Корнелл Вулрич - У ночи тысяча глаз
— Вон там, — указал Сокольски и перешел на другую сторону.
Доббс изменил направление и последовал за ним.
— Не этот.
— Знаю, но там же висит табличка «Сдается квартира», ты что, не видишь? Если мы ищем комнату, то не можем пройти мимо этой и пойти справляться в доме, где такой таблички нет.
— А не слишком ли мы мудрим?
— В нашем деле такой штуки не бывает. Одна небольшая промашка подобного рода — и пиши пропало все представление.
Они уже были на противоположной стороне. Доббс вздохнул:
— Если он читает мысли, у нас все равно нет никаких шансов.
— Он, возможно, и прочитает наши мысли, но только тогда, когда узнает, что мы есть. Если же он ни слухом ни духом, что наши головы где-то поблизости, как же он в них будет читать? Ему это и на ум не придет.
Доббс зябко передернул плечами:
— Вроде как и думать боязно.
— Тоже мне, удивил, — саркастически бросил Сокольски. — Ну что ж, входим в роль. Я буду «за». Ты «против». Ты убеждаешь меня не снимать комнату.
Они вошли в подъезд, нажали кнопку одного из звонков. Дверь открылась. Они оказались в доме. Возле квартиры стояла женщина, пристально глядя на них.
— Да?
— Мы ищем комнату. Видели ваше объявление.
Лицо у нее вытянулось.
— Ах, вас двое? А я подыскиваю одного жильца. С двумя слишком много мороки.
— Мы не какие-нибудь подонки, — агрессивно начал Доббс.
— Успокойся, Эдди, — осадил его Сокольски.
— Тогда мне придется брать с вас в два раза больше, — решила женщина.
— А сколько это — в два раза больше?
— Десять — по пять с головы, — несколько неуверенно ответила она.
— Ну, у вас и аппетит, — заявил Доббс. — Идем, Билл.
Женщина пошла на попятный:
— Вы что, даже и посмотреть не хотите?
— Да, пожалуй, взглянем, раз уж пришли, — настоял Сокольски. — Может, мы еще и поладим.
Они осмотрели комнату.
— Сколько же готовы платить вы? — спросила хозяйка. — В разумных, разумеется, пределах.
— Вроде как маловата, — бросил Доббс, недовольно оглядываясь.
— Ладно, девять — за двоих.
— Кровать односпальная, — продолжал сомневаться Доббс.
— В подвале есть раскладушка. Могу ее принести.
— Нет! Спать на ней придется мне, — пронзительно завопил Доббс. — О нет, никаких раскладушек!
Терпению женщины приходил конец.
— Чего ж вы хотите? Двуспальную кровать за девять в неделю? Два комплекта белья и двойная работа? Комнаты за такую цену вы больше нигде в городе не найдете.
— Идем, Билл, — бросил Доббс.
— Вы уж нас простите, — дипломатично извинился Сокольски. — Не знаете, не сдаются ли где-нибудь еще комнаты в вашем квартале?
— Я вам не справочное бюро. Мне надо свою комнату сдать, — проворчала женщина, выпроваживая их из квартиры, и захлопнула дверь.
Оказавшись на улице, Сокольски весьма определенно указал пальцем в нужную сторону:
— Давай попытаем счастья вон там.
Они потащились дальше. Занавеска на окне у них за спиной сердито щелкнула.
— Для Макмануса мало, что мы шляемся в штатском, ему еще и актеров подавай, — тихо протестовал Доббс.
— Ничего страшного, — заверил его напарник.
Вскоре они снова остановились, как будто наугад.
— Вот дом, заглянем? — предложил Сокольски.
Они вошли и позвонили привратнице.
— Нам нужно снять апартаменты под или над его комнатой.
— Ну уж, это нам ни за что не удастся, — покачал головой пессимист Доббс.
— Сначала проникнем в дом, а там посмотрим.
Появилась привратница в расклешенном полупальто поверх не поддающейся определению одежды, которой на ней, казалось, было несколько слоев.
— Мы ищем комнату, — сказал Сокольски.
— Отдельных комнат в доме нет, только квартиры. Этим я не занимаюсь. Вам придется побеседовать с самими жильцами.
— Вы никого не знаете, кто бы хотел сдать комнату в своей квартире? Мы ходим по улицам уже с одиннадцати утра. — Доббс вытащил газету из кармана и взмахнул ею перед женщиной. По всей странице рубрики «Сдаются комнаты» многие объявления были аккуратно вычеркнуты карандашом, как будто эти предложения уже отвергнуты.
— А вы заходили в двести четырнадцатый в нашем квартале?
— Только что оттуда. Она хотела нас выдоить.
Привратница скривила губы:
— Пора бы ей и поумнеть. Комната пустует у нее уже восемь месяцев.
— А все-таки, как насчет вашего дома? — настаивал Сокольски.
Она пожала плечами:
— Попытайте счастья, если хотите, да только я сомневаюсь. Возможно, Томаццо на втором этаже захотят сдать вам комнату, у них одна лишняя. В прошлом месяце их старшая дочь вышла замуж и теперь с ними не живет.
Они поднялись по лестнице без сопровождения.
— Не годится, второй этаж, — выдохнул Сокольски, продолжая подниматься вверх. Доббс покорно следовал за ним.
На площадке четвертого этажа он снова прошептал:
— Вот она. Та, что слева. Запомнил?
Когда они на цыпочках проходили мимо двери, Доббс, сам, вероятно, того не сознавая, даже отвернулся: очевидно, чтобы его мысли не передались неодушевленной лестнице.
На пятом полицейские остановились.
— Ей соответствует вот эта, — сориентировался Сокольски и три раза постучал костяшками пальцев в дверь.
Подождали. Тишина.
— Никого нет дома, — предположил Доббс.
Покачав головой, Сокольски удержал его на месте:
— Я слышал какой-то звук.
Дверь неожиданно отворилась, как будто кто-то за нею прислушивался. На них смотрела женщина с жестким морщинистым лицом и волосами цвета терракоты. Она, видно, долго прислушивалась, прежде чем решилась открыть.
— Что вам угодно? — сердито спросила она.
— Мы ищем комнату. Привратница сказала, что вы, возможно, пожелаете…
Ее лицо осталось невозмутимым.
— Проваливайте отсюда, — отрезала она.
— Но ведь привратница…
— Передайте ей, пусть закроет свой поганый рот, пока я не спустилась и сама ей его не закрыла. — Она напоминала идола, высеченного в камне. — У вас все? — добавила она и сама же ответила на свой вопрос: — Да, все.
Дверь захлопнулась.
— Старая мегера, — пробормотал Сокольски.
Они постояли немного, повернулись и стали спускаться по лестнице.
— Ты понял, в чем дело? — спросил Доббс.
— Нет. Что ты имеешь в виду?
— Она занимается проституцией.
— Да ну, она же старая, — засомневался Сокольски.
— Ну, если уже больше не занимается, отошла, так сказать, от дел и живет на заработанное, так в прошлом занималась. Такие волосы могут быть только у гулящей девки.
Они еще раз подошли к привратнице:
— Как зовут дамочку наверху в задней части дома?
— Элси Мур. — Женщина произнесла имя разборчиво. — Во всяком случае, так она говорит.
Парни вышли на улицу.
— Что будем делать?
— Позвоним Макманусу.
Детективы завернули за угол и позвонили.
Из будки Доббс вышел весь мокрый:
— Он сказал: «Даю вам час, чтобы проникнуть в эту квартиру. Мне плевать, останется она там или нет. Вы вселитесь в квартиру, а ее оттуда выселите. Я хочу, чтобы вы были там к трем». Сейчас он проверяет, состоит ли она на учете. Нам в помощь посылает двух парней.
— В помощь для чего? — захотелось знать Сокольски. — Значит, нас будет четверо?
— Понятия не имею. Так он сказал.
Не отходя от телефонной будки, они подождали ребят. Те явились минут через двадцать.
— Я — Эллиот из отдела по борьбе с проституцией, — представился один. — Это мой напарник. Вы те самые парни?
Сокольски недовольно слегка отодвинулся от него, как брамин от неприкасаемого.
— Шестнадцать арестов, — доложил Эллиот. — В первый раз она записалась под именем Элси Мур, потом им не пользовалась, так что, вполне возможно, это ее настоящее имя. Последний раз ее забирали шесть лет назад. С тех пор — завязала.
— Скорее просто затаилась, — мрачно заметил Доббс.
— Вроде как грязная игра, — вставил Сокольски.
— Ничего с ней не станется, заберем еще разок. Макманусу нужно провернуть дельце, а она только препятствует движению.
Они снова вернулись к дому и спрятались, чтобы не попасть на глаза привратнице. Эллиот вошел и побеседовал с ней.
Потом вышел и сообщил:
— Нам даже не придется подниматься. Она держит крохотную шавку, из тех, что подметают пол своей шерстью, и примерно в это время ее ежедневно прогуливает. Выйдет с минуты на минуту.
Сокольски ахнул:
— Вы собираетесь взять ее белым днем, на виду у всех?
— Когда у них есть судимость, они в безвыходном положении. У них нет никаких шансов. Я мог бы проделать это даже у дверей церкви, и все было бы нормально.
