Обри Дарк - «Его»
— Это была честная сделка. Нахождение с тобой… Помогает избавиться от искушения. Это не те же ощущения, но… Близко. Это помогает.
— Ты говорил, что были другие девушки.
— Больше нет, — ответил он. — Я больше не могу приводить домой женщин. Не тогда, когда здесь ты.
— Нет, но ты не мог бы, ну знаешь? Водить их в другие места вместо этого?
Хотя, пока я произносила эти слова, вокруг моего сердца оборачивались толстые ремни ревности. Я попыталась их ослабить. Я ненавидела Гейба, по крайней мере, говорила себе так. Но, даже сидя здесь, я чувствовала его излучающееся желание ко мне. Как и своё собственное влечение, сплетавшееся с его.
Он качнул головой, словно отметая давно рассматриваемую возможность.
— Это не то же самое. С ними всего лишь сексуальная разрядка. А с тобой нет… Я не могу объяснить. В этом есть яркость, — он коснулся моей руки, скользя пальцами по моей ладони. — Может быть, всему виной мысль о том, что ты моя. Навсегда. Что я могу делать с тобой всё, что пожелаю. Что я могу убить тебя, если захочу. Хотя и не смог бы. Не смог бы, — он поспешно проговорил последние слова, сжимая мою руку в своей. — Что бы это ни было, оно вынуждает его убраться. Искушение.
Я вздрогнула. Этого ли я хотела? Не может быть. Я всё ещё не отняла своей руки от его.
— Я разговаривал с твоей подругой. Она скучает по тебе.
Я была так потрясена, что едва не выронила полотенце. И прижала махровую ткань к груди.
— Она сказала, что ты замечательный человек. Очень умная. Она хотела бы сказать тебе об этом перед твоим исчезновением.
— Она думает, что я сбежала?
— Нет.
Я грустно кивнула. Джулс была единственной, кто бы, как я знала, мог постоять за меня. Она знала, почему я сбежала тогда. Когда я подумала о ней, мои глаза начали пылать от слёз. Я никогда не увижу её снова, нет, пока я застряла здесь.
Гейб сидел, наблюдая за мной. Его рука была тёплой под моей.
— Зачем ты рассказываешь мне это? — поинтересовалась я.
Он опустил взгляд на мои пальцы. Его большой палец, мускулистый и массивный, обернулся вокруг моих крошечных пальцев, сжимая их.
— Не знаю. Я рад, что ты не умерла.
— Я не могу здесь остаться.
— Ты не можешь уйти.
Это было не той правдой, которую я хотела услышать. Чёрт бы его побрал! Никогда ни с кем не говорить, не видеться с Джулс, не прогуливаться свободной по просторам внешнего мира. Только сидеть на поводке, всегда быть на конце верёвки, соединённой с ним.
Я отняла руку. Это было единственное, что я могла сделать. Единственный мой акт сопротивления, пусть и небольшой. Он поднялся с кровати.
— Я повешу замок с внешней стороны двери, чтобы можно было оставлять тебя внутри, когда буду уходить. Сделаю это сегодня вечером.
Он собрался уходить, и я поняла, что было ещё кое-что, что я могла бы сделать.
— Гейб?
— Да?
— Не уходи снова. Не убивай его.
Это был обмен. Сделка. Но опять же, что я могла отдать ему? В моей жизни не было ничего. Она ничего не значила. Пока я не умру или не сбегу, я так и буду оставаться ничем. А до тех пор я могла продолжать удерживать его от убийства. Вот где я могла обрести смысл.
Так я говорила себе. Отвергая всякое влечение, которое я имела к нему, отвергая всё. Если я позволю ему прикоснуться ко мне, то только по этой единственной причине.
И ещё, по секрету, я знала, что это и не причина вовсе.
— Кэт?
Он произносил моё имя. Он не имел права так его произносить: звук срывался с его языка, вынуждая мои внутренности съёживаться от желания. Желания и ненависти.
— Останься со мной, — попросила я.
— Зачем?
— Потому что я не хочу снова тебя резать.
— Ты врушка, котёнок, — ласково пожурил он. — Ты лжёшь мне. И лжёшь самой себе.
— Останься со мной, — отчаянно взмолилась я. — Предлагаю сделку. Делай со мной всё, что пожелаешь.
Он улыбнулся. И то, как он это сделал, вызвало у меня чувство, будто бы я уже лежу на кухонном столе, ожидая пока он всадит в моё сердце нож.
Глава 23.
Гейб.
Когда я устанавливал замки на дверь, она даже не смотрела на меня. Её нос был зарыт в книгу, в триллер, но глаза не сходили с места. Впрочем, она ни разу и не перевернула страницу. Я чувствовал, как её глаза следили за мной периферийным зрением.
Интересный факт: когда вы смотрите на что-то краешком глаза, всё предстаёт в чёрно-белом цвете. Свет, падающий под таким экстремальным углом, не попадает на центральные колбочки и палочки, идентифицирующие цвет. Мне стало интересно, какой оттенок серого она увидела во мне. Я повернулся к ней и увидел, как её глаза порхнули вниз по странице.
— Чего ты хочешь от меня сегодня? — поинтересовался у неё.
— Ничего.
— Ты сказала…
— Ты можешь делать со мной всё, что пожелаешь. Это сделка.
Раздражение оцарапало нервы.
— Я даю тебе шанс облегчить это, котёнок.
— Я не хочу ничего облегчать.
— Тебе нравится грубо? — я стоял в изножье кровати. — Нет, не отвечай. Я просто стану делать то, что, как мне кажется, тебе понравится.
Она не проронила ни слова.
Я приблизился и лёг рядом с ней на кровать. Скользнул рукой по её груди, отчего воздух застрял у неё в горле. Я вслушался в её пульс. Он был медленным, ровным.
Я зарылся лицом в её волосы, а ртом прижался к шее. Её сердце подпрыгнуло под моей рукой.
— Как тебе книга?
Она всхлипнула. Я лизнул мягкое местечко на линии её подбородка, мягко посасывая там кожу. Затем сильнее.
— Ох!
— Не самый лучший характер письма? Ты ещё ни разу не перевернула страницу за всё время, что я был здесь.
Она захлопнула книгу с большей силой, чем было необходимо, и та упала в сторону.
Её запаха было достаточно, чтобы сделать меня твёрдым, и я прижался к ней. Она же молча смотрела в потолок, скользя языком по нижней губе и увлажняя её.
— Скажи мне, что не хочешь меня, — произнёс я, поддразнивая.
— Нет.
— Тогда скажи, что хочешь меня.
— Нет.
На этот раз шёпотом. Ложь.
Её сердце забилось чаще под моей ладонью. Неспешно, осторожно я отодвинулся от неё. Это было опасно, и сейчас я не мог её взять. Не сейчас. Я изо всех сил пытался сдержать себя от того, чтобы не прижаться к ней и не взять её тотчас же.
Если она не могла отдавать себе отчёт, я не мог делать это за неё. Впервые за долгое время я захотел кого-то, кого не мог получить, и, хотя мне хотелось её взять, я не мог себя заставить. Повернувшись в дверях, посмотрел на неё краешком глаза. Изгибы тускло-серого в моей постели.
Новый латунный замок сиял передо мной. Я коснулся засова пальцем. Металл был прохладным. Мне хотелось коснуться её: её тёплой кожи, её восхитительно нежной груди.
— Не убивай никого, пока ты там.
— Не убью, — ответил ей.
Она была дразнящей, даже когда не дразнила. Я усиленно пытался найти слова, чтобы спросить у неё то, что хотел.
— Когда вернусь… — я замолчал.
Никогда я не чувствовал себя так неуверенно, так неловко рядом с кем-то. У меня возникло ощущение, будто я обнажил какую-то часть себя, которую не стоило выставлять на обозрение. Меня это раздражало, действовало на нервы. Она действительно волновалась за меня? И почему это имело значение?
— Делай что хочешь, — ответила она.
Чего ещё я мог просить?
Бар, куда я отправился, был переполнен людьми со стороны, где расположился бильярдный стол. На мгновение у меня возникла мысль уйти, но затем я подумал о Кэт и присел на стул в другом конце бара рядом с байкером среднего возраста.
Это будет её первое испытание с замком. Попытается ли она бежать? Перед отъездом я подождал немного внизу, но из комнаты не донеслось ни звука. Она оказалась умнее, чем я думал.
Я не повторю свою ошибку. Один напиток, может, два, а после вернусь.
Неуверенность, вцепившаяся в меня, была поразительной. В своём собственном доме я чувствовал себя незваным гостем. Глядя на неё, лежащую на кровати, я чувствовал себя не в своей тарелке. Неуютно.
Раньше я никогда так себя не чувствовал.
Я осушил заказанный виски. Жидкость обожгла, скользнув по стенке моего горла, облегчая раздражение. Что такого в ней было, что она так глубоко забралась мне под кожу?
— Тяжёлый день? — осведомился бармен.
— С чего вы взяли? — я вскинул голову.
— Просто выглядите немного не в себе, — ответил он. — Ещё один?
Я опустил взгляд на пустой стакан, стоящий передо мной. Одним пальцем подтолкнул его вперёд. Бармен наклонил бутылку с виски и снова наполнил стакан.
Не в себе. Не в своём уме? Нехарактерно, это уж точно. Мысленно я начал перечислять симптомы. Чувство вины, которого никогда раньше у меня не было. Раздражение и неловкость. Тревога.
— Я должен убить её, — пробормотал я.
