Ли Чайлд - Джек Ричер, или Это стоит смерти
— Нет.
— Так он вернется?
Доктор ничего не сказал.
— Расскажи нам.
— Он был военным полицейским, — сказал доктор. — Он знает, как нужно делать вещи.
— Какие вещи?
— Он сказал, что собирается заехать в полицию округа. Завтра утром, я полагаю. Он хочет взглянуть на документы, собранные двадцать пять лет назад. И если все будет в порядке, он уедет в Вирджинию. А если нет, вернется сюда.
— Зачем ему возвращаться?
— Чтобы добраться до вас, вот зачем.
В Канаде белый фургон свернул направо, лишь немного не добравшись до Медисин-Хат, и теперь катил на юг по пустой дороге, ведущей в сторону озера Пакоуки. Уже почти совсем стемнело, тучи скрывали луну и звезды, но дорога не освещалась. К тому же она здесь была совсем плохой, с огромным количеством ям и рытвин. Она петляла из стороны в сторону, поднималась и опускалась. Вести фургон стало нелегко, а местами даже опасно — ведь сломанная ось могла привести к полному краху. Поэтому водитель свернул налево, на узкую, заросшую травой дорогу, по которой ездил раньше, и еще двести ярдов подскакивал на сиденье, пока не добрался до площадки для пикников, где летом всегда собиралось много народа. Но зимой здесь никогда никого не бывало. Водитель не раз видел поблизости медведей, койотов, рыжих лисиц и лосей; дважды ему показалось, что мимо прошел олень, хотя это могли быть и тени. Однажды он заметил волка; впрочем, он вполне мог спутать его с койотом. Но людей он не встречал никогда. Во всяком случае, зимой.
Водитель поставил фургон под огромной сосной и улегся спать.
Роберто Кассано и Анджело Манчини объехали отель «Марриотт» и поставили арендованную «Импалу» рядом с черным «Кадиллаком», который одиноко стоял в дальнем конце парковки. Они вышли из машины, потянулись и посмотрели на часы. И пришли к выводу, что у них есть время для быстрого обеда до прибытия подкрепления. Кафе или ресторан, где подают свиные ребрышки? Им не нравилось ни то, ни другое. И с чего бы? Они обладали вкусом, в отличие от тупых местных мужланов, ничего не понимавших в еде. Но они испытывали голод, так что приходилось мириться с неизбежным.
После коротких раздумий Кассано и Манчини выбрали кафе. Они вышли из отеля и направились на главную улицу.
Дунканы позволили доктору допить третий стакан виски и выставили его вон. Распахнув дверь, подтолкнули его в спину и предложили отправляться домой. Они смотрели ему вслед, пока он шагал по подъездной дорожке, потом вновь собрались на кухне у Джейкоба, который поставил бутылку обратно в шкаф, стакан в раковину и вернулся к своему стулу в углу.
— Ну и что ты думаешь? — спросил его брат Джаспер.
— О чем? — уточнил Джейкоб.
— Может, стоит позвонить окружным полицейским и запретить им показывать Ричеру досье?
— Я не вижу, как мы это сделаем.
— Можно попытаться.
— Это привлечет внимание.
— Возможно, следует позвонить Элдриджу Тайлеру? Исключительно для подстраховки?
— Тогда мы будем ему обязаны.
— Это станет разумным вложением, если Ричер вернется.
— Я не думаю, что он вернется, — ответил Джейкоб. — Это первое, что пришло мне в голову.
— Но?
— На самом деле все зависит от того, что он найдет — и чего найти не сможет.
Глава 30
Ричер нашел заявление отца пропавшей девочки. Оно оказалось длинным и детальным. Полицейские не были дураками. Когда исчезали маленькие девочки, отцы автоматически становились подозреваемыми. Отца Маргарет звали Артур Коэ, но все называли его Арти. В момент исчезновения дочери ему исполнилось тридцать семь. Для 80-х годов Маргарет была поздним ребенком. Арти родился в этих краях. Прошел Вьетнамскую войну, отказавшись от предложения местной комиссии по учету военнообязанных считать его работу на ферме жизненно важной для страны. Он пошел в армию и вернулся домой. Храбрый мужчина. Патриот. Арти занимался починкой механического оборудования в одном из сараев, когда Маргарет уехала, и продолжал там работать, когда его жена пришла через четыре часа и сказала, что девочка до сих пор не вернулась. Он все бросил и начал поиски. В его словах Ричер уловил те же чувства, которые Дороти описывала во время завтрака, — нереальность, надежда. Вопреки здравому смыслу, Арти до конца верил, что его дочь где-то играет, возможно, собирает цветы, что она забыла о времени, но обязательно вернется домой. Даже через двадцать пять лет напечатанные на пожелтевшей бумаге слова наполняли отчаяние и боль.
«Артур Коэ невиновен в исчезновении дочери», — решил Ричер.
Он двинулся дальше, к пачке с названием «Биография Маргарет Коэ». Обычный большой конверт, довольно тонкий, как и положено, когда речь идет об истории жизни восьмилетнего ребенка. Конверт не заклеили, однако из-за влажности в хранилище Ричеру пришлось открывать его аккуратно. И он был удивлен.
Маргарет Коэ оказалась азиаткой.
Возможно, вьетнамкой, или таиландкой, или камбоджийкой, китаянкой, японкой, кореянкой. Однако у Дороти не было азиатской крови. Вероятно, у Артура тоже. Нет, девочка родилась не в Небраске. Получалось, что Маргарет — приемный ребенок. Она оказалась очень милым маленьким существом. На оборотной стороне фотографии стояла дата, написанная женской рукой. И далее: «Почти восемь! Красивая, как всегда!» Цветная фотография, любительская, но качественная. Фотограф тщательно выбрал композицию и снимал хорошей камерой. Естественно, родители выбрали для полиции именно ее из-за максимального сходства с оригиналом. Маленькая азиатская девочка спокойно стояла, позировала и улыбалась. Изящная, хрупкая и стройная. В глазах сияло доверие и искрилось веселье. Маргарет была одета в плиссированную юбку и белую блузку.
Прелестный ребенок.
Ричер вдруг вспомнил голос курильщика-подростка, с которым разговаривал днем: «Я слышал, как кричит несчастный призрак, кричит, плачет и стонет в темноте».
В этот момент он решил сделать перерыв.
А шестьюдесятью милями севернее Дороти Коэ вытащила из холодильника свиную отбивную. Свинью заколол ее приятель, живший в миле от нее; он работал в кооперативе, помогавшем людям в трудные времена. Дороти срезала сало, добавила немного перца, горчицы и рафинированного сахара. Положив отбивную на открытое блюдо, засунула его в духовку и села за стол, где уже лежали нож, вилка, тарелка и салфетка. Взяла стакан, налила воды и поставила около тарелки. Обед на одну персону.
Ричер проголодался. Он пропустил ленч. Он позвонил портье, который сказал, что обслуживания в номерах отеля нет, и принес свои извинения. Более того, даже назвал два ресторана, которые упоминались на придорожном щите, виденном Джеком. Портье заверил его, что в обоих заведениях кормят превосходно. Возможно, Торговая палата платила ему за рекламу.
Ричер надел куртку и вышел в вестибюль отеля. У стойки регистрировались двое новых постояльцев. Оба мужчины. С Ближнего Востока. Скорее всего, иранцы. Невысокие, с взъерошенными волосами, небритые и не слишком чистые. Один из них бросил взгляд на Джека, тот вежливо кивнул ему и направился к выходу. На улице было темно и холодно. Ричер прикинул, что в кафе он будет завтракать, поэтому решил пообедать в ресторане. Он свернул направо и быстро зашагал по боковой улице.
Доктор торопился, ему хотелось поскорее оказаться в тепле, так что он добрался до дома через час. Жена его ждала; она уже начала беспокоиться, и он понимал, что ему придется объяснить свое поведение. Он начал говорить и рассказал всю историю еще до того, как она успела произнести хотя бы слово. Наконец он замолчал.
— Значит, ты хочешь сказать, что это игра, так? Как скачки. Успеет ли Ричер вернуться до того, как Сет придет домой и обнаружит, что его машину угнали у тебя на глазах?
— Но вернется ли Ричер вообще?
— Думаю, вернется.
— А зачем ему возвращаться?
— Потому что Дунканы забрали девочку. Кто еще мог это сделать?
— Я не знаю. Меня здесь не было. Я находился в Айдахо. Тогда я был ребенком. Как и ты.
— Поверь мне.
— Я тебе верю. Но я бы хотел, чтобы ты сказала мне, почемуя должен верить.
Она ничего не ответила.
— Может быть, Сет не пойдет домой. Может быть, он проведет ночь в доме отца.
— Возможно. Говорят, он часто так поступает. Но мы не будем на это рассчитывать. — Она начала расхаживать по дому, проверяя защелки на окнах и замки на передних и задних дверях. — Нам стоит заблокировать двери мебелью.
— Тогда они войдут через окно.
— Эти стекла выдерживают натиск торнадо.
— А парни весят триста фунтов. Ты видела, что они сотворили с нашей машиной.
— Мы должны что-то сделать.
— Они нас сожгут. Или просто встанут на ступеньках и прикажут открыть дверь. И что мы тогда будем делать? Ослушаемся?
