Джеффри Дивер - Собиратель костей
— В прессе его уже назвали серийным похитителем, — сообщил Поллинг.
«Возможно, они и не ошиблись», — подумал Райм.
— А мэр буквально сходит с ума. Он хочет призвать на помощь федералов. Мне пока что удалось уговорить шефа никому это дело не передавать. Но мы не имеем права потерять следующую жертву.
— Мы постараемся, — язвительно вставил Райм.
Отхлебнув глоток кофе, Поллинг подошел ближе к кровати:
— Ты хорошо себя чувствуешь, Линкольн?
— Превосходно.
Поллинг посмотрел на бывшего коллегу, может быть, немного дольше, чем следовало, и кивнул Селитто:
— Доложи мне вкратце обо всем случившемся. Через полчаса у меня назначена очередная пресс-конференция. Вы последнюю по телевизору не смотрели? Не слышали, что там наговорил один репортер? Ему интересно, как, по-нашему, отреагирует семья жертвы, когда узнает, что женщину буквально сварили заживо?
— О Боже! — Бэнкс только покачал головой. Райму вспомнился один случай. Три с половиной года назад, когда шло расследование дела об убийстве полицейских, капитан разбил вдребезги весьма дорогую видеокамеру у репортера только за то, что тот поинтересовался: не из-за того ли столь агрессивен Поллинг, что преступником оказался человек, который сам служил в полиции?
Поллинг и Селитто устроились в дальнем углу спальни, и детектив принялся посвящать капитана в ход дела. Когда, наконец, Джим покинул их, то Райм обратил внимание на то, что сейчас капитан не был и наполовину таким же бодрым и жизнерадостным, как обычно.
— Прекрасно, — объявил Купер. — У нас имеется волосок. Обнаружен в кармане жертвы.
— Целый? — без особой надежды спросил Райм, и поэтому ничуть не удивился, когда Мел со вздохом ответил:
— Увы, нет. Без луковицы.
Без луковицы волос нельзя индивидуализировать, он может служить только не слишком информативным вещественным доказательством. По нему нельзя определить структуру ДНК и определить преступника. Хотя определенную ценность волосы, разумеется, представляют. Канадские ученые-исследователи несколько лет назад доказали, что если на месте преступления найден волос, то шансы на то, что это и есть волос подозреваемого, равны примерно 4500:1. Однако вся проблема заключается в том, что по волосу слишком мало можно сказать о человеке, потерявшем его. Практически невозможно определить пол человека и даже расу. Возраст удается узнать, только имея дело с волосами младенцев. Цвет — фактор обманчивый, если учитывать достижения современных красок. А так как каждый нормальный человек теряет по несколько десятков волос в сутки, трудно даже сказать, лысеет ли он при этом или нет.
— Проверь его на принадлежность к жертве. Сравни чешуйки и пигментацию, — приказал Райм.
Уже через несколько секунд Купер, оторвавшись от микроскопа, уверенно заявил:
— Это не ее волос. Не Ти-Джей Колфакс.
— Каково описание?
— Светло-коричневый. Отклонений нет, поэтому негроидная раса исключается. По пигментации также ясно, что это и не монголоид.
— Значит, белая раса, — довольно подтвердил Райм, кивая в сторону таблицы на стене. — Это только подтверждает показания нашего свидетеля. Волосок с головы или с тела?
— Диаметр варьирует не слишком сильно, кроме того, по распределению пигмента можно сделать заключение, что он с головы.
— Длина?
— Три сантиметра.
Том спросил, нужно ли добавить в таблицу тот факт, что у подозреваемого каштановые волосы.
— Нет, надо дождаться подтверждения. — Райм не стал торопиться. — Напиши только то, что нам доподлинно известно. Он пользуется лыжной маской темно-синего цвета. Что там с ногтевыми соскобами, Мел?
Купер уже рассмотрел их в микроскоп, но ничего полезного не нашел.
— А тот отпечаток на бочке, что ты обнаружила? Давайте посмотрим. Покажи мне его, Амелия.
Сакс колебалась несколько мгновений, потом поднесла к нему поближе поляроидный снимок.
— Вот так чудовище! — прокомментировал Райм, рассматривая огромную деформированную ладонь, на которой вместо изящных завитков и бугорков виднелись лишь смазанные беспорядочные черточки. — Великолепная картина, ты просто виртуальный Эдвард Вестон, Амелия. Но, к сожалению, это не ладонь, а эти черточки — не пальцевые рисунки. Это перчатка. Кожаная. Довольно старая. Верно, Мел?
Купер молча кивнул.
— Том, запиши, что наш подозреваемый имеет пару старых перчаток, — приказал Райм и обратился ко всем присутствующим: — Вот теперь мы начинаем кое-что понимать о нашем преступнике. Он никогда не оставляет своих отпечатков на месте преступления. Зато след его перчатки у нас уже есть. И если мы найдем ее саму, то сможем утверждать, что он был там, в котельной. Наш подозреваемый умен, но не гениален.
— А что же носят гениальные преступники? — поинтересовалась Сакс.
— Замшевые перчатки с хлопковой подкладкой. — Где фильтр?
Мел вытряхнул вакуумный фильтр, напоминавший конусообразную деталь от кофеварки, на чистый лист бумаги.
Вещественные доказательства…
Журналисты и присяжные заседатели любят видеть в качестве вещественных доказательств вполне очевидные предметы: окровавленные перчатки, ножи, огнестрельное оружие, которым недавно пользовались, любовные письма, остатки спермы и отпечатки пальцев. Но Линкольн Райм больше всего любил пыль и жидкости всех сортов. Именно на это меньше всего обращают внимание преступники, оставляя после себя подобные следы.
Но и фильтр на этот раз не захватил ничего ценного.
— Ну, ладно, — успокоил остальных Линкольн. — Пойдем дальше. Давайте посмотрим на наручники.
Сакс напряглась, наблюдая, как Купер открывает пластиковый пакет и вытряхивает наручники на лист бумаги. Как Райм и предупреждал, крови здесь было совсем мало. С пилой на этот раз пришлось работать медэксперту. Правда, для полной уверенности он дождался, когда адвокат нью-йоркской полиции перешлет официальное согласие на эту процедуру по факсу.
Купер внимательно осмотрел наручники:
— Фирма «Бойд и Келлер». Серийный номер отсутствует. — Он опрыскал их жидкостью из пульверизатора и осветил. — Отпечатков нет, только следы от перчатки.
— Теперь открой их.
При помощи стандартного ключа Купер расстегнул наручники, а потом продул механизм воздушным очистителем для линз.
— Ты все еще сердишься на меня, Амелия? — обратился к Сакс Линкольн. — Насчет рук.
Вопрос прозвучал неожиданно и застал ее врасплох:
— Я не рассердилась, — через пару секунд заговорила Амелия. — Я подумала, что такие действия квалифицируются как непрофессиональные. Я имею в виду то, что вы предлагали.
— Ты знаешь, кто такой Эдмон Локар?
Она отрицательно помотала головой.
— Француз. Родился в 1877 году. Он основал при Лионском университете Институт криминалистики. Он вывел один закон, который всегда помогал мне, когда я работал в следственном управлении. Принцип обмена Локара. Этот ученый был уверен в том, что когда два человека контактируют, обязательно будет произведен какой-то обмен. Один человек забирает что-то у другого и что-то отдает. Может быть, это просто пыль, кровь, клетки кожи, волокна, крошечные металлические частицы. Бывает очень сложно определить, что именно участвовало в процессе обмена, и еще сложнее понять, что бы этот обмен мог значить. Но это происходит, и именно руководствуясь этим принципом, мы поймаем нашего подозреваемого.
Впрочем, этот экскурс в историю совсем не заинтересовал Амелию.
— Тебе еще повезло, — обратился Мел Купер к Сакс, даже не поворачивая к ней головы. — Он хотел, чтобы ты вместе с медэкспертом поехала в лабораторию, присутствовала при аутопсии и исследовала содержимое ее желудка.
— Это нам не помогло бы, — пробурчал Райм, стараясь не встречаться взглядом с женщиной.
— Но я его отговорил, — заявил Купер.
— Аутопсия, говорите… — вздохнула Сакс с такой обреченностью, будто теперь никакая информация, касающаяся Линкольна Райма, была не в состоянии удивить ее.
«По-моему, эта красотка сейчас даже не находится вместе с нами, — продолжал злиться Райм. — Она уже унеслась куда-то за тысячи миль».
— Ага, — обрадовался Купер, — Что-то нашел. Кажется, это и есть кусочек перчатки.
Он поместил крошечный фрагмент под микроскоп и принялся изучать его:
— Кожа, красновато-коричневатая. С одной стороны отполированная.
— Красная, это хорошо, — кивнул Селитто и пояснил Амелии: — Чем эксцентричнее они одеваются, тем легче их поймать. Правда, этому в академии не учат. Когда-нибудь я расскажу тебе о тех временах, когда мы схватили Джимми Плейда из банды Гамбино. Помнишь, Джерри?
— Да, такие портки, как были у него, за милю видно, — кивнул молодой детектив.
