Ава МакКарти - Проникновение
Камерон проскользнул в кабинет. Он втиснулся в пустой оконный проем, спрыгнул и с хрустом приземлился на гравий внизу. Оконное стекло стояло там, где он его оставил, — у стены, вместе с присосками и шпателем. Он вставил стекло обратно в раму, затем уложил присоски и шпатель в рюкзак. Стекло торчало в раме кое-как, но теперь это не имело никакого значения. Скоро все улики сгорят дотла.
Камерон трусцой перебежал улицу, нырнул в свой автомобиль и бросил рюкзак на пассажирское сиденье рядом с собой. Сгорбившись над рулем, он закрыл глаза. Адреналин так и пульсировал в жилах. Дыхание превратилось в жесткий, обжигающий хрип. Он представил себе, что сейчас происходит там, в доме. Спичечные головки наверняка уже вспыхнули и подожгли бумагу. Корзина для бумаг растаяла, как сахарная вата под дождем. Он мысленно вообразил, как злые огненные языки тянутся ввысь — облизывая край шторы, пробуя ее на вкус, — затем неожиданно охватывают ее по всей длине, чтобы тут же сожрать всю комнату.
Камерон открыл глаза и уставился на окна квартиры. Сквозь просвет между шторами мерцало оранжевое зарево. Он опустил стекло. Дождь прекратился, и мандариновые блики пожара уже отражались на мокрой мостовой. Камерон посмотрел, как языки пламени сливаются в содрогающиеся, неистовые клубы, как с наслаждением набрасываются на шторы, повертевшись юлой у оконного стекла. Он часто, неглубоко задышал, охваченный приступом омерзительного возбуждения. Сейчас он будет его смаковать. Отвращение к себе придет потом.
Он смотрел на огонь, пока хватало смелости. Окна сотрясались, изрыгая в ночное небо черный дым. Пламя шипело, трещало и выбрасывало вверх фонтаны искр. Камерон ощутил жар у себя на лице, вдохнул сладкий дымный аромат обугливающейся древесины. Послышался нарастающий грохот, как от реактивной эскадрильи, — это обрушилась часть потолка. Огненные языки вырвались из окон, взлетев ввысь на тридцать-сорок футов; их конические вершины застыли высоко в воздухе.
Он попытался представить себе обжигающий жар в квартире — затрудненное дыхание, удушье, гибельный дым… И парализующий страх сгореть заживо. Камерон закрыл глаза и усмехнулся.
Никто не выживет в этом аду.
Глава двадцать восьмая
— Феликс Роуч погиб!
Гарри рывком подскочила с постели и опустила босые ноги на пол.
— Что?!
— Сегодня ночью его квартира сгорела дотла, и он вместе с ней. — Джуд говорил приглушенно, будто опасаясь, что его могут подслушать. — У нас тут уже побывала полиция. Я пока не упоминал ваше имя, хотя это и не так-то просто. Чертов детектив словно кот: все высматривает, выжидает, когда проболтаешься.
Блин. В животе у Гарри зашевелилась тошнота, она с трудом сглотнула.
— Это был несчастный случай?
— Пока все придерживаются именно этой версии. Но мне уже успели задать кучу вопросов.
Черт, черт, черт! Гарри зажмурилась и обняла себя руками за плечи. Как же так? Ведь она и Джуд разговаривали с Роучем всего несколько часов назад!
— Гарри! Вы меня слышите?
— Мм-гмм.
Она ссутулилась и стала раскачиваться взад-вперед, как от приступа острой боли. Вчера Феликс заявил Пророку, что знает его настоящее имя. Сегодня Феликс уже мертв.
Гарри представила себе Феликса: толстого, одышливого, неприятного. Она не питала к нему никаких нежных чувств, но отнюдь не желала ему смерти. И ей отчаянно нужно было с ним поговорить.
Внезапно она перестала раскачиваться.
— Я звонила ему сегодня ночью.
Джуд отозвался не сразу.
— Что?..
— Было уже поздно, часа два. Я никак не могла заснуть. — Гарри вспомнила, как в кромешной темноте сидела на краю постели и слушала длинные гудки, отчаянно моля, чтобы Феликс взял трубку.
— И что? — спросил Джуд.
— Ничего. Он так и не ответил. — Гарри почувствовала неприятную дрожь в ногах, футболка на ней казалась холодной и мокрой. Ползучая тошнота в животе набирала силу. — Как вы думаете, он был тогда уже мертв?
— Бог его знает. Во всяком случае, вы с ним не говорили.
— Жаль. Он знал, кто такой Пророк.
— Похоже, чем больше узнаéшь про этого Пророка, тем большей опасности себя подвергаешь. — Голос Джуда стал резким. — Я бы на вашем месте держался от него подальше.
Интонация, с какой он это произнес, заставила Гарри нахмуриться. Тирнан беспокоится за ее жизнь или угрожает ей? Она покачала головой и глубоко задышала через нос. Господи, но ведь Джуд так выручил ее вчера вечером! Он сильно рисковал, сливая Роучу по телефону инсайдерскую информацию. Это ставило его в зависимость от Феликса. Гарри посмотрела на пальцы ног. Если, конечно, Джуд заранее не знал, что через несколько часов Феликс будет мертв.
— Вы будете говорить с полицией? — спросил Джуд. Его голос был каким-то… деревянно-непроницаемым.
— Только не о моем отце. Не могу. — Внезапно ей стало трудно говорить. Во рту так пересохло, что казалось, будто вместо слов с губ срывается сухой стрекот.
— Не поздновато ли беспокоиться об отце? И вообще, вам-то что? Я думал, вы его ненавидите.
— Я его не ненавижу.
— Да неужели?
— Как бы там ни было, он мой отец.
— Даже если он причастен к убийству?
Гарри покачнулась. На миг ей показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Выронив трубку, она помчалась в ванную — как раз вовремя. Ее рвало в раковину до тех пор, пока горло не начало саднить. Наконец, содрогнувшись всем телом, Гарри прижалась к холодной эмалированной раковине. Затем она плеснула водой себе в лицо и заковыляла к кровати. Укрывшись с головой пуховым одеялом, она подняла трубку, но было уже поздно: Джуд отсоединился.
Что дальше? Зацепок для расследования больше нет. Единственный человек, знавший настоящее имя Пророка, мертв. К тому же у нее появилось отчетливое ощущение, что следующей жертвой станет она сама.
Гарри свернулась в позе эмбриона и подула на руки, чтобы их согреть. От недосыпания все ее тело будто налилось свинцом. Прошлой ночью, после телефонного звонка Феликсу, она села за свой ноутбук и прощупала защиту anon.obfusc — анонимного римейлера, которым пользовался Пророк. Час за часом она тыкалась и пробовала, сканировала и экспериментировала, но внешняя защита сервера была неприступна. Об авантюрах «социальной инженерии» не могло быть и речи. Команда римейлера — матерые спецы в программной безопасности и вряд ли могут купиться на ее уловки. К половине седьмого утра Гарри пришла к выводу, что у Феликса, видимо, был близкий знакомый в этой компании — человек, который слил ему информацию напрямую. Эта мысль привела ее в уныние. Римейлер действовал из нескольких разных стран. Идентифицировать и взломать Феликсова «крота» было практически невозможно.
Гарри затихла под одеялом. Дневной свет пробивался сквозь шторы. Она смежила веки. Почему инсайдерский круг не может просто забрать свои чертовы деньги и оставить ее в покое? Она отдала бы их не моргнув глазом, лишь бы все вернулось на круги своя.
Гарри встрепенулась, мысль четко оформилась в мозгу. Отдать деньги. Почему нет? Как только Пророк получит деньги, он оставит ее в покое, разве не так? В конце концов, она не знает, кто он такой, и не представляет для него угрозы.
Она рывком уселась на кровати. Тошнота прошла, липкий пот мигом испарился. Она сбросила одеяло на пол и по короткому коридорчику пробежала в свою рабочую комнату. Ноутбук был все еще раскрыт с прошедшей ночи, и Гарри уселась перед ним, разминая пальцы.
Главное — найти для письма правильный тон. Нужно, чтобы казалось, будто она держит ситуацию под контролем и точно знает, что делает. Пока Гарри набрасывала черновик, ее грудь высоко поднималась и опускалась. Составляя письмо, она использовала несколько попыток, однако осталась не вполне довольна финальным вариантом — хотя, в общем-то, он должен был сойти. Она в последний раз перечитала письмо.
Ваши 12 млн евро у меня. Скажите, куда их переслать, — и они ваши. Одно условие: отзовите своих головорезов и не стойте у меня на пути. Я вам не угроза: обращаться в полицию едва ли в интересах моего отца. А предоставить полиции мой труп — вряд ли в ваших интересах.
Гарри Мартинес
Жаль, что письмо вышло не таким язвительным, как ей хотелось бы, но, если честно, ее нынешняя позиция была для этого попросту недостаточно сильна. Как только она отдаст деньги, у нее не останется никаких рычагов воздействия.
Гарри набрала адрес римейлера Пророка, немного помедлила и нажала кнопку «Отправить».
Затем она откинулась на спинку кресла и протяжно выдохнула. Впервые за несколько дней она почувствовала себя уверенно.
Зазвонил телефон, и она схватила трубку.
— Алло?
— Эй!
Это был Диллон. Она обняла себя рукой за талию:
— Привет.
— Ты в норме?
— Да, все в порядке. — Гарри чувствовала, что ее словам явно недостает убедительности. Проклятие! Куда подевались ее лицедейские таланты, в которых она так нуждалась?
