Ли Чайлд - Джек Ричер. Рассказы (Сборник)

Джо ничего не сказал.

Ричер продолжил:

— Контрразведка должна была следить за такими вещами. Но почему-то они пропустили её, и так продолжалось в течение долгого времени. Так появилась легенда о деньгах семьи, о самой богатой женщине в армии. Всё было спрятано на видном месте. Потом что-то изменилось, вдруг они вычислили её.

Джо спросил:

— Как?

Ричер сказал:

— Здесь может быть несколько вариантов. Возможно, просто удача.

— Или?

— А может, в контрразведку назначили нового командира, и он привез с собой недостающую часть головоломки. Неожиданно два плюс два составило четыре, что было определённо слепой удачей. Но так бывает.

Джо ничего не сказал.

Ричер сказал:

— Давай, пока остановимся на этом. Взгляни на это с точки зрения нового командира. Он — единственный, у кого есть все кусочки пазла, и он видит всю картину. Один во всём мире. Это подобно одиночеству, потому что больше никто этого не знает. Но проблема в том, что знает кто-то еще, хотя никто другой не должен этого знать. И это может быть только Ирак, но кто в это поверит? Будет массовая паника, и любой план будет под подозрением. Советская стратегия развалится, ничему нельзя будет больше верить. Так что жизненно важно, чтобы никто не узнал об этом. Буквально, никто и никогда. То, что знают двое, уже не секрет. Её необходимо остановить, а за измену может быть лишь одна кара — смертную казнь. Новый командир приходит к решению, что должен сделать это сам. Это единственный способ остановить её. Почти исторический момент. Мир будет спасён, а это великое дело, но мир никогда не узнает об этом. Таким образом, в одно смешивается ирония, стратегическая проницательность, благородство и самопожертвование. Из этого и складывается патриотический долг.

Джо ничего не ответил.

Ричер продолжил:

— Мне кажется, новый командир такого подразделения должен быть достаточно умён, чтобы всё понять насчет спортивного автомобиля и дороги.

Джо сказал:

— У парня был пятнадцатый размер ноги.

— Пятнадцатый размер — это предел. Нельзя сделать следы меньше, чем они есть на самом деле, но можно сделать их больше. Я полагаю, если бы я надел теннисную туфлю, которая сидит очень плотно, и вставил уже обутую свою ногу внутрь ботинка пятнадцатого размера, она бы зафиксировалась и сидела туго. Совсем не так, как клоунские ботинки. Я мог бы бродить вокруг, оставляя следы, как космонавт на Луне. Ты знаешь, когда мне пришла в голову эта мысль?

Джо сказал:

— Нет.

— Во второй наш приезд на Окинаву. Тебе было шесть, может быть, семь. Ты взял в привычку вставать рано утром и расхаживать в ботинках отца. Я не знаю, для чего ты это делал. Может быть, это первый раз пришло тебе в голову. Может быть, ты пытался сделать так, чтобы его ботинки тебе подошли, в буквальном смысле. Но я это запомнил. Кстати, однажды ты его крупно подставил, когда мама обнаружила следы на ковре. Именно тогда я об этом и подумал.

— Наверное, многие делали это.

— И как много из них стало недавно назначенным командиром подразделения контрразведки?

Джо промолчал.

Ричер продолжил:

— Я теперь вспомнил, ты сыграл очень хорошо, разговаривая со мной по телефону. Ты, наверное, был очень удивлён, но не забыл задать очевидные вопросы, например, кто умер. Еще ты спросил, как это произошло, что было тоже правильно, и я сказал: застрелена на пустынной дороге. Теперь ты должен был спросить: застрелена на пустынной дороге каким образом, потому что снайпер на деревьях — такой же правдоподобный вариант, как и стационарная засада на проселочной дороге. Но ты не спросил, как её застрелили. Тебе было нужно продумать этот момент немного лучше. Тут ты занервничал. Ты не мог отпустить ситуацию и спросил меня, что я собираюсь делать. И ты полностью засыпался, сказав про эти шестьсот девяносто три мили. Ты педантичный парень, Джо, пойми это правильно. Да я уверен, что ты так и сделаешь. Ты прикинул, что Беннинг находится примерно на таком же расстоянии, которое ты знал точно. Одинаковый радиус. А расстояние, которое ты знал наверняка, это расстояние от твоего офиса до Форт Смита. Потому что ты только что проехал его дважды, туда и обратно.

Джо сказал:

— Интересно, но только гипотетически. И как бы поступил гипотетический полицейский в этом случае?

— Он бы чувствовал себя лучше гипотетически без парня в холле и парня в зале.

— Только Нигли?

— Она вела машину и имеет право поесть.

— Кроуфорд, действительно, была дерьмом.

Ричер успокоил его:

— Расслабься. Гипотетический полицейский не видит проблемы. Он человек из реального мира. Я уверен, что его вывод был бы таким же, как у гипотетического командира подразделения. Но есть проблема. Я полагаю, гипотетический пятнадцатый размер должен был развалить всё дело, но это не сработало. Полиция наезжает на парня. Размер ноги пятнадцатый, такие же патроны, как у гипотетического командира подразделения, сделавшего это в одиночку, и такие же шины, все чисто случайно совпало, но они называют это «три вишни на игровом автомате». Парень попал под раздачу.

— И что должен сделать гипотетический командир подразделения?

— Я уверен, что есть волшебное слово. Возможно через офис президента, или как-то еще, но дело нужно закрыть, а парня отпустить.

Джо ничего не сказал.

— Тогда дело добавится благополучно к другим глухарям.

Джо сказал:

— Хорошо.

Затем он продолжил:

— Ты чертовски толковый полицейский, раз сумел раскрутить все это.

Ричер сказал:

— Нет, я чертовски толковый полицейский не потому, что разобрался во всём этом, а потому, что добился, чтобы ты подтвердил это для меня каким-то образом. Я горжусь тобой. Это было необходимо остановить, и выбора не было. Ты хорошо справился. Хорошо задумано и почти идеально выполнено.

— Почти?

— Три выстрела — это плохо. Явная ликвидация. Нужно было сделать это грязно. Может быть, в горло. Все бы подумали, что рана в горле — это обычный промах непрофессионала при стрельбе из автоматического оружия. Можно было еще добавить выстрел в голову для полной уверенности, но сделать это необычно, например, в глаз или ухо.

— Это звучит, как совет опытного в таких вещах человека.

— А чем, ты думаешь, я занимался в Центральной Америке?

Заканчивая ужин, они говорили уже совсем о других вещах. Сплетни о людях, которых они оба знали, что-то, прочитанное недавно, политика и семья. Джо беспокоился об их матери: она последнее время сильно сдала.

Ричер и Нигли вернулись в Смит поздно на следующий день. Сержант Эллсбери сообщил им, что подозреваемый был освобождён полицией штата без предъявления обвинения в полдень этого же дня, и его отвезли домой. Само дело было отозвано от всех заинтересованных сторон, и передано для рассмотрения во вновь созданное следственное подразделение где-то глубоко в недрах Пентагона, о котором никто и никогда не слышал. Решение будет доведено в течение года или двух, если что-то появится.

Потом пришел еще один телекс. Видимо, майор Дэвид Ноубл оправился от автомобильной аварии и очень хотел принять под командование своё подразделение. Ричера вернули обратно в Центральную Америку, а Нигли — в Брэгг, потому что у Ноубла был свой сержант. Реорганизация продлилась меньше года, и никто о ней больше не слышал.

Возможно, лучшим профессиональным достижением военной карьеры Джо Ричера было то, что он добился, чтобы план войны в Ираке изменили, так никогда и не раскрыв, почему. И полтора года спустя, когда сапоги ударили по песку пустыни в Кувейте, все получилось, как надо и всего за сто часов. Вот вам и План B.

Встречное удовлетворение[4]

(совместно с Джозефом Файндером)

Бару было сто лет, его построили для «чернильного» рабочего класса — клерков, нотариусов, печатников и прочих офисных трудяг всех видов, заполнявших узкие улочки после окончания рабочего дня не в самом лучшем настроении и старавшихся найти хоть какое-то утешение. Теперь бар превратился в очередную бостонскую диковинку с тусклым светом, полом, вымощенным плиткой цвета овсянки, желтой медью посуды и мебелью из блестящего красного дерева. Ярче всего сияла стойка бара, где поверхность старого дерева отполировали до невозможного блеска миллионы рукавов. Из этого ряда выбивалась лишь одна деталь, расположенная высоко за стойкой. Впрочем, Джек Ричер пришел сюда именно из-за нее: это был большой плоский экран, на котором шел прямой репортаж об игре «Янкиз» в Фенуэй-Парк.[5]

Ричер вошел и помедлил возле двери, выбирая подходящее место. Он обладал превосходным зрением, поэтому у него не было необходимости сидеть близко к экрану, но опыт подсказывал Джеку, что на плоские экраны плохо смотреть под углом, поэтому ему хотелось устроиться по центру. Таким образом, осталось лишь одно место — незанятый табурет, единственный среди пяти в центральной части бара, который находился почти напротив телевизора. Будь это театр, билет на такое место стоил бы огромные деньги. Первый ряд, середина…