Уоррен Мерфи - Властители земли
А потом он увидел это, оно красовалось на металлическом шесте, укрепленном на крыше захудалого трехэтажного домишки в конце квартала. Вывеска. На ней не было ни одною слова. Только изображение рыбы. Может, это как раз лосось, от английского названия которого пошло и название цвета, и прозвище Сомон.
Смит увидел на нижнем этаже открытую дверь и зашел в комнату, лишенную всякой мебели, но загроможденную всяческими коробками, ящиками и упаковочными корзинами. По полу были раскиданы обрывки бумаги. По углам выстроились пустые бутылки из-под пива. Жалкая, обносившаяся женщина средних лет с лицом, застывшим в сердитой гримасе, ковыляла по коридору навстречу Смиту откуда-то из глубин квартиры.
– Si? – спросила она с видом человека, чей покой был нарушен.
– Я ищу одного мужчину, – попытался объяснить по-испански Смит. – Американца...
– Никаких мужчин тут нет, – отрезала она на довольно сносном английском. – Только женщины. Хотите?
– Нет. Мне не нужна женщина.
– Тогда уходите.
– Я ищу мужчину.
– Десять долларов.
– Я...
– Десять долларов, – повторила женщина.
Смит неохотно вручил ей купюру и прошел вслед за женщиной в глубь коридора в грязную кухню.
– Я только хотел бы поговорить, – сказал Смит.
– Идите за мной, – велела женщина.
Она повела Смита по расшатанной лестнице на самый верх дома. В полутемном, кишевшем тараканами коридоре она вдруг резко постучала в одну дверь, а потом распахнула ее.
– Говорите тут, – сказала она, впихнула Смита внутрь и закрыла за ним дверь.
Несколько секунд глаза Смита привыкали к темноте, царившей в комнате. А привыкнув, он разглядел одинокую фигуру молодой женщины с рассыпавшейся по плечам гривой черных кудрей. Она сидела скрестив ноги в углу разобранной смятой кровати в шортах и облегающей хлопковой блузке, три пуговички которой едва удерживали пышную роскошь ее груди.
Смит откашлялся.
– Это вовсе не обязательно, мисс, – сказал он, обеспокоенный тем, что голос его едва слышен. – Вы говорите по-английски? Habla ustet ingels?
Девушка выпростала из-под себя свои длинные ноги и встала. Ее шорты весьма соблазнительно натянулись на бедрах. Она молча подошла к Смиту, на губах ее играла едва заметная улыбка.
Смит так и не понял, что ее выдало. Может, нечаянный взгляд, или напряженность прильнувшего к Смиту тела. Он не знал причины, но был уже приготовлен, когда услышал первое движение притаившегося в засаде человека.
Смит, конечно, постарел и рефлексы его замедлились в сравнении с теми временами, когда он был действующим агентом. Но ни один человек с его подготовкой и прошлым никогда не теряет острого, как бритва, чувства опасности и не забывает, что следует делать, ощутив жалящее присутствие угрозы. Смит присел и резко развернулся, его локоть пришел в соприкосновение с чьим-то солнечным сплетением. Нападавший отшатнулся, в темноте было слышно, как воздух со свистом вырывался из его легких.
Теперь Смиту хватило времени, чтобы выхватить из-под мышки свой автоматический пистолет. Уложив мужчину на пол, он поставил ему ногу на шею, а пистолет нацелил прямо в лицо.
– А ну, быстро в постель, – через плечо бросил Смит молодой женщине.
И услышал за спиной ее легкие шаги, потом заскрипели кроватные пружины.
Смит узнал нападавшего мужчину. Это был как раз тот, вслед за которым он вышел из бара.
– Сомоан, – произнес Смит.
И это уже был не вопрос.
Мужчина что-то проворчал, и Смит сильнее вдавил каблук своего башмака в его шею.
– Ты – Сомон? – спросил Смит. И сильнее надавил ногой.
Пуэрториканец с трудом кивнул, глаза у него выпучились.
– Чего ради ты меня подставил? – Смит сильнее втиснул каблук.
Мужчина с бочкообразной грудью беспомощно дернулся, и Смит слегка ослабил давление, чтобы тот мог говорить.
– Это не моя идея, – выдохнул мужчина. – Ведь вам не я нужен.
– Я знаю, кто мне нужен. Зачем он подослал тебя ко мне?
– Книга...
– Он ее получил?
Сомон кивнул.
– Я заплачу за нее, – сказал Смит.
Глаза пуэрториканца широко раскрылись.
– Ты думаешь, что я не собираюсь платить, потому что у меня в руке оружие? – спросил Смит. – Я не хочу его применять и не хочу забирать вас обоих с собой. Мне нужна книга, и я за нее заплачу. Понял?
Мужчина кивнул.
Держа голову Сомона на прицеле, Смит отступил назад.
– Вставай, – велел он.
Сомон неуклюже поднялся, внимательно наблюдая за американцем, который подхватил с пола свой кожаный чемоданчик.
– Я хочу видеть Кинена Микулку, – сказал Смит.
Под дулом пистолета Сомон вел машину Смита среди мягких очертаний холмов тропического пояса. Щебеночное покрытие дороги сменилось гравием, потом грязью, и наконец дорога превратилась в нечто вроде проселка с полосками травы межу выбитыми в земле колеями. Машина остановилась у подножия холма, густо поросшего кустарником и гигантскими тропическими папоротниками.
– Дальше ехать нельзя, – сказал пуэрториканец. – Дальше надо идти.
Смит поднес пистолет к лицу Сомона.
– Иди первый, – велел он.
Они пробирались вверх узкой тропкой, извивавшейся по холму, густо поросшему зеленью. Где-то на середине склона Смит заметил рифленую цинковую крышу, сверкавшую в красноватых лучах заходящего солнца.
Сомон указал на нее.
– Он там, – пояснил Сомон. – У него тоже есть пистолет.
Ни на секунду не отводя глаз от лица Сомон, Смит крикнул:
– Микулка! Кинен Микулка!
Молчание.
– Меня зовут Смит! У меня на мушке твой приятель. Мы пришли одни. Выходи. Я хочу с тобой поговорить.
Через пару секунд Смит услышал шорох листьев около хижины, потом донесся голос:
– О чем вы хотите говорить?
– О деле. Я куплю у вас телефонную книгу.
– А кто вам сказал, будто я знаю, о чем идет речь?
Смит подтолкнул Сомона пистолетом.
– Все в порядке. Он знает! – крикнул пуэрториканец, – И у него есть деньги.
– Сколько? – снова послышался голос от хижины.
– Поговорим, когда я тебя увижу, – крикнул в ответ Смит.
В зарослях послышались шаги. Наконец на поляну, где ждали Смит и пуэрториканец, вышел молодой парень.
На вид Микулке было лет под тридцать, выглядел он потрепанно, как человек, у которого не осталось ни надежд, ни мечты. В правой руке он держал «кольт» армейского образца, нацелив его прямо на Смита.
– Думаю, тебе лучше опустить свою пукалку, – криво усмехаясь, сказал Микулка.
– Чтобы продырявить голову твоему приятелю, не понадобится слишком большой пули, – ответил Смит. Пуэрториканец буквально обливался потом. – И давай лучше пойдем к тебе. Я хочу заключить сделку.
– А если я не хочу? – спросил Микулка.
Смит очень сдержанно, едва заметно пожал плечами.
– У меня есть деньги, – сказал он. – И гораздо больше, чем одна пуля.
Молодой человек насмешливо фыркнул, но попятился обратно к хижине.
Смит подтолкнул вперед Сомона, и пуэрториканец оказался зажат между двумя пистолетами.
В хижине с цинковой крышей было страшно душно и темно. Внутри находилась узкая неприбранная кровать, стол и крошечная керосинка.
– Где деньги? – сразу потребовал Микулка.
Смит кинул чемоданчик на грязный стол, потом одной рукой распахнул его. Внутри рядами плотно лежали банкноты – американская валюта. Пачки старых купюр, перехваченные резинками.
– Сколько здесь? – голос Микулки выдал его растерянность.
– Сто тысяч в непомеченных двадцатках, – ответил Смит.
– Dios! – выдохнул Сомон.
Смит положил свое оружие на стол. Микулка осторожно последовал его примеру.
– Какая же сделка? – спросил Микулка.
– Я думал, все и так ясно, – с некоторым отвращением ответил Смит. – Ты получаешь деньги, а я получаю обратно книгу, которую ты у меня украл.
Микулка пожевал губу.
– Предположим, у меня есть на нее другие желающие? – усмехнулся он. – Это ведь не список телефонных девочек. Думаю, некоторые иностранные государства охотно выложили бы побольше сотни тысяч только за то, чтобы выяснить чем вы там занимаетесь в одиночестве в своей огромной конторе.
Сомон хотел было заговорить, но Микулка резким жестом заставил его замолчать.
– У тебя не было времени, чтобы устанавливать какие-либо контакты, – спокойно ответил Смит. – Тебе скорее всего даже не удалось расшифровать код, а когда ты это сделаешь, то, как думаешь, что обнаружишь? Телефонные номера семнадцатилетней давности.
– Полагаю, у меня будет столько времени, сколько мне понадобится, – заявил Микулка.
Он зажег сигарету, держа ее в зубах.
– Ошибаешься, Микулка, Информация в этой книге весьма устарела. Ни одному правительству она не нужна. Это старые материалы.
– Тогда чего вам так приспичило ее вернуть? – вмешался Сомон.
– Она представляет для меня ценность чисто сентиментальную, – сказал Смит. Он повернулся к Микулке спиной. – Во всяком случае учти, ни один иностранный агент не станет платить тебе за нее, чтобы потом еще отпустить на все четыре стороны. Так что ты увяз по макушку, сын мой.
