Аллан Фолсом - День исповеди
Она вернулась домой и едва успела наскоро вымыться и переодеться, как по телевизору передали о случае в метро. Она помчалась туда с мокрыми волосами, уместившись на мотороллере за спиной своего оператора. Но прессу — и газетчиков, и телевидение — остановили возле входа в метро и не только не пустили в туннели, но и вообще не дали подойти к руководителям операции. Прождав час у дверей, она вернулась в свой кабинет и принялась составлять репортаж. Тогда-то она и увидела впервые видеозапись Гарри Аддисона. После этого она ненадолго покидала бюро, а как раз в это время ей принялся названивать Элмер Васко. И вот он позвонил снова. Ничего не поделаешь, пришлось ответить.
— Элмер? Мистер Васко? Как дела? — Она пыталась говорить так, чтобы он подумал, будто она рада его звонку, хотя на самом деле это было не так. — Мистер Васко?..
В трубке было тихо, и Адрианна совсем уже было собралась ее повесить, как голос все же раздался.
— Мне необходима твоя помощь…
— О господи!..
У Адрианны перехватило дыхание. Это был Гарри Аддисон собственной персоной.
* * *Гарри стоял в телефонной будке возле маленького кафе на пьяцца делла Ротонда, напротив древнего круглого здания, именовавшегося, согласно табличке, Пантеоном. К этому времени он успел обзавестись головным убором, черным беретом, который без всяких ухищрений смог купить в магазинчике на углу, торговавшем шляпами, шляпками и кепками всех сортов, и сразу же нахлобучил, чтобы скрыть пластырь, наклеенный на лоб. Забинтованную руку он держал в кармане.
— Где ты? — Удивленный голос, вне всякого сомнения, принадлежал Адрианне.
— Я…
Он понятия не имел, вернулась или не вернулась она из Хорватии, но надеялся, что вернулась. Он позвонил ей, поскольку по зрелом размышлении понял, что ему просто некому больше звонить. Лишь ей одной из всех осведомленных в происходящем людей он осмелился довериться. Но теперь, когда Гарри услышал ее голос в телефонной трубке, он вдруг задумался: а может ли он доверять кому-либо вообще? Судя по ее осведомленности в делах, о которых простые смертные узнавали только из СМИ, у нее были знакомства в полиции; что, если она, согласившись встретиться с ним где-нибудь в городе, приведет с собой полицейских?
— Гарри, где ты находишься? — вновь послышался в трубке ее голос. Теперь он звучал настойчиво.
И снова он заколебался. Неуверенность мучила его. А тупая боль в затылке напомнила, что он чувствует себя далеко не так хорошо, как хотелось бы.
— Я не смогу ничем тебе помочь, если ты не скажешь.
Мимо прошли несколько школьниц, громко разговаривавших между собой, то и дело прыская от смеха. Гарри невольно оглянулся на них и увидел, что по площади, направляясь в его сторону, едут двое конных карабинеров. Они двигались медленно, судя по всему, это был просто патрульный объезд. Но ведь все полицейские в этой стране искали именно его, и он должен был соблюдать все возможные предосторожности, чтобы избегать встреч с ними. В нынешней ситуации ему просто следовало находиться на своем месте, пока они не проедут мимо. Переступив с ноги на ногу, он отвернулся от них и произнес в трубку:
— Я не убивал Пио.
— Скажи мне, где ты находишься.
— Я ужасно боюсь, что итальянские полицейские убьют меня.
— Гарри. Где? Ты? Находишься?
Молчание.
— Гарри, это ведь ты позвонил мне. Я думаю, потому, что ты мне доверяешь. Ты не знаешь Рима, ты не знаешь Италии, и если я предложу тебе встретиться со мной где-нибудь, тебе придется спрашивать у людей и ты можешь влипнуть в неприятности. Если я буду знать, где ты находишься, то смогу сама прийти к тебе. Согласен?
Тем временем карабинеры подъехали ближе. Оба совсем молодые. На крупных белых лошадях. Оба при пистолетах. И они не были обычным патрулем — они внимательно оглядывали прохожих.
— Ко мне приближаются конные полицейские.
— Гарри, ради Христа, скажи, где ты.
— Я… я не…
Вновь повернувшись, стараясь не смотреть на полицейских, он лихорадочно искал глазами табличку с названием улицы, или номер дома, или название кафе — что угодно, что дало бы ему представление о том, где он находится. И наконец-то увидел. Табличка на доме футах в двадцати от него.
— Какая-то ротонда.
— Пьяцца делла Ротонда. Возле Пантеона?
— Наверное.
— Большое круглое здание с колоннами.
— Да.
Карабинеры были уже совсем рядом, их лошади лениво переступали по мостовой, взгляды полицейских прощупывали толпу на площади, людей, сидевших за столиками кафе на тротуарах. Вдруг один из полицейских слегка потянул за повод, и оба остановились в нескольких футах от телефонной будки.
— Проклятье! — чуть слышно выдохнул Гарри.
— Что случилось?
— Они стоят рядом со мной. Я могу дотянуться до лошади.
— Гарри, они смотрят на тебя?
— Нет.
— Не обращай на них внимания. Через минуту они поедут дальше. Когда они отъедут, перейди через площадь к скверу справа от Пантеона. По любой боковой улице пройди два квартала до пьяцца Навона. Около фонтана посреди площади есть скамейки. На площади будет полно народу. Сядь на любую скамейку, и я тебя там найду.
— Когда?
— Через двадцать минут.
Гарри взглянул на часы.
16.32
— Гарри!
— Что?
— Верь мне.
Адрианна положила трубку. Гарри продолжал стоять в будке, держа телефонную трубку в руке. Полицейские оставались на том же месте. Если он повесит трубку и они это увидят, ему останется лишь уйти. Если он не повесит трубку, то на телефонной станции с минуты на минуту заметят неполадку и доложат куда следует. И кто-нибудь, учитывая всеобщую тревогу, возможно и полицейский, придет посмотреть, в чем дело. Он снова оглянулся. И душа у него ушла в пятки.
К первым двум карабинерам подъехали еще двое, и они все стояли, о чем-то переговариваясь между собой. Четверо полицейских. В паре футов от него. Гарри медленно повесил трубку на рычаг. Остаться в будке он мог лишь в том случае, если наберет еще какой-то номер, а звонить ему было некому. Нужно было что-то сделать, прежде чем один из этой четверки обратит внимание на праздно стоящего в телефонной будке человека. И он сделал. Просто вышел из будки и прошагал мимо всадников, направляясь к Пантеону.
Один из карабинеров взглянул на Гарри, даже присмотрелся, но как раз в это мгновение его лошадь дернула головой, и ему пришлось натянуть поводья. Когда же он вновь поднял голову, Гарри уже влился в кишевшую на площади толпу.
43
Роскани, читавший срочно переведенное на итальянский язык сообщение, пересланное по факсу из офиса Тальи, рассеянно смял окурок в стоявшей перед ним пепельнице. Это была информация от специального агента Дэвида Харриса из лос-анджелесского управления ФБР о том, что Байрон Уиллис, старший партнер юридической фирмы из Беверли-Хиллз, в которой работал Гарри Аддисон, был минувшей ночью найден застреленным возле собственного дома. Убийца или убийцы неизвестны. Мотивом, вероятно, послужило ограбление. Исчез бумажник, обручальное кольцо и часы «роллекс». Дело расследует полиция Лос-Анджелеса. Вскрытие еще не произведено. Обо всех новых данных будут немедленно сообщать.
Роскани потер ладонью глаза. Что же это за чертовщина! При столь ограниченной информации, какой он располагал, ему оставалось лишь признать новое убийство случайным совпадением. Но согласиться с этим он не мог. Слишком уж тесно оно смыкалось с тем, что происходило здесь. И все же что могло послужить мотивом убийства партнера Гарри Аддисона? Что-то такое, что он знал о Гарри? Или об отце Дэниеле?
Роскани напечатал ответ на своем компьютере и переслал по сети секретарю, чтобы его записку перевели на английский и отправили Харрису из лос-анджелесского ФБР. В письме он благодарил ФБР за сотрудничество и просил сообщать лично ему всю новую информацию, которая будет появляться в этом деле. Еще он просил — хотя ФБР, несомненно, уже занималось этим — выявить всех близких знакомых и деловых партнеров Гарри Аддисона и выяснить, не связывает ли их какая-то общая нить, не знает ли кто-то из них, а то и многие чего-нибудь полезного. И еще чтобы им рекомендовали обратить внимание на свою личную безопасность.
Едва он успел закончить с этим делом, как телефон зазвонил. Говорила Валентина Гори, логопед и чтец по губам, которую он привлек к расшифровке видеозаписи Гарри Аддисона. Да, она несколько раз посмотрела запись. Не найдется ли у него времени заглянуть к ней?
Роскани вошел, взял Валентину за руку и поцеловал в щеку. На большом экране неподвижно застыло лицо Гарри. Валентине Гори было пятьдесят два года, она недавно стала бабушкой, но все еще оставалась рыжей и весьма привлекательной. Диплом логопеда она получила в университете бельгийского города Лувена, в семидесятых годах обучалась мимическому искусству во французском театре, после чего дублировала актрис в иностранных кинофильмах и от случая к случаю консультировала в вопросах, связанных с речью и ее особенностями, карабинеров и итальянскую полицию. Она выросла в том же районе, что и Роскани, и отлично знала всех его родных. Более того, именно она лишила его невинности, когда ей было двадцать два года, а ему пятнадцать — лишь для того, чтобы показать, что он не настолько хорошо умеет владеть собой, как пытается показать. Их дружба успешно пережила все прошедшие годы. Она была единственным на свете человеком, не считая жены Роскани, кто мог с пониманием посмотреть ему в глаза и заставить его посмеяться над собой.
