Мартин Смит - Волки сильнее собак
Алекс поднял стопку с самогоном.
– И что же сказали наши герои, когда Москва спросила: «Как там с ядром реактора?» Они ответили: «С ядром все хорошо, не беспокойтесь, ядро в целости и сохранности». Москва вздохнула с облегчением. Это фраза-изюминка: «Не беспокойтесь». И вот мой тост: за зону! Рано или поздно, она будет везде! Почему никто не пьет?
Роман и Мария сидели словно в оцепенении, выглядели они жалко – их ноги не доставали до пола. Ванко отвел взгляд. Ева прижала кулак ко рту, затем вскочила и забарабанила по груди Алекса. Тот, не сдержавшись, оттолкнул ее. На несколько секунд все замерли, а потом Ева снова выскочила за дверь. На этот раз Аркадий услышал, как машина взревела и сорвалась с места.
Алекс опрокинул в себя стопку. Затем снова наполнил ее и, криво усмехнувшись, сказал:
– Что ж поделать, если мне это кажется забавным.
10
Как правило, трупы плавали на мелководье лицом вниз, растопырив руки и ноги. Этот же труп зацепился за решетку водостока, по которому вода из охлаждающего пруда поступала в отстойники меньшего размера. Аварийная вода все еще требовалась: реакторы были полны топлива и в некотором смысле они не столько бездействовали, сколько находились в состоянии спячки.
Двое с острогами пытались подтянуть тело поближе, рискуя упасть в пруд. Капитан Марченко наблюдал за ними с берега вместе с группой бесполезных, но любопытных милиционеров, братья Воропаи были в первых рядах. Ева Казка стояла возле своей машины, подальше от происходящего. Аркадий заметил, что выглядит она еще растрепаннее и неопрятнее, чем обычно. Вероятно, пришла вчера домой и сразу рухнула в постель. Аркадий и сам выглядел и чувствовал себя не лучшим образом.
Как только Марченко подошел к Аркадию, по поверхности воды скользнула тень – показалась серая голова с вздутыми губами, а потом скользнула обратно ко дну, чтобы поплавать во мраке с еще большей зубаткой.
– С учетом вчерашней непогоды и размеров охлаждающего пруда, думаю, вы согласитесь, что было разумно подождать с поиском трупа. Пруды связаны между собой, и все заканчивается здесь, у водостока. Теперь этот труп у нас в руках.
– Теперь – это десять утра, но днем позже.
– Рыбак падает с лодки и тонет. Какая разница, вытащат его в тот же день или на следующий?
– Разве падающее в лесу дерево не делает шума?
– В лесу постоянно падают деревья. Они тоже жертвы аварии.
– Неужели доктор Казка здесь единственный врач? – спросил Аркадий.
– Мы не можем привлекать к этому делу врачей электростанции. Доктор Казка должна только подписать свидетельство о смерти.
– Почему не вызвали патологоанатома?
– Говорят, что Казка была в Чечне. Если это так, то она повидала много мертвых тел.
Ева резко стряхнула пепел с сигареты. Аркадий никогда еще не встречал такой нервной особы.
– Кстати, хотел спросить вас, капитан, нашелся ли хозяин украденной иконы?
– Нашелся. Икона принадлежала пожилым супругам Панасенко. Возвращенцам. Милиция составляет протокол. Понимаю, икона была исключительная.
– Конечно.
Получается, что мотоциклист украл икону у Романа и Марии, преступление официально запротоколировано, и все-таки икона вернулась в красный угол избы Панасенко. Аркадий не в силах был этого понять, как и того, что дерево может рухнуть бесшумно.
От водостока открывалась панорама недостроенных охладительных башен. В окружении разросшихся кустарников они были похожи на недостроенные минареты. Башни предназначались для запланированных пятого и шестого реакторов. Теперь же слабая струйка электроэнергии текла в другом направлении, подпитывая электролампы и датчики.
Труп наконец подцепили, и раздались удовлетворенные возгласы. Когда тело вытаскивали из воды, с рукавов и штанин водопадом потекла вода.
– Есть какой-нибудь брезент или пластик, чтобы положить тело? – обратился Аркадий к Марченко.
– Это вам не расследование убийства в Москве. Это мертвый чернобыльский пьяница. Вот в чем разница. – Марченко поднял голову. – Не стесняйтесь, взгляните.
Люди капитана расступились, а Воропаи захихикали при виде диктофона в руке Аркадия.
– Говорите погромче, – усмехнулся Марченко. – А мы поучимся.
– Труп вынут из водостока Чернобыльской атомной электростанции в 10 часов 15 минут 15 июля. Мужчина лет шестидесяти, двухметрового роста, одет в кожаную куртку, синие брюки и рабочие ботинки. – Труп был страшным – грубые черты лица, побелевшего из-за нахождения под водой, запущенные коричневые зубы, грязная одежда. – Конечности не гнутся, налицо трупное окоченение. Обручальное кольцо отсутствует. Руки и ноги подняты вверх, пальцы распрямлены. Шатен. – Аркадий оттянул веко трупа. – Глаза карие. Левый глаз расширен. Покойник одет полностью, татуировки и другие особые приметы на теле отсутствуют. Никаких явных ссадин или ушибов. Продолжим при вскрытии.
– Вскрытия не будет, – парировал Марченко.
– Мы его знаем, – мрачно произнес Димитр Воропай.
– Это Борис Гулак, – подтвердил Тарас. – Он собирает утиль и рыбачит. Он рыскал по квартирам в Припяти и в ближайшей округе.
– Резиновые перчатки есть? – прервал его Аркадий.
– Боитесь замочить руки? – осклабился Марченко.
По кивку капитана Воропай расстегнул куртку покойного и вытащил из-за пазухи удостоверение.
Марченко прочитал:
– Борис Петрович Гулак, 1949 года рождения, местожительства – Киев, профессия – механик. Имеется фотография. – Марченко бросил удостоверение Аркадию. – Вот и все, что необходимо вам знать. Пьяница упал с лодки и утонул.
– То же самое безобразное лицо. Водопроводчик. – Аркадий был в этом уверен.
– Мы проверим его легкие на наличие воды, – сказал он.
– Он рыбачил.
– А где удочка?
– Гулак поймал зубатку. Выпил целую бутылку и стоял в лодке, зубатка оказалась сильнее и выдернула удочку, он потерял равновесие и упал в воду. Вскрытия не будет.
– Может быть, пустая бутылка валялась в лодке давным-давно. Мы не можем быть уверены в том, что Гулак был пьян.
– Да нет, можем. Известный пьяница, Жил бобылем, рыбачил и упал в воду. – Марченко вынул из кармана охотничий нож, который показывал Аркадию, рассказывая про охоту на кабанов. – Хотите вскрытия? Вот вам вскрытие. – Он быстро вспорол ножом живот Бориса Гулака, и воздух заполнился отвратительным запахом перегара. Вчерашний самогон в желудке Аркадия подступил к самому горлу. – Был сильно пьян.
Даже Воропаи подались назад от смрадных испарений. Марченко вытер лезвие ножа о куртку покойника.
– Есть еще глаз, – с трудом выдавил Аркадий, судорожно глотая воздух.
– Что там еще с глазом? – недовольно спросил капитан.
– Правый глаз в порядке, а левый широко раскрыт, что свидетельствует об ударе по голове.
– Труп разлагается. Мускулы вялые. Глаза могут выглядеть как угодно. Гулак ударился головой о борт лодки, когда падал. Ну и что из этого?
– Он же не свинья. Мы должны тщательно осмотреть труп.
– Следователь прав. – Незаметно подошла Ева Казка. – Если хотите, чтобы я подписала свидетельство о смерти, должна быть установлена ее причина.
– И для этого вам требуется вскрытие?
– Прежде чем вы снова вонзите свой нож в труп, – презрительно сказала Ева.
Ева работала молча. Труп Бориса Гулака лежал на металлическом столе, с деревянной подставкой под головой, и молчал как рыба. Ева вскрыла его, сделав сначала разрез от горла до паха, и потом с энергичной сноровкой мойщика посуды стала пригоршнями перекладывать внутренности в ванночки. Комната была обставлена скупо, в ней преобладали весы и ведра. Ева целый час отмывала труп и осматривала его на предмет синяков, татуировок и следов от инъекций. Аркадий проверил одежду Гулака еще у водостока и не обнаружил в карманах покойника ничего примечательного – только кошелек с мелочью, ключ от квартиры, а также бумажник, в котором лежали только мокрая купюра в двадцать гривен, фотография мальчика лет шести, снятого в полный рост, и использованный билет видеосалона. Аркадий разрезал ботинки Гулака и нашел под подошвой почти двести долларов – неплохо для собирателя радиоактивной электропроводки. Пока Ева Казка действовала на одном конце стола, Аркадий работал на другом, занимаясь сморщившимися от пребывания в воде пальцами трупа – нужно было ввести в них инъекцию солевого раствора, чтобы распрямить складки на подушечках и сделать сносные отпечатки для сравнения их с теми, которые он снял с найденной в лодке бутылки.
Флуоресцентные лампы делают трупы зелеными, но Борис Гулак был зеленее других. Тело с большим животом, тощими ногами и плечами вовсю источало этанол. Вместе с медицинским халатом и шапочкой Ева, казалось, облачилась в профессионализм. Во время работы они с Аркадием курили, чтобы не чувствовать исходящий от трупа запах. Это, безусловно, положительная черта такой отрицательной привычки, как курение.
