Грегг Гервиц - Обвинение в убийстве
Лифт был типичным – стены из сетки, высокий потолок, люк на засове. Монитор в правом углу направлен вниз. «…Всю эту гадость, которую нам оставил разгребать режим Гора-Клинтона, – говорил на экране Лейн; его нога в ботинке стояла на краю стола. – Они свергли и разрушили наши институты».
Тим нажал на кнопку десятого этажа, потом вынул из-за обода детонатор и пульт, а из-под сиденья – плоские магниты. Инвалидное кресло аккуратно складывалось, и он прислонил его к стене. Потом стянул свою лайкровую рубашку и надел невзрачную синюю рубашку на пуговицах, вынул из сумки еще одну рубашку – в упаковке химчистки.
Он вышел на пустой десятый этаж и спустил сложенное инвалидное кресло и сумку в мусоропровод. Когда лифт закрывался, он вытащил из кармана серебряный доллар и, зажав его между указательным и средним пальцем, сунул между дверьми. Он снова посмотрел на часы: 20:37. Лифт нельзя будет использовать до тех пор, пока последняя смена охранников не поднимется на шестой этаж где-то около 21:15. Он должен быть свободен на случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное.
Перекинув рубашку из химчистки через плечо, он высунул голову в коридор. Инфракрасные датчики движения на потолке, и никаких слепых мест. Если бы Роберт не вырубил датчики, как обещал, они бы засекли Тима, завыла бы сирена. Глубоко вздохнув, он вышел в коридор. Зеленые крохотные точки в верхней части приборов горели все тем же ровным светом – никаких признаков того, что они обнаружили движение.
Первая дверь, встретившаяся на его пути, открывалась от себя, как и доложил Роберт. Тим вынул из кармана стопку магнитов и отлепил верхний – тонкий серебряный магнит размером с пластинку жвачки; на цыпочках подошел к двери и нащупал магнитную защелку. Он просовывал магнит между двумя половинками магнитной защелки до тех пор, пока не почувствовал тягу; магнит лег на место, накрыв собой верхнюю часть защелки.
Тим толкнул дверь и зашел внутрь, взглянув на магнит, чтобы убедиться, что не задел его и не сбил. Он прошел из холла в огромную комнату с частично снятыми перегородками, они высились в темноте, как кладбище слонов, реквием по лопнувшей компьютерной фирме. На пути ему попалось всего пять дверей; оставшиеся магниты он заткнул в принтер.
Наконец он добрался до двери на лестничную площадку и прижался к ней, прислушиваясь, не раздаются ли шаги Сьюзи-иди-по-лестнице – секретарши, помешанной на пеших прогулках с одиннадцатого этажа. 20:42. Она опаздывала на встречу со своим психоаналитиком, офис которого располагался в пяти кварталах отсюда; сегодня после обеда она позвонила и подтвердила встречу. Тим ждал, затаив дыхание и делая вид, что спокоен. В 20:49 нужно успеть проскочить мимо Крейга Макмануса, который шел по коридору с запада на восток, направляясь в свой офис, чтобы ответить на срочный факс, который Аист должен был ему подкинуть. К 20:45 Тим подумал, что Сьюзи-иди-по-лестнице либо отменила встречу, решив остаться, чтобы посмотреть интервью Лейна, либо поехала на лифте.
Небрежно насвистывая, он открыл дверь на лестничную клетку и шагнул на площадку десятого этажа. Дверь за ним захлопнулась. Словно по команде дверь этажом выше распахнулась, и он услышал мягкие шаги – кто-то спускался по лестнице. Тим взялся за перила и высоко поднял на плече рубашку из химчистки, так, что она закрыла ему пол-лица.
Сьюзи пронеслась мимо – размытое пятно кудрей и нейлона:
– Привет! Пока!
Тим пробормотал приветствие и пошел дальше. К тому времени, как он дошел до площадки одиннадцатого этажа, он успел вынуть провод из упаковки с рубашкой, раскрутить его и согнуть так, что на конце образовался крючок. Тим просунул провод в узкую щель под дверью и поворачивал его до тех пор, пока не почувствовал, что он зацепился за ручку двери с внутренней стороны. Тим потянул за провод, раздался щелчок. Он открыл дверь и вошел в пустую кухню.
Телевизор на стойке показывал Мелиссу Йюэ, наклонившуюся над Лейном, в то время как техник цеплял микрофон ему к рубашке:
– Просто расслабьтесь и смотрите на меня, а не на камеру. Через несколько минут мы дадим вам наушник, чтобы продюсер мог разговаривать с вами во время эфира.
Несколько лбов из охраны Лейна стояли сзади. Они изо всех сил старались выглядеть суровыми и игнорировать камеру, хотя им это плохо удавалось. Энергичная ассистентка толкала их из кадра, и они неуклюже переминались с ноги на ногу, слушая ее указания, – как коровы под надзором пастушьей собаки.
Тим согнул провод и сунул его и рубашку в мусорное ведро возле раковины. Потом вынул из заднего кармана маленький пакетик, пластиковый наушник и зубную нить, открыл наушник, засунул внутрь крошечный детонатор и снова захлопнул наушник. Бросив наушник в пакетик, он заклеил его, обвязал зубной нитью и проглотил пакетик, держась за конец зубной нити. Зубная нить натянулась, и пакетик остановился на середине горла. Он подождал, пока утихнет рвотный рефлекс, и протянул зубную нить между двумя коренными зубами. Вынул из холодильника две маленькие бутылки с водой, засунул их в задние карманы и вышел в коридор. 20:46.
Застывший полицейский и усталый охранник неподвижно сидели на стульях перед металлоискателем, который вел в главные коридоры. Тим кивнул и прошел через металлоискатель. Раздался громкий писк.
– У вас есть с собой сотовый телефон, ключи?
Тим покачал головой.
Охранник встал со стула и обвел Тима ручным металлоискателем. Когда он дошел до горла, снова раздался громкий писк. Охранник уставился на золотой крест, болтающийся на адамовом яблоке Тима, перевел взгляд на полицейского и махнул Тиму, чтобы тот проходил.
Тим завернул в мужской туалет и зашел в кабинку. Освободил зубную нить, зажатую между зубами, потянул за нее и вытащил пакетик, который легко выскользнул из горла. Тим вынул из него наушник, бросил его в карман и спустил пакетик в унитаз. Обратно в коридор он вышел ровно в 20:49.
Крейг Макманус, демонстрируя в улыбке все свои зубы, шествовал по коридору с коллегой. Он взглянул на свой пейджер и отпустил шутку про монашек на велосипедах. Тим, точно рассчитав момент, опустил голову, делая вид, что смотрит на часы, и задел Макмануса.
– Упс. Извини, Крейг. – Тим продолжал идти, не замедляя шаг и не поворачиваясь, а его руки быстро отстегнули электронный пропуск Крейга, прикрепленный к его плетеному брючному ремню, и заменили его на поддельный. Коридор был совершенно пуст, если не считать трех телевизоров, свисавших с потолка. Тим дошел до закрытых двойных дверей в конце коридора и приложил к панели пропуск Макмануса. Красный огонек сменился зеленым, и он шагнул в святая святых.
Здесь, в комнате для интервью, недоступной для камер безопасности и мойщиков окон, Тим был абсолютно свободен. Лейн и Йюэ сидели за огромным столом, стилист Чарли Роуз и ассистенты суетились вокруг. Большие электронные часы отсчитывали время: до эфира оставалось меньше пяти минут. Охранник в маленькой будке справа от Тима жевал пончик, обсыпанный сахарной пудрой. Тим протянул ему пропуск, и охранник бросил на него беглый взгляд, оставив сахарный отпечаток большого пальца на мрачной фотографии Тима.
Техник в наушниках суетился над контрольной панелью; кабель и провода уходили под складной стол сбоку от него. Тим направился к нему, вынув из кармана бутылку с водой.
– Кто посылал за водой? – спросил Тим.
Техник, отвечавший за звук, отмахнулся от него, едва подняв голову. Тим заметил на столе открытый металлический чемодан, несколько приборов, в том числе и наушник Лейна, лежали внутри на серой подкладке. Тим сообразил, что люди Лейна, имеющие большой опыт по части охраны, принесли свое оборудование.
– Тогда я оставлю воду здесь.
Еще один взмах руки, на этот раз сердитый.
Ставя бутылки на стол, Тим подменил наушник.
– Эфир через две минуты, – крикнул кто-то.
– Дайте рассеянное освещение, – завопила Июэ, – а то из-за вас у меня на лице поры будут, как рытвины на дороге!
Один из телохранителей Лейна, с татуировкой в виде орла, прошел мимо Тима, направляясь к металлическому чемодану. Уже идя к двери, Тим жестом показал охраннику, чтобы тот стер сахарную пудру с подбородка. Снова выйдя в коридор, он слышал, как Июэ выкрикивает команды в микрофон: ее голос отражался от стен и визжал из мониторов над его головой. Заставка телеканала возвестила начало передачи, даруя зданию блаженную передышку от визга ведущей.
Когда Тим дошел до лифта, оборудованного телевизором, Июэ в прямом эфире выводила медовым голосом:
– …казалось, они не выказывали никаких угрызений совести по поводу погибших детей, мужчин и женщин… – Она слегка морщила лоб, изображая искреннее замешательство.
Тим стоял рядом с дверью лифта, куда не доставала камера наблюдения. Кабина была металлической, и в ней не было зеркал, за отражением в которых могла бы следить вторая камера.
