Прогресс может проявляться по-разному, когда дело касается места преступления и психоанализа. Он не ограничивается проявлением жестокости.

Элла обдумала слова Рипли. Ей не давала покоя мысль, что убийство Шона Келли было менее театральным, менее систематичным, чем убийство Кристин Хартвелл.

– Например?

– Что ж, расскажи мне, как Джеффри Дамер вел себя со своими жертвами.

– Он знакомился с ними в гей-клубах в районе Милуоки и приглашал к себе домой. Он обещал им выпивку, наркотики и секс, а когда они оставались наедине, он спаивал их, а затем нападал.

– И чем он отличается от других? Кемпера, Рамиреса, Гейна? – спросила Рипли.