Маленькие грязные секреты - Дженнифер Хиллиер
— Милочка, что же останется от нашего «Монстра»? — Бетс/Бетси подняла подрисованную бровь. — С яичными белками он будет стоить еще дороже, да и вам по-любому придется заплатить за кучу ненужных закусок. К тому же у нас нет бекона из индейки.
Она так мрачно произнесла слова «бекон из индейки», как будто сама идея подобного заказа отдавала богохульством. Что, вероятно, справедливо, учитывая, что только кретин притащился бы в круглосуточную закусочную, известную своими полновесными сытными трапезами, и попытался заказать здоровую диетическую пищу.
— Ладно, пожалуй, я закажу просто яичницу, — улыбнувшись, сказала Марин, — и поджаренный тост. Картофельные оладьи. И обычный бекон — он у вас, если я правильно помню, восхитителен.
— Не желаете добавить долларовый десерт? — также улыбнувшись, спросила официантка.
— Конечно, почему бы и нет, — ответила Марин, понимая, что ничего не доест. Но не это, черт побери, ее сейчас волновало.
Бетс/Бетси не стала ничего записывать. Марин удивило, почему эта уже солидного возраста официантка продолжает работать в ночную смену в такой дешевой и грязной закусочной. Мо когда-то говорила, что ей понравилось в «Голден баскет», поскольку к клиентам там относились как к друзьям, а между коллегами сложились почти семейные отношения. Однако ночная смена в «Франкенштейне» требовала особой выносливости.
Полночь уже точно наступила, а «парень» Сэла до сих пор не заявился. Марин не могла ни написать, ни позвонить, ни убедиться в том, что Джулиан все еще собирается прийти. Сэл заверил ее, что они нормально поладят. И больше она ничего не знала. Но что, если Джулиан не придет?
Звякнул ее телефон.
Ты жива?
Его пока нет, — нервно набирая текст, ответила она, — тихо схожу с ума. Не знаю, хватит ли мне решимости.
Сэл также не замедлил с ответом:
Все будет нормально. Жди спокойно. Это же просто разговор.
От нечего делать Марин запустила свой инстаграм. Она не уделяла особого внимания соцсетям; постами в Инстаграме и Фейсбуке управляли Сэйди и менеджеры салонов. Но, погрузившись в этот мир сегодня, Марин узнала, что молодое поколение, видимо, чувствует себя вполне комфортно, загружая на виртуальные платформы подробности своих жизней. И если присмотреться, можно узнать почти все о ком угодно.
Например, любовница Дерека каждый день что-то публикует в Инстаграме. Буквально каждый. Треклятый. День.
Со времени последней проверки появилась одна новая фотография, и это фотка… с ногами? Длинные ноги с тощими лодыжками, в белых в розовый горошек носках, небрежно скрещены на приборной панели автомобиля. Снимок сделан под стратегически верным углом, показывая также рулевое колесо, в центре которого безошибочно маячил трезубец логотипа «Мазерати». На руле — явно мужская рука, а подпись с рожицей в черных очках гласила: «Крутая тачка, крутой парень».
Эта фотография набрала уже больше сотни комментариев, но Маккензи ответила только на первый.
Сладкая крошка 1789: «Вот оторва, кто он???»
Искусство Кензили: «Продвинутая фаза, чувиха»
И вновь Марин пришлось заглянуть в словари городского сленга за формальным определением. «Продвинутая фаза» означала «переход от романтических к более серьезным отношениям».
Огромное. Унижение.
На обшарпанное виниловое сиденье напротив нее скользнул мужчина. Испугавшись, Марин чуть не выронила свой телефон. Полностью поглощенная своими мыслями, она не заметила его приближения. Не видела, как он подошел к кабинке, и не почувствовала порыва ветра открывавшейся входной двери. У входа все еще топталась компания шумных студентов. Должно быть, он вошел другим путем, через заднюю дверь или, может быть, через кухню.
Сердце заколотилось, ладони вспотели, и Марин машинально протянула ему руку, но он не удосужился пожать ее. Вместо этого махнул официантке, и она вскоре появилась с чистой кружкой и кофейником.
— Как обычно, Бетс, — бросил он, и она понимающе кивнула.
Значит, все зовут ее Бетс, и очевидно, что они давно знакомы. А раз он пользуется задним ходом, то, вероятно, частенько заглядывает сюда.
Марин спрятала руки на коленях, чтобы мужчина не заметил нервной дрожи.
Неужели она решится?
Марин осознала, что с трудом осмеливается взглянуть на него, зато он, похоже, не испытывал ни малейшей неловкости. Достал из кармана пиджака влажные салфетки и вытащил одну из них. Она следила, как он тщательно вытирал руки, каждый палец, а когда закончил, то скомкал использованную салфетку и, завернув ее в местную салфетку, аккуратно отодвинул сверток на угол стола. Пробежал пристальным, оценивающим взглядом по ее наружности, лицу, волосам, бусам, блузке, обручальным кольцам на левой руке и браслету на правом запястье. Улыбка не тронула его губ, однако от природы ему досталось симпатичное лицо. Интересно, соответствовал ли ее вид его ожиданиям? И что рассказал Сэл?
Ее удивило то, как долго ее разглядывали.
— Я Джулиан, — наконец изрек он. — Успокойтесь, Марин. Мы просто поболтаем.
Она не понимала, что задерживала дыхание, пока не вздохнула.
— Привет. Спасибо, что пришли.
Джулиан — если это его настоящее имя — был примерно ее возраста, может, на несколько лет старше. Темные глаза, широкие брови, крупный нос, бритая голова. Потертая мотоциклетная куртка поверх черной футболки с треугольным вырезом. Судя по тому, что она видела, он был в отличной спортивной форме. Сильные руки, никаких часов и обручального кольца, хотя она полагала, что было бы странно, если б он надел кольцо на подобную встречу. Он не имел ничего общего с типами, просиживавшими штаны за офисным столом с девяти до пяти, но не походил и на — как же его называл Сэл? — посредника в сомнительных делишках.
Впрочем, Марин понятия не имела, как должен выглядеть профессиональный посредник. Сериал «Рэй Донован»[33] прошел мимо нее.
Он смотрел, как она изучала его. Выждав приличную паузу, произнес:
— Так это вы разбили сердце Сэла?
Марин удивленно прищурилась. Начало разговора она представляла себе совершенно иначе.
— В каком-то смысле… возможно. — Она не представляла, что именно наболтал ему Сэл, поэтому не знала, ждет ли он от нее каких-то подробностей. — Мы с ним встречались в колледже. С тех пор прошло много лет.
— И вы бросили его ради парня, за которого вышли замуж? — Это прозвучало скорее
