Джеффри Дивер - Танцор у гроба
Эксперт покачал головой.
— Не могу поверить, — пробормотал он.
— В чем дело?
— Он вытер скотч. Танцор. Судя по всему, он понял, что прикоснулся к скотчу без перчатки. Уцелел лишь кусочек.
Как и Райм, Купер состоял членом Международной ассоциации идентификации. Эксперты определяли личность по отпечаткам пальцев, ДНК, зубам. Но этот частичный отпечаток как и тот, что сохранился на металлическом выступе бомбы, выходил за рамки их возможностей. Если кто-то и мог классифицировать его, то только самые лучшие специалисты. Но в данном случае и они были бессильны.
— Отсканируй его, распечатай и повесь вон туда, — пробормотал Райм. — На стену.
Том занялся рутинной процедурой. Сделать это было необходимо, но Райм был очень расстроен. Сакс едва не погибла и, как выяснилось, впустую.
Эдмонд Локар, знаменитый французский криминалист, разработал принцип, названный его именем. Он сказал, что при каждом контакте преступника и жертвы происходит обмен уликами. Возможно, микроскопическими, но этот обмен неизбежен. Однако сейчас Райму казалось, что если кто-либо и может опровергнуть принцип Локара, то именно этот призрак, прозванный Танцором у гроба.
Селитто, увидев на лице криминалиста отчаяние, поспешил его успокоить:
— Мы подготовили ловушку в полицейском участке. Если повезет, мы его возьмем.
— Будем надеяться. Везение, черт побери, нам сейчас совсем не помешает.
Закрыв глаза, Райм уронил голову на подголовник. Через некоторое время послышался голос Тома:
— Уже одиннадцать часов. Вам пора в постель.
Порой бывает очень просто на время прекращать обращать внимание на собственное тело, забывать, что оно имеется, особенно в такие моменты, как сейчас, когда на карту поставлена человеческая жизнь, и мы, выходя за границы наших возможностей, продолжаем работать, работать, работать. Но тело Линкольна Райма не могло вынести пренебрежительного обращения. Длительное неподвижное пребывание в одном положении могло привести к сепсису и отравлению крови. Образованию жидкости в легких и пневмонии. Не очищен с помощью катетера мочевой пузырь? Не проведен массаж кишечника, призванный стимулировать его работу? Слишком тугие ботинки? Последствием всего этого была дисрефлексия, а это могло привести к сердечному приступу. Достаточно и просто физического истощения.
Слишком много способов умереть…
— Вы ложитесь спать, — решительно произнес Том.
— Я должен…
— Спать. Вы должны спать.
Райм сдался, он очень, очень устал.
— Ну хорошо, Том. Ну хорошо, — он подкатил к лифту. — Один только вопрос, — он оглянулся. — Сакс, ты не могла бы подняться ко мне на несколько минут?
Кивнув, молодая женщина проводила взглядом закрывающиеся двери лифта.
Она застала Райма в специальной кровати «Клинитрон».
Ей пришлось подождать десять минут, необходимых на обязательный вечерний ритуал: Том поставил своему боссу катетер и почистил ему зубы. Сакс знала, что несмотря на кажущуюся грубость и обычное для инвалидов отсутствие стыдливости, Райм не хотел, чтобы она присутствовала при определенных процедурах.
Спустившись вниз, молодая женщина приняла душ, переоделась в свежее белье — свое собственное, случайно обнаруженное Томом в прачечной на первом этаже.
Свет в спальне был приглушен. Райм терся затылком о подушку словно медведь спиной о дерево. «Клинитрон» была самой удобной кроватью на свете. Весом полтонны, она представляла собой желеобразную массу, наполненную стеклянными шариками, по которой циркулировал подогретый воздух.
— А, Сакс! Сегодня ты была молодцом. Ты его перехитрила.
«Но только благодаря мне Джерри Бэнкс потерял руку. И я упустила Танцора».
Подойдя к бару, она наполнила себе стакан и вопросительно подняла бровь.
— Разумеется, — ответил Райм. — Материнское молоко, утренняя роса, напиток забвения…
Скинув туфли. Сакс стащила блузку и взглянула на синяк.
— Ох ты! — почтительно произнес Райм. Синяк имел форму штата Миссури, а цветом напоминал баклажан.
— Терпеть не могу бомбы, — буркнула Сакс. — Мне еще не приходилось так близко с ними сталкиваться. И я их терпеть не могу.
Раскрыв свою косметичку, она нашла там упаковку аспирина и одну за одной проглотила три таблетки (фокус, которому быстро обучаются страдающие от артрита). Подойдя к окну, молодая женщина посмотрела на соколов. Красивые птицы. Не слишком большие. Дюймов четырнадцать-шестнадцать. По сравнению с собакой — крошечные. Но для птицы… они были очень впечатляющими. Их клювы напоминали когти тварей из фантастического сериала «Чужой».
— Сакс, как ты себя чувствуешь? Только говори начистоту.
— Со мной все в порядке.
Усевшись в кресло, она пригубила пахнущий дымом напиток.
— Хочешь остаться на ночь? — спросил Райм. Время от времени Сакс проводила ночь у него дома. Иногда на кушетке, иногда в кровати рядом с ним. Возможно, дело было в переливающейся жидкости «Клинитрона»; быть может, все объяснялось просто тем, что рядом находилось другое человеческое существо. Истинную причину Сакс не знала, но она никогда не спала так хорошо, как вместе с Раймом. С тех пор, как Сакс рассталась со своим последним другом, Ником, она больше не наслаждалась близостью с мужчиной. И теперь они с Раймом частенько лежали в кровати и говорили. Она рассказывала ему о машинах, о соревнованиях по стрельбе, о своей матери и крестной. О жизни и мучительном угасании ее отца. Сакс раскрывала о себе много личного, сокровенного, но она ничего не имела против. Ей же очень нравилось слушать то, о чем говорил Райм. Он был поразительным рассказчиком. В основном он говорил о Нью-Йорке: об ударах мафии, о которых в мире ничего не знают; о местах преступления, настолько чистых, что у криминалистов опускались руки, но тут обнаруживалась какая-то пылинка, обломок ногтя, капелька слюны, волосок, частица ткани, позволявшая установить личность преступника, его местожительство, по крайней мере, это устанавливал Райм. Его мозг ни на минуту не прекращал работать. Сакс узнала, Что до травмы криминалист постоянно бродил по улицам Нью-Йорка, собирая образцы почвы, растений, стекла, камней — все то, что могло помочь ему в раскрытии преступлений. Казалось, сейчас эта непоседливость перебралась из его ставших бесполезными ног в мозг, ночами бродивший по городу — в мыслях.
Но сегодня ночью Раям был как никогда рассеянным. Сакс ничего не имела против его вспыльчивости, что было очень хорошо, поскольку он нередко пребывал в таком расположении духа. Но она терпеть не могла, когда его мысли витали где-то далеко.
Молодая женщина присела на край кровати. Наконец Райм заговорил о том, ради чего и пригласил ее.
— Сакс… Лон рассказал мне о том, что произошло в аэропорту…
Она пожала плечами.
— Не кори себя, ты ничего не могла сделать. Только подставила бы себя под пули… Ты поступила совершенно правильно — воспользовалась укрытием. Танцор сделал пристрелочный выстрел, вторым он уложил бы тебя наверняка.
— У меня было две-три секунды. Я могла бы в него попасть. Я в этом уверена.
— Сакс, не становись безрассудной. Эта бомба… Он умолк, увидев ее сверкнувшие яростью глаза.
— Я хотела взять Танцора, во что бы то ни стало. И мне показалось, что ты не меньше меня хочешь расправиться с ним. По-моему, ты тоже собираешься рискнуть, — с загадочной многозначительностью добавила она. — Ты уже рискуешь.
Молодая женщина не ожидала от Райма такой реакции. Заморгав, он отвернулся. Однако, ничего не сказав, он тотчас же потянул из соломинки виски.
— Могу я задать один вопрос? — поддавшись внезапному порыву, спросила Сакс. — Если не захочешь отвечать, можешь послать меня ко всем чертям.
— Ну же. Сакс, разве между нами есть какие-нибудь секреты? Я так не думаю.
— Помню, однажды я рассказала тебе о том, что было у нас с Ником, — уставившись в пол, начала она. — О своих чувствах и так далее. О том, как мне было трудно.
Он кивнул.
— И я спросила, доводилось ли тебе испытывать что-либо подобное, возможно, к своей жене. Ты ответил, что приходилось, но только не к Блэйн.
Она вопросительно посмотрела на него.
Райм оправился быстро, хотя и недостаточно быстро. Сакс поняла, что прикоснулась к незажившей ране.
— Помню, — наконец тихо промолвил он.
— Кто она? Если не хочешь, можешь…
— Ничего страшного. Ее звали Клэр. Клэр Триллинг. Как тебе нравится ее фамилия?
— Представляю, как ее, должно быть, донимали в школе. Мне самой изрядно досталось. Амелия Секс — это лишь самое мягкое… Как вы с ней познакомились?
— Ну… — он рассмеялся над собственным смущением. — На работе.
— Она служила в полиции? — удивилась Сакс.
