Ли Чайлд - Джек Ричер, или Это стоит смерти
В результате обыск не составил никакой проблемы. Отчеты получились чрезвычайно подробными. Были разобраны штабеля тяжелых бревен, предназначенных для ограды, просеян гравий; ряды людей, низко наклонившись, прошли по очищенной земле, собаки десяток раз обнюхали каждый квадратный дюйм.
Ничего найти не удалось.
Затем поиски переместились внутрь домов. Если снаружи полицейские очень старались, то внутри они удвоили усилия и проделали все кропотливо и тщательно. Ричер не раз производил обыски и знал, как это трудно. Но здесь их проводили четыре раза последовательно, никто не срезал углов, никто не экономил время. Вещи разбирали на части, стены простукивали, полы вскрывали. На бумаге ничего не осталось, но Ричер вновь прочитал между строк, что искали не только ребенка, но и части тела.
Ничего найти не удалось.
ФБР внесло свой вклад, предоставив криминалистов самого высокого уровня для 80-х годов XX века. Все было тщательно записано на бумаге с клеймом бюро, скопировано и передано в местную полицию. Эксперты собрали все волосы и волокна, все плоские поверхности проверили на отпечатки, использовали все виды волшебного света и самые разные приборы. Из Денвера привезли собаку, которая специализировалась на поисках трупов, но ее отправили домой, потому что она тоже ничего не нашла. Техники и дюжина других экспертов провели в домах Дунканов двенадцать часов.
Ничего не нашли.
Ричер закрыл папку. И в голове у него возникла мысль, которая посетила всех участников расследования двадцать пять лет назад: дело раскрыть не удалось.
Шестьюдесятью милями севернее Дороти Коэ стояла возле раковины и мыла свою тарелку, вилку и стакан, а также блюдо, на котором готовилась отбивная. Она протерла посуду тонким льняным полотенцем и расставила все по местам — тарелку и стакан в шкаф, серебро в ящик, блюдо в другой шкаф. Она выбросила в мусорное ведро салфетку и вытерла стол тряпкой, потом аккуратно поставила стул на место. Затем Дороти перешла в гостиную. Она собиралась немного посидеть и лечь спать, чтобы утром встать пораньше, съездить в мотель и попытаться помочь мистеру Винсенту починить зеркало за стойкой бара. Может быть, ей даже удастся приклеить ручку к кружке НАСА.
Ричер некоторое время сидел на полу своего номера в отеле «Марриотт» и размышлял. Было десять часов вечера. Он закончил изучать документы на два часа раньше, чем рассчитывал. Джек встал, сложил папки в одиннадцать коробок и аккуратно составил их в центре номера — две стопки по четыре, одна по три. Затем набрал девятку, чтобы выйти на линию, и номер, по которому звонила Дороти Коэ двадцать пять лет назад, когда сообщила о пропаже дочери. Трубку сняли. Ричер попросил позвать Хоуга, не слишком рассчитывая, что тот подойдет, но после короткой паузы услышал его голос.
— Я закончил, — сказал ему Ричер.
— Удалось что-нибудь найти?
— Ваши парни сделали все безупречно. Им не о чем беспокоиться. Поэтому я уезжаю.
— Так скоро? Тебя не интересуют ночные развлечения?
— Я простая душа. Люблю мир и тишину.
— Ладно, тогда оставь коробки в номере. Мы заедем за ними и вернем на место до того, как ребята из архива выйдут на работу. Они ничего не узнают. Миссия завершена.
— Я в долгу перед тобой.
— Забудь, — ответил Хоуг. — Прояви себя полностью [8], и прочее дерьмо.
— Об этом не приходится и мечтать, — сказал Ричер.
Он повесил трубку, подхватил куртку и направился к двери. Ему пришлось дойти до вестибюля, а потом обратно до дальнего угла парковки. Лестница, ведущая на второй этаж, начиналась перед вестибюлем, там, где располагалось бы другое крыло, если бы отель был одноэтажным. Как раз в тот момент, когда Джек проходил мимо лестницы, какой-то мужчина сошел с последней ступеньки и зашагал рядом с ним в том же направлении. Ричер видел его, когда он регистрировался вместе со своим приятелем у стойки портье.
Маленький и помятый. Небритый. Вероятно, иранец. Он покосился в сторону Ричера, который вежливо кивнул. Иранец кивнул в ответ. Дальше они пошли рядом. Спутник Джека крутил на пальце ключи с красной биркой. «Эйвис» [9]. Он снова краем глаза посмотрел на Ричера, тот бросил на него встречный взгляд и распахнул дверь. Иранец вышел. Джек последовал за ним. Мужчина вновь повернул голову в его сторону, и в его глазах появилось задумчивое выражение. И еще напряженное любопытство.
Ричер свернул налево, чтобы обойти букву Н. Иранец последовал за ним. Джек посмотрел вперед и увидел две машины, припаркованные впереди. «Кадиллак» Сета Дункана и темно-синий «Шевроле». Именно такие обычно берут в аренду. У «Эйвиса» их тысячи.
«Темно-синий «Шевроле».
Ричер остановился.
Иранец остановился рядом с ним.
Глава 32
Никто не знает, сколько нужно времени, чтобы сформировалась мысль. Кто-то говорит об электрических импульсах, летящих по нервам со скоростью, близкой к скорости света, но это лишь передача. Как доставка почты. А письмо написано в мозгу; оно оживает в результате какого-то химического процесса, две смеси проходят по синапсам, и начинается реакция, подобная взаимодействию свинца и кислоты в автомобильном аккумуляторе, но вместо дурацких двенадцати вольт, чтобы включить сигнал, жидкости мозга наполняют тело самыми разными тонкими изменениями, потому что мысли приходят необязательно по одной. Их появление подобно взрыву сверхновой и водопаду, и они мчатся по параллельным путям, сталкиваются, соперничают и сражаются за доминирующее положение.
Ричер заметил темно-синий «Шевроле», и мгновенно в его памяти всплыли слова Винсента о двух типах, которых он видел из амбара Дороти; одновременно он подверг это предположение сомнению — ведь «Шевроле», как и темно-синий цвет, встречаются очень часто. Параллельно Джек вспомнил о встрече в отеле с двумя похожими иранцами и двумя похожими арабами — и задал себе вопрос, могло ли появление столь необычных пар зимой в отеле Небраски быть простой случайностью, и если нет, то следует ли из этого, что в «Марриотте» находится третья пара, то есть те самые крутые парни с фермы Дороти.
Продолжая размышлять о необъяснимом появлении шестерых мужчин и их возможной связи, Ричер продолжал наблюдать за иранцем, который уронил ключи от машины и его рука скользнула в карман куртки. Одновременно Ричер вспомнил, что парни с фермы Дороти остановились не в мотеле — из чего следовало, что их база находится здесь, в «Марриотте», и «Шевроле» принадлежит им — значит, иранец каким-то образом с ними связан. Выходит, перед ним враг. И хотя Ричер не знал причин его поведения и понимал, что с точки зрения гражданской юриспруденции это не имеет никакого значения, но годы опыта, приобретенного в исключительно тяжелых ситуациях, подсказали ему, что иранец полез в карман на темной парковке только по одной из четырех причин: достать сотовый телефон и вызвать помощь, вытащить бумажник или паспорт, чтобы доказать свою невиновность, вынуть нож или пистолет.
Ричер это понимал, как и то, что резкая атака в первых двух случаях будет непростительной, а в двух последних — единственным способом спасти собственную жизнь.
Вспышки сверхновой, водопады и потоки мыслей сошлись воедино, борясь за доминирование.
Лучше поберечься, чем потом жалеть.
И Ричер отреагировал.
Он резко повернулся от пояса и начал проводить боковой удар в центр груди иранца. Химическая реакция в мозгу, мгновенная передача импульса мышечной системе от левой ноги к правому кулаку за время, не превышающее доли секунды, общее расстояние до цели менее ярда, еще малая доля секунды, чтобы до нее добраться, что оказалось абсолютно правильным решением, потому что рука иранца успела глубоко погрузиться в карман, пытаясь вытащить то, что он хотел, будь то нож, пистолет, телефон, водительские права, паспорт или полицейский значок или вполне невинное письмо из Тегеранского университета, доказывающее, что он эксперт мирового уровня по генетике растений и почетный гость Небраски, приглашенный сюда, чтобы увеличить доходы региона в сотни раз и уничтожить голод во всем мире в ближайшие годы. Так или иначе, но кулак Ричера уже был близок к цели, в глазах иранца вспыхнула паника, рука дернулась сильнее — коричневая кожа, темные волоски, пальцы сжимают что-то большое и черное.
И тут удар Ричера достиг цели.
Двести пятьдесят фунтов движущейся массы, огромный кулак, мощный удар, молния куртки врезалась в кость, вдавливая ее в грудную полость; естественная эластичность позволила грудной клетке прогнуться на несколько дюймов, в результате воздух вытолкнуло из легких, и гидростатический шок направил кровь обратно в сердце; голова дернулась вперед, как у манекена для аварийных испытаний, но плечи продолжали двигаться назад. Иранца оторвало от земли, и он врезался в окно, находившееся у него за спиной, со странным звуком, словно зазвучали литавры; руки, ноги и торс распростерлись, как у тряпичной куклы, и на асфальт парковки выпал черный предмет — не бумажник, не телефон, не нож, а пистолет «Глок 17», темный, массивный и жутковатый. Он остался лежать в шести или восьми футах, и у иранца не было никаких шансов до него дотянуться, к тому же он лежал на спине и не мог двигаться быстро.
