Майкл Смит - Слуга смерти
— Я знаю, — тихо сказал он, садясь напротив нее.
Он положил ладонь ей на руку и посмотрел на светящиеся окна. Потом поднял бокал, предлагая чокнуться, но она лишь пожала плечами — пока провозглашать тост было не за что.
Он продолжал настаивать, держа перед собой бокал. Что еще более странно, она увидела у него в руке сигарету — а к тому времени он уже почти не курил. Патриция начала подозревать, что его устремленный вдаль взгляд означает вовсе не то, что она думала. Вопросительно вздернув бровь, подняла бокал.
— У меня есть идея, — сказал он.
Стоя у окна и глядя на лес, Патриция отчетливо вспомнила тот вечер. Последнее серьезное решение. Последнее, что казалось скорее шагом вперед, чем топтанием на месте, или, что еще хуже, скольжением под уклон, туда, куда ей совсем не хотелось.
— Мы в свое время говорили о том, чтобы купить участок земли, — сказал Билл — Где-нибудь подешевле, и чтобы там были деревья.
Они и в самом деле об этом говорили — во всяком случае, говорил Билл. Она слушала и согласно кивала, хотя и не думала, что это когда-либо случится. У них была Верона, и они больше ни в чем не нуждались.
Вот только… теперь Вероны у них больше не было.
— Да, — ответила она.
— Возможно, как раз сейчас и стоит это сделать.
— У нас на самом деле не так уж много…
— Денег. Ничего, на землю хватит.
— Но не на постройку дома.
— Верно. — Он глубоко вздохнул. — Как насчет того, чтобы я завтра утром сходил к Ральфу и предложил ему продать один из домиков?
Она смотрела на него во все глаза: именно это ей и хотелось услышать.
— Домик номер два, — сказал он, и глаза ее снова увлажнились. — Думаю, с Ральфом можно будет договориться. Застройщику эти домики ни к чему — они ему только мешают. Им не придется его сносить, а мы его куда-нибудь перевезем.
— Думаешь, получится?
Они проговорили почти час, пока их речь не превратилась в бессвязное бормотание. На следующее утро Билл сделал все, как сказал.
Ральф позвонил по телефону, и полчаса спустя сделка была совершена. Однако Билл не терял времени даром, и к полудню они стали владельцами не одного, но трех домиков. Билл сказал ей, что один будет для них самих, другой для кабинета, третий для гостей. Возможно, для детей. Патрицию это не слишком волновало. Главное, что домику номер два ничто не угрожало. Ей до сих пор хотелось, чтобы они могли остаться в Вероне, чтобы Лоджет продолжал существовать и чтобы ничего не менялось, но, к сожалению, это было невозможно. Ей хотелось повесить на домик табличку, извещающую, что это теперь их собственность. Ей хотелось поставить его на крышу автомобиля и сразу же увезти. Ей хотелось поставить рядом с ним вышку с пулеметом.
После того как они обзавелись тремя домиками, покупка земли превратилась из смутной идеи в первоочередную задачу. Они потратили несколько выходных на поиски подходящего места и остановились на участке чуть севернее Шеффера, на восточном склоне Каскадных гор, в нескольких часах езды от Портленда. Шеффер оказался очаровательным маленьким городком, и земля здесь была относительно недорогой. Вдоль ведших из города дорог были размечены земельные участки, но желающих на них пока не находилось, и некоторые из табличек «Продается» уже начали выцветать. Они купили участок в сорок акров в конце дороги, вместе с множеством деревьев и маленьким холодным озером. Перебравшись через забор с задней стороны участка, можно было оказаться в национальном парке, и вряд ли это могло измениться в ближайшее время. На этот раз домик номер два получил постоянное место.
Остальное заняло не слишком много времени. Они перевезли домики, следуя за ними вдоль побережья в своей машине. Один из них пришлось почти полностью отстроить заново, что повлекло за собой непредвиденные расходы, но, когда Патриция наконец увидела домики стоящими на своих местах, по щекам у нее потекли слезы. Она не стала поворачиваться к Биллу, зная, что ему не нравится видеть ее плачущей.
Домик номер два встал рядом с озером, «офис» чуть дальше, а домик для гостей — по другую сторону. Проведя на своем участке неделю, Билл и Патриция поняли, что именно здесь они теперь будут жить. Они продали дом в Портленде, избавились от большей части своего имущества и полностью посвятили себя сельской жизни. Он оборудовал и обустраивал «офис» и дом для гостей, обучаясь мастерству, которое, как он думал раньше, никогда ему не понадобится. Она приводила в порядок лужайки вокруг домиков, до того как выпал первый снег, а потом сидела у огня с каталогами цветов и семян, строя планы на весну. Рождество они провели в Шеффере, знакомясь с городом, а потом им позвонили дети, что их несказанно обрадовало.
Первого января 2001 года Билл позвал Патрицию на улицу и показал ей скамейку вокруг самого большого дерева у озера, которую он сделал сам втайне от жены. Они вместе сидели на ней, дрожа от холода и потягивая подогретое вино из термоса. Ей было тепло в его объятиях, и казалось, что она счастлива так, как никогда в жизни.
В марте оказалось, что у Билла рак легких. К тому времени, когда он умер четыре месяца спустя, Патриция могла поднять его одной рукой.
Глава
14
На экране — молодая женщина, которая сидит на кушетке и плачет. Продавленная кушетка покрыта темно-коричневым материалом, напоминающим замшу. Видно, что за постелью пытаются следить, но заметно, что она далеко уже не новая. На белой стене позади нее висит зеркало и большая картина с изображением тюльпанов, выполненная не так уж и плохо. Женщина довольно стройная и загорелая, если не считать бледных треугольников на груди; из всей одежды на ней только белые обтягивающие трусики. В правой руке она держит сигарету; левая погружена в длинные каштановые волосы. Лицо помято и залито слезами, глаза открыты, но взгляд их ничего не выражает. На кофейном столике перед ней — большая стеклянная пепельница, два пульта дистанционного управления и полупустая чашка кофе. Сейчас раннее воскресное утро, и судя по всему, женщина испытывает тяжкое похмелье.
Она выкуривает сигарету и сминает ее. Увидеть это можно лишь в виде последовательных кадров, так как, даже если ты и являешься подписчиком этого сайта в течение трех месяцев, использующаяся для его просмотра программа «КамПан» за двенадцать долларов девяносто пять центов настроена так, что картинка обновляется лишь каждые две минуты. Большинство людей заходят на веб-страницу с помощью браузера вроде майкрософтовского «Эксплорера». Ты же используешь «Кам-Пан», поскольку она позволяет сохранять изображения более просто, записывая их на диск в виде видеофайла из последовательных кадров, который можно просмотреть в любое время — чем ты, собственно, сейчас и занимаешься, просматривая то, что произошло несколько недель назад. Сайт не менялся уже несколько дней, что странно. Еще одна причина, по которой ты используешь программу: с ее помощью можно выбирать частоту обновления картинки. Можно воспользоваться предоставленным подписчикам правом на обновление каждые пятнадцать секунд или вместо этого указать, чтобы сохранялся каждый третий кадр или каждый шестой, то есть каждую минуту или две. Может показаться неким извращением платить девятнадцать долларов девяносто девять центов в месяц за доступ с более высокой частотой, что, как предполагается, должно создавать еще более реалистичное впечатление. Однако для тебя эффект полностью противоположный. Сцена, обновляющаяся каждые двадцать секунд, выглядит так, словно снята камерой наблюдения, которая выхватывает куски из реальности, предполагая, что все пропущенное не имеет значения. Но на самом деле оно имеет значение. Во всех этих микроскопических упущениях теряется реальность оригинала. Если же увеличить промежутки между кадрами до минуты или двух, кое-что меняется. Недостающее словно разбухает, придавая изображению больше веса, заставляя напряженно ждать следующей картинки; цепочка мгновений, неподвижность, взрывающаяся внезапным движением, прерывистый бег времени.
Время, в течение которого приходится ждать смены кадра, насыщает сцену ожиданием. Двух минут вполне достаточно, чтобы перескочить с одного конца кушетки на другой, словно по мановению волшебной палочки, или взять только что зажженную сигарету и выкурить ее наполовину словно за одно мгновение. Этого вполне достаточно, чтобы женщина исчезла, перенесясь с кушетки на кухню. На кухню. Снова на кушетку. Потом она… хлоп — пропала. Куда? Она вне поля зрения, но все равно, надо полагать, где-то в квартире. Хлоп — снова появилась. Две минуты вполне реальны. За это время может произойти многое.
Тот факт, что женщина почти обнажена, не играет почти никакой роли. Конечно, не совсем — есть и те, кого интересуют полностью одетые женщины, снимаемые веб-камерой. Да, они существуют, умные и целеустремленные юные леди, онлайновые дневники которых полны «глубоких и сугубо индивидуальных мыслей обо всем» (и в какое же смущение они оказываются повержены, читая дневники друг друга и обнаруживая, что у них абсолютно идентичные эти самые «глубокие и сугубо индивидуальные мысли»), но такие тебя не интересуют. Эта женщина красива. Тебе нравится иногда бросить взгляд на ее тело. Но ты не похож на всех прочих извращенцев, и в конечном счете ты смотришь именно на нее, а не на ее грудь — что, впрочем, не столь важно, поскольку она не так уж и часто ее показывает. Ты смотришь на нее. Тебя интригует эта женщина.
