Патриция Хайсмит - Выкуп за собаку
— А если взять камеру со вспышкой?
В семь часов вечера в гостиной включили телевизор. Кларенс с отцом пили перед обедом пиво. Среди заключительных новостей прозвучало: «Сегодня в подъезде многоквартирного дома в Гринвич-Виллидж было найдено тело человека, опознанного как Кеннет Роважински, безработный, в прошлом строительный рабочий, пятидесяти одного года. Смерть наступила в результате ударов по голове. Преступник пока неизвестен». К концу сообщения комментатор понизил голос, как бы из искреннего уважения к покойному.
Ральф, не дослушав, о чем-то заговорил. У Кларенса пропал аппетит, что очень опечалило его мать. Ведь на десерт она приготовила лимонный пирог, который сын всегда так любил. Кларенс раздумывал, услышали ли новость Рейнолдсы. А Мэрилин? У нее был телевизор, но она редко включала его. Что она скажет, когда узнает, что Роважински убит на Бэрроу-стрит, вероятно, во вторник ночью? Кларенсу хотелось думать, что она обрадуется его поступку, даже станет восхищаться его мужеством. Но что, если он для нее станет просто еще одним психом с револьвером, еще одной жестокой свиньей?
В начале девятого, когда они пили кофе, зазвонил телефон. Ральф поднял трубку.
— Да. Да, он здесь. Подождите минуточку. Тебя, Клари. — Отец протянул ему трубку. — Никогда не оставляют тебя в покое, правда?
— Привет, Кларенс. Это Сантини. Послушай, ты знаешь, что поляк Равински мертв? Кто-то пристукнул его на Бэрроу-стрит. Тебе что-нибудь известно об этом? Есть какие-то мысли?
— Нет, я услышал только что в новостях.
— Что ж, отдел по убийствам хочет тебя видеть. Детектив Фенуччи. Я дам тебе его номер. Есть карандаш?
Кларенс записал имя, телефон коммутатора и добавочный номер.
— Мак сказал, что ты не спускал глаз с этого парня и, вероятно, знаешь, кто мог это сделать. Есть мысли?
— Нет, сэр. Никогда не видел его с кем-нибудь. Кроме его хозяина.
Сантини хмыкнул:
— Представляю, в какой ярости его хозяин, небось на стенку лезет. Да, как я понимаю, поляк не пользовался популярностью. Послушай, Кларенс, сейчас же отправляйся в отдел убийств. Они ждут тебя сегодня вечером.
Кларенс обернулся к родителям:
— Мне надо ехать в Нью-Йорк.
— Правда, Клари? — Мать тут же расстроилась.
— Ведь у тебя же сегодня нет ночного дежурства? — спросил отец.
Хорошо, что они беседовали, пока он разговаривал по телефону.
— Срочно. Ничего не поделаешь.
— У преступников, — пробормотал Ральф, — не бывает выходных.
Кларенс поднял трубку и позвонил Фенуччи. Он назвал себя. Фенуччи не было на месте, но он должен был появиться в течение часа. Может ли Кларенс прийти сейчас в пятый отдел полицейского управления?
Через несколько минут Кларенс шел к станции наземной дороги на бульваре Дитмар. Он отправился прямо в пятый отдел полицейского управления на Сто двадцать шестой улице Западного округа. Ему пришлось подождать минут десять, пока появится Фенуччи с двумя помощниками. Детектив Фенуччи, полный мужчина лет сорока, провел Кларенса в пустой кабинет, сел за стол и открыл блокнот.
— Как я понимаю, вы неоднократно видели этого человека, Роважински? — спросил Фенуччи, расспросив Кларенса про номер его участка, про звание, про длительность работы в полиции.
Кларенс объяснил, при каких обстоятельствах он видел поляка, и ему не пришлось входить в детали относительно собаки Рейнолдсов и выкупа, потому что Фенуччи уже была известна и эта история, и заключение Бельвью. Фенуччи знал также о том, что Роважински обвинил Кларенса во взятке в пятьсот долларов, и спросил Кларенса, правда ли это.
— Нет, сэр.
— Как я понимаю, он приставал к вашей подружке Мэрилин Кумз с Макдугал-стрит, — прочитал Фенуччи в блокноте.
— Да, сэр. Он написал ей анонимное письмо. Она отдала это письмо мне, для доклада. Мой капитан сказал, что отошлет его в Бельвью.
Интересно, Фенуччи уже разговаривал с Мэрилин? Возможно. Как глупо было не позвонить ей, не попытаться связаться с ней до прихода сюда!
— Что за человек Рейнолдс? Мы встретимся с ним сегодня вечером. Как я понимаю, у вас с ним дружеские отношения... Видели вы когда-нибудь, чтобы Роважински разговаривал с кем-то из соседей? Не относится ли он к числу тех, кто затевает драки с незнакомыми?
— Не исключено.
— Может оскорбить девушку, если она со спутником?
— Вполне возможно.
Фенуччи сделал несколько пометок.
«Что скажет Мэрилин?» — подумал Кларенс. Что он ушел из ее квартиры около 10.30 вечера во вторник? Или что он провел всю ночь с ней? Кларенс подумал, что Фенуччи не спрашивает, где он провел предыдущий вечер, и это странно.
— Тот подъезд, где его нашли, — продолжал Фенуччи, — это не его дом, и никто там не знает его. Он бежал от кого-то, или кто-то затащил его туда, чтобы избить. В доме живут две старые дамы, очень бедные, понимаете, на пособии, на третьем этаже живет старик управляющий. Второй этаж пустой, там нет никого, кроме крыс. Жильцы заявляют, что ничего не слышали. Дело в том, что двое из троих глухие. — Фенуччи засмеялся, видимо, чтобы взбодриться, так как выглядел очень усталым. — Насколько я понимаю, вы как-то раз навещали этого человека и вели себя с ним грубо. — Фенуччи заглянул в свои записи. — Всего несколько дней назад, по словам хозяина.
— Да. Он слонялся возле дома моей подружки на Макдугал-стрит. Я попросил его прекратить это.
— Вы видели его на Макдугал?
— Нет. Мисс Кумз...
— Вы ударили этого человека? Хозяин говорит, что было много шума.
— Много шума не было. Я толкнул его, и он упал. Я хотел напугать его. Подумал, что, если напугаю его один раз как следует, он перестанет приставать к девушке.
Фенуччи кивнул с видом удовлетворения:
— Но он не перестал.
— А по-моему, очень даже перестал. После этого моя подружка не жаловалась. — Но Кларенс вдруг вспомнил про вино, которое приносил поляк, и про письмо Мэрилин.
— С того раза вы его не видели?
— Нет, — ответил Кларенс.
— Где вы были вчера вечером?
— У меня было свидание с моей подружкой — Мэрилин Кумз.
— Где?
— В ее квартире на Макдугал-стрит.
— В какое время вы пришли туда?
— Около... около десяти. Она работала до десяти.
— Вы ходили ужинать?
Что она сказала? Кларенс решил рискнуть и ответил:
— Мы остались дома.
— Долго? Как долго вы оставались там?
— Я остался на ночь, — ответил Кларенс.
Он смотрел на Фенуччи, пытаясь уловить на его лице подозрение, но детектив оставался совершенно спокойным, и его пальцы медленно перевернули страницу блокнота. Он сделал какую-то пометку.
— Как вы добрались до дома девушки?
— Подземкой... Я сел в метро от площади Юнион. Доехал до Спринг-стрит.
— Когда вы вышли из своей квартиры?
— Наверное... вскоре после половины десятого.
— Вы видели... Роважински на улице, когда прибыли туда?
— Нет, сэр.
— В котором часу вы ушли из квартиры на следующее утро?
— Кажется, около половины восьмого или в восемь.
— Видели вы тогда Роважински?
— Нет, сэр.
— Что вы затем делали?
— Пошел домой.
— Роважински был убит прошлой ночью около полуночи, плюс-минус пара часов. В полночь вы были у своей подружки?
— Да, сэр.
— Хорошо. — Фенуччи торопливо собрал свои заметки, как будто ему срочно надо было куда-то ехать... возможно, к мистеру Рейнолдсу. Потом он сказал: — Сейчас мы отправимся к вам домой, если не возражаете, патрульный Духамель.
Они выехали на полицейской машине без опознавательных знаков, за рулем сидел человек в штатском. Шофер остался в машине, которую припарковали под знаком «стоянка запрещена».
Кларенс застелил свою кровать, не очень аккуратно, но она была убрана. Его револьвер в кобуре и ремень лежали на комоде, и это было первое, что заметил Фенуччи.
— Вы берете домой оружие?
— Иногда. Если не иду сразу на свидание.
— Прошлой ночью вы прихватили его с собой?
— Нет, сэр.
Фенуччи вытащил револьвер, и осмотрев его, проверил, на месте ли все патроны. Он внимательно обследовал револьвер при свете торшера.
— Этого парня могли пристукнуть револьвером. Или кирпичом. Чем-то довольно тяжелым. У него множество переломов. Мы заберем этот револьвер для проверки. Вы получите его позднее, завтра, если он чист. — Фенуччи улыбнулся. — Не побоитесь провести двадцать четыре часа без оружия, правда? У вас завтра выходной?
— Да, до завтрашнего вечера, — ответил Кларенс.
Фенуччи забрал с собой также ремень.
— Теперь... что было на вас прошлой ночью? Можно осмотреть ваш шкаф?
Кларенс открыл дверцу шкафа. Там висели три или четыре костюма, непарные пиджаки и брюки, пижама и пара рубашек на вешалке, ботинки в беспорядке валялись на полу. Темно-красные башмаки, которые он мыл, стояли сверху, слева, на других ботинках.
— Во что вы были одеты прошлой ночью?
Кларенс задумался.
— Эти брюки, — сказал он, указывая на те, которые были на нем, серые фланелевые брюки. — И этот свитер... кажется, поверх еще один свитер. — На нем был серый свитер с угловым вырезом.
