Джим Томпсон - Дикая ночь
И внезапно во дворе стало светло, как днем.
Два мощных фонаря ударили с пустых участков, расположенных по обеим сторонам от дома. Со всех сторон повалили копы.
Секунду я стоял прикованный к месту. Потом повернулся и тихонько направился назад к пекарне.
Я уже почти свернул за угол, когда услышал крик шерифа, перекрывавший другие голоса: «Да подождите вы, черт возьми! Это не он…»
Я продолжал идти и подходил уже к пекарне, когда меня догнал новый крик: «Эй, ты! Стой!»
Я не остановился. Какого черта? Я был уже в двух кварталах. Откуда мне знать, что он зовет меня?
Я вошел в пекарню и запер за собой дверь. Перейдя в главную кладовую, закрыл внутреннюю дверь и сел за рабочий стол.
Я взял бланки заказов, приготовленные на вечер, и начал готовить продукты по обычной схеме.
Кто-то постучал в наружную дверь. Я остался сидеть на месте. Опять-таки, какого черта? С какой стати я буду пускать кого-то в пекарню в такое время суток? Может быть, это грабитель, решивший похитить мешок муки!
Стук прекратился. Я усмехнулся, перебирая карточки. Я снова чувствовал себя живым.
Дверь в пекарню с грохотом распахнулась. Вошли Кендэлл, шериф и его заместитель. Шериф шел первым.
Я встал. Направился к нему, протянув руку.
— Как поживаете, шериф? — спросил я. — Как миссис Сам…
Он размахнулся и ударил меня так, что я почти развернулся на месте. Его пальцы впились в мою рубашку, и он оторвал меня от пола. Вцепился в меня, словно бульдог, встряхивающий крысу. Если я видел смерть на чьем-то лице, то это было его лицо.
— Вонючий ублюдок! — Он вертел меня одной рукой и при этом колотил другой. — Думаешь, ты умнее всех? Думаешь, всех обвел вокруг пальца, всем запудрил мозги, сначала прикинулся овечкой, а потом…
Я его ни в чем не винил. Нет хуже оскорбления, чем обмануть человека, которому ты нравился и который тебе доверял. Но рука у него была тяжелая, и Кендэлл не мог его остановить, потому что ему мешал заместитель шерифа.
Я потерял сознание.
Глава 20
Кажется, я пришел в себя довольно скоро, но доктор Додсон был уже на месте. Я лежал, распростертый на полу, головой на каком-то мешке из-под муки, и док склонялся надо мной.
— Как себя чувствуешь, сынок? — спросил он. — Что-нибудь болит?
— Еще бы не болело! — взорвался Кендэлл. — Это… это животное избило его до полусмерти!
— Нет, постойте, черт возьми! Я не…
— Заткнитесь, Саммерс. Ты как, сынок?
— Со мной… все в порядке, — сказал я. — Просто немного закружилась голова и…
Я закашлялся и начал задыхаться. Он быстро поднял меня за плечи, и я нагнулся к полу, давясь и кашляя, и кровь маленькой лужицей растеклась на полу.
Доктор вынул из нагрудного кармана носовой платок и вытер мне рот. Он снова опустил меня на пол и встал, глядя на шерифа.
Шериф бросил на него ответный взгляд, столь же угрюмый, сколь и робкий.
— Немного вышел из себя, — пробормотал он. — Бьюсь об заклад, док, вы бы тоже не сдержались, если бы были на моем месте. Он уже собирался убрать Уинроя, как и было сказано в той записке, но тут появился этот чертов пьянчуга, и он тут же удрал обратно, словно ничего не случилось, а теперь…
— Знаете что? — спокойно перебил его доктор. — Знаете что, Саммерс? Будь у меня сейчас оружие, я бы с удовольствием размозжил вашу тупую башку.
У шерифа отвисла челюсть. Он выглядел ошеломленным и сбитым с толку.
— Послушайте, — проговорил он, запинаясь. — Вы… вы не знаете, кто этот парень! Это Чарли Биггер, Малыш Биггер, как его зовут. Он наемный убийца и…
— Вот как? Но вы о нем, конечно, позаботитесь?
— Вы хотите знать, что случилось, или нет? — Лицо шерифа немного покраснело. — Он…
— Я скажу вам, что случилось, — холодно произнес Кендэлл. — Карл вышел немного пройтись, я сам разрешил ему это делать, когда бывает перерыв в работе. Я даже советовал ему иногда гулять, учитывая, что он болен. Он находился недалеко от дома Уинроев, когда начался весь этот шум и гам, и поскольку у него были более важные дела, чем стоять и глазеть на события, которые никак его не касаются, то…
— Еще как касаются! В той записке сказано, что он…
— …то он вернулся обратно, — закончил Кендэлл. — Несколько минут спустя в пекарню ворвался Саммерс вместе со своим… э-э… наймитом и начал нести всякую чушь насчет того, что Карл пытался кого-то убить и отказался остановиться, когда ему приказали. Потом он влетел сюда и набросился на него, избив до бессознательного состояния. Я в жизни не видел такой дикой и бессмысленной жестокости, Дод!
— Понятно, — кивнул доктор и повернулся к шерифу. — Ну что?
Губы шерифа Саммерса сжались в тонкую линию.
— Не важно, — пробормотал он. — Можете считать и так, если вам так нравится. Я его арестовываю.
— По какому обвинению? За невинную прогулку?
— За покушение на убийство, вот по какому!
— И какие у вас основания для такого обвинения?
— Я уже сказал!.. — Шериф замолчал и нагнул голову, как разъяренный бык. — Это не ваше дело. Я его забираю.
Он двинулся ко мне вместе с заместителем, у которого был очень несчастный вид, а Кендэлл и доктор преградили им дорогу. Мне показалось, что в следующий момент они бросятся друг на друга с кулаками. В этом не было никакого смысла, и я встал.
Я чувствовал себя почти в порядке, учитывая обстоятельства. Может быть, чуть меньше и слабее, чем раньше.
— Я пойду, — проговорил я.
— Мы все устроим… вам нет необходимости идти, — сказал доктор, и Кендэлл подхватил:
— Разумеется, он не должен никуда идти!
— Лучше пойду, — сказал я. — Шериф Саммерс и его жена были очень добры ко мне. Уверен, он не стал бы это делать, если бы не считал, что так нужно.
Последовал небольшой спор между Додсоном и Кендэллом, но я все-таки пошел. Мы все пошли.
Мы пришли в суд как раз в тот момент, когда окружной прокурор поднимался по ступеням, и заместитель шерифа провел нас в его кабинет, пока он и шериф Саммерс беседовали в коридоре.
Шериф стоял спиной к двери, но окружной прокурор был повернут к ней лицом, и я увидел на нем выражение отвращения и усталости. Все время, пока говорил шериф, он стоял молча, засунув руки в карманы, нахмурившись и покачивая головой.
Наконец они вошли в комнату, и он и шериф начали одновременно задавать мне вопросы. Они оба остановились, уступая друг другу, потом снова заговорили, и снова одновременно. Так случилось раза три или четыре, и доктор насмешливо фыркнул, а Кендэлл изобразил что-то вроде кривой улыбки. Окружной прокурор сделал гримасу и откинулся в своем кресле.
— Ладно, Билли, — вздохнул он. — В конце концов, это ваша головная боль.
Шериф Саммерс повернулся ко мне:
— Как ваше имя? Ваше настоящее имя?
— Вы знаете, как меня зовут, шериф, — ответил я.
— Чарли Биггер, не так ли? Вы — Малыш Чарли Биггер.
— Допустим, я скажу «да», — усмехнулся я. — И что дальше? Я рад вам помочь, шериф, но я не вижу, что это вам даст.
— Я спрашиваю, как ваше… — Он оборвал себя, поймав взгляд окружного прокурора. — Ладно, — пробормотал он. — Зачем вы шли за Джейком Уинроем сегодня вечером?
— Я ни за кем ни шел. Я просто гулял.
— Вы всегда выходите на прогулку в это время суток?
— Не всегда. Но часто. Когда у меня перерыв в работе.
— Почему вы шли к дому Уинроев, а не в другую сторону?
— Потому что там тише и спокойней. Было бы странно, если бы я ходил гулять в деловой центр.
— Я получил о вас записку. Она ставит все точки над «i». Там говорится, что вы сделаете то… что вы пытались сделать.
— Что я пытался сделать?
— Вы знаете что. Убить Джейка Уинроя!
— Убить его? — спросил я. — Но я не пытался его убить, шериф.
— Вы бы это сделали! Если бы не этот чертов пьяница…
Доктор Додсон снова фыркнул.
— Анонимная записка! Что дальше?
— Он был там, разве нет? — Шериф повернулся к нему. — Я бы не мог получить эту записку, если бы…
— Наверное, многие знали, — со вздохом сказал окружной прокурор, — что он практически каждый вечер бывает в этом месте и примерно в это время.
— Он, но не Джейк Уинрой! Никто не знал, что он…
Кендэлл прочистил горло.
— Если вы не хотите признать, что записка была написана каким-то фантазером, который знал привычки мистера Бигелоу и которому помогло неудачное и, во всяком случае, весьма редкостное совпадение…
— Слишком редкостное, на мой взгляд!
— В таком случае, как я уже сказал, записку можно объяснить только одним способом. Этот хитрый и коварный киллер, — он одарил меня извиняющейся улыбкой, — этот самый неуловимый, самый загадочный в стране преступник ходит по городу, рассказывая всем о своих планах… Вам не кажется это странным, шериф?
— Я не говорил, что он это делал! Я… я…
