Дин Кунц - Славный парень
Возможно, он знал причину: имя человека, приговоренного к смерти, всего лишь имя, но лицо, если мы решаемся взглянуть на него, показывает нашу собственную уязвимость.
Правда, когда Линда вернулась, в синих джинсах и черной футболке, которые достала из дорожной сумки, ничего уязвимого он в ней не увидел.
Она взяла его мокрые ботинки.
— В гостиной есть газовый камин. Там мы и высушим нашу обувь. А пока она будет сохнуть, что-нибудь перекусим.
За окнами занялась серая заря, ливень терял силу, все более превращаясь в мелкий дождик.
— Ты выглядишь слишком уж счастливой, — сказал Пит, когда Линда вновь появилась на кухне.
Глава 38
Мужчина, который искал Синтию, с высоким лбом, кустистыми седыми бровями, волевым ртом и загорелой, выдубленной кожей, выглядел как капитан из куда более сурового века, тот самый, что преследовал белого кита, убил его, выпотрошил и вернулся в порт с бочками, полными китового жира и амбры.
Он остановился на пороге кухни, нахмурился, увидев сидящего за столом Крайта.
— Кто вы?
— Редьярд Киплинг. Вы, должно быть, Малколм.
— Редьярд Киплинг... это же писатель, который уже умер.
— Да, меня назвали в его честь, и мне не нравятся его произведения, за исключением одного или двух стихотворений.
Подозрительность свела обе кустистые брови в одну.
— Что вы здесь делаете?
— Бет и Джеймс пригласили меня. Мы все — лучшие друзья Джуди и Френки.
— Джуди и Френки в Париже.
— Я собирался поехать с ними, но поездку пришлось отменить. Вы уже позавтракали, Малколм?
— Где Синтия?
— Мы с Синтией так хорошо провели время. Выпили горячий шоколад, съели гренок из корично- изюмного хлеба. Ваша жена — просто душа компании.
Крайту требовалось завлечь старика на кухню. «Глок» лежал на том стуле, где его не видела Синтия. Малколм тоже его не видел. Но, если бы Крайт потянулся к пистолету, Малколм, который уже заподозрил неладное, мог убежать. И уж конечно же, убежал бы, увидев поднимающийся пистолет.
Малколм хмуро смотрел на тарелку и кружку Синтии.
— Но где она?
Крайт указал на закрытую дверь туалета.
— Отлучилась по зову природы. Мы как раз говорили об усилиях Синтии по спасению орлов и китов. Я этим восхищен.
— Спасению кого?
— Орлов и китов. И ее борьбе с голодом в Африке. Вы должны гордиться ее благородством.
— Бетани и Джим никогда не упоминали никакого Редьярда Киплинга.
— Честно говоря, я не такая уж интересная личность, Малколм. На каждую тысячу историй о Джуди и Френки у них едва ли набиралась одна про меня.
Острый взгляд серо-стальных глаз старика остановился на Крайте.
— Что-то с вами не так.
— Что ж, мне никогда не нравился мой нос, — признался Крайт.
— Синтия! — позвал Малколм.
Ни один не посмотрел на дверь туалета. Оба не сводили глаз друг с друга.
Крайт потянулся за «Глоком».
Старик развернулся и побежал.
Крайт вскочил на ноги так быстро, что свалил стул, передвинул селекторный переключатель на автоматическую стрельбу и нацелил на дверь. Малколм к тому времени исчез из виду.
Крайт бросился за ним. Столовую старик проскочил шустро, как мальчишка, но в гостиной задел угловой столик, покачнулся, схватился за кресло, чтобы устоять на ногах.
Крайт выпустил короткую очередь, которая пришила спину Малколма от поясницы до шеи. Глушитель так эффективно погасил грохот выстрелов, что и от детского пугача шума было бы больше.
Старик упал лицом вниз и остался лежать, повернув голову. Глаз, который увидел Крайт, был широко раскрыт, но об остроте взгляда говорить уже не приходилось.
Стоя над Малколмом, Крайт выпустил в него все остававшиеся в обойме патроны. Тело дергалось, но стрелял-то он уже в труп.
Расходовать двадцать, а то и больше патронов на мертвеца смысла вроде бы не имело, но Крайт полагал, что это необходимо.
Менее уверенный в себе человек, чем Крайт, не обладающий таким самоконтролем, заменил бы пустую обойму полной и тоже разрядил бы ее в покойника. Крайт всегда гордился свойственными ему сдержанностью и выдержкой, но и его фантастическое терпение приблизилось к пределу.
Он открыл парадную дверь и увидел плащ Синтии на диване-качалке. Зонты, ее и Малколма, лежали на полу.
Он занес все в дом и запер дверь.
Повесил плащ в стенной шкаф в прихожей. Туда же поставил и зонты.
На кухне, сев за стол, взял мобильник и проверил сообщения. Когда он ещё разговаривал с Синтией, ему дали знать, что «Эксплорер» брошен на стоянке у ресторана.
Об угнанных автомобилях из окружающих ресторан кварталов заявлений не поступало, но хозяин мог хватиться своего автомобиля лишь через несколько часов.
Крайт подумал об автобусе и отправил соответствующее сообщение. Не так уж много автобусов проходило по этому маршруту в столь поздний час.
Так что пришлось бы задать вопросы двум-трем шоферам, не больше.
Он не собирался убирать трупы из туалета и гостиной. Синтия и Малколм погибли только потому, что их дочь и зять не настояли на соблюдении едва ли не главного правила: мой дом — моя крепость. Нельзя же превращать собственное жилище в проходной двор. Теперь это его не касалось. Он не лез в дела чужой семьи.
Прибравшись на кухне, он поднялся на второй этаж, в большую спальню, чтобы узнать, нет ли у Бетани и Джима порнографических видео и интересных секс-игрушек.
Ничего такого не нашел. Выяснил, что Джим складывает носки, а не скатывает. На нескольких трусиках Бетани обнаружил вышитого розового зайчика. Таблоиды тут бы ничем не поживились.
В шкафчиках ванной самой интересной его находкой оказалось слабительное, в большом количестве и разных фармацевтических компаний. Эти люди то ли совсем не ели клетчатку, то ли их толстый кишечник был столь же неэффективным, как и канализация в странах третьего мира.
Бетани и Джим были такой безликой парой, что Крайт не мог не удивиться, что легендарные Джуди и Френки хотели с ними знаться.
Зубные щетки были розовой и синей. Он почистил зубы розовой, предположив, что это щетка Бетани. Но дезодорантом воспользовался мужским, а не женским.
Оставшееся время пришлось коротать на кухне с последним номером журнала «О», который прислали по почте.
В 7:15 он открыл входную дверь и улыбнулся, увидев на диване-качалке чемодан и небольшую дорожную сумку. Прибыла заказанная им одежда.
Дождь полностью прекратился. С деревьев капала вода. Солнце прорвалось сквозь облака, и мокрая улица начала парить.
Пятнадцатью минутами позже, полностью одетый, он оглядел себя в большом зеркале на двери ванной, примыкающей к спальне Бетани и Джима.
Когда Бетани стояла голой в ванной, возможно, мужчины из Зазеркалья с восхищением наблюдали за ней без ее ведома. Крайт не мог видеть тех, кто жил в зазеркальной реальности, на него смотрело только собственное отражение, но это не означало, что зазеркальцы тоже могли видеть лишь себя.
Спустившись вниз и подходя к входной двери, он услышал, как в замок вставили ключ, повернули, дверь открылась.
Женщина вошла в дом, удивленно вскрикнула, увидев Крайта.
— Вы меня напугали.
— А вы — меня. Бетани и Джим не сказали мне, что кого-то ждут.
— Я — Нора, из соседнего дома.
Короткая стрижка и синий лак на ногтях этой миниатюрной, но грудастой женщины ему определенно не понравились.
— Это прямо-таки дом из телесериала, — улыбнулся Крайт, — где все заходят, не постучав и не позвонив в дверь.
— Бет платит мне за то, что я готовлю обед на пять дней в неделю и ставлю его в морозилку. В понедельник я набиваю ей холодильник, во вторник — готовлю.
— Значит, за вчерашний первоклассный обед я должен поблагодарить вас.
— Так вы тут поживете?
— Я — невежливый, являющийся без предупреждения гость, но дорогая Бет всегда делает вид, что рада мне. Я — Ричард Кицвинкел, но все зовут меня Рикки.
Он отступил на шаг, приглашая ее отойти от двери и заслоняя лежащего в гостиной Малколма.
— Послушайте, Рикки, я не хотела вам мешать...
— Нет, заходите, заходите. Синтия и я так душевно поболтали после того, как наши ранние птички упорхнули за червячком или что там ещё можно поклевать в инвестиционном банке.
— Синтия здесь?
— На кухне. Недавно пришел и Малколм, — Крайт понизил голос. — Хотя он, конечно, сухарь в сравнении с несравненной Синтией.
Она шагнула вперед и закрыла за собой дверь.
— Обед действительно был первоклассный?
— Какой... Ах, вы про ваш обед. Божественный. Просто божественный.
— И чем она вас угощала?
Глаза у нее были небесно-синие. Полные губы, гладкая кожа.
— Курицей. Мы ели курицу.
Он подумал о том, чтобы изнасиловать ее, но в результате просто убил. Для разнообразия голыми руками.
