Дин Кунц - Холодный огонь
— Снова теряем высоту, — заметил Анилов.
— Ничего страшного, — отозвался Делбо. Почувствовав, что кто-то вошел, он обернулся. На месте командира Джим выглядел бы как загнанная лошадь в мыле, но спокойное лицо Делбо лишь слегка блестело от пота.
— Значит, это вы?
— Да.
Командир снова повернулся к приборам.
— Нас разворачивает, — сказал он, обращаясь к Анилову. Второй пилот кивнул. Делбо скомандовал рыжеволосому прибавить мощность в левом двигателе, и тот мгновенно исполнил приказание. Затем, не глядя на Джима, командир сказал:
— Вы знали, что это случится?
— Да.
— Можете еще что-нибудь сказать?
Самолет вздрогнул, Джима швырнуло на перегородку, но он устоял на ногах и ответил:
— Все гидравлические системы вышли из строя.
— Что-нибудь, чего я не знаю, — сказал Делбо с холодным сарказмом. Было бы неудивительно, если бы в его голосе прозвучало раздражение, но командир хорошо владел собой. Он снова вышел на связь с диспетчером и получил новые инструкции.
Джим прислушался и понял, что специалисты из Центра управления полетом в Дубьюке решили сажать лайнер с помощью серии поворотов на триста шестьдесят градусов и таким образом вывести его на одну из посадочных полос. Обычный способ здесь неприемлем, поскольку пилоты не могли полностью контролировать движение самолета. «ДС-10» все время разворачивало вправо, и на земле созрел рискованный план использовать это свойство, чтобы направить лайнер в нужную точку. Так загоняют в сарай норовистого быка, который, не слушаясь пастуха, идет своей дорогой и неожиданно оказывается в стойле. Если тщательно рассчитать радиус каждого поворота и темпы снижения, эта задача вполне выполнима.
До соприкосновения с землей осталось пять минут.
Джим вздрогнул, получив внутреннее сообщение, и едва не повторил эти слова вслух Вместо этого он дождался, пока Делбо закончит переговоры с диспетчером, и спросил:
— Что с шасси?
— Работает, — ответил Делбо.
— Тогда у нас есть шанс.
— Все будет нормально, если только нас не ждет еще один сюрприз.
— Сюрприз будет, — сказал Джим. Капитан озабоченно взглянул на него:
— Что вы сказали?
Осталось четыре минуты.
— Во-первых, нас встретит сильный ветер. К счастью, боковой, и мы не врежемся в землю. Но он доставит вам пару неприятных моментов. Будет похоже на посадку на стиральную доску.
— Что вы такое говорите? — перебил его Анилов.
— Когда вы сделаете последний заход на посадку и до земли останется несколько сотен футов, самолет все еще не выровняется по полосе, — продолжал Джим. Он снова находился во власти высших сил, и они говорили его голосом. — Но придется садиться, другого выхода все равно нет.
— С чего вы это взяли? — недоверчиво бросил бортинженер.
Произнося слова с лихорадочной поспешностью, Джим продолжал говорить, не обращая внимания на вопрос Лоддена:
— Самолет неожиданно завалится вправо, заденет крылом о землю и закувыркается по бетонке. Вся эта махина вылетит на грунт, рассыплется на части и сгорит.
Рыжеволосый человек в гражданской одежде смотрел на Джима, будто не веря собственным глазам:
— Что за чушь! Да за кого вы себя принимаете?
— Он заранее знал, что двигатель номер два взорвется, — охладил его пыл Делбо.
Понимая, что они уже вошли во второй 360-градусный поворот и время стремительно уменьшается, Джим сказал:
— Вы все останетесь живы, но сто сорок семь пассажиров и четыре стюардессы погибнут.
— Боже праведный, — тихо сказал Делбо.
— Он просто не может этого знать, — возразил Анилов.
Осталось три минуты.
Делбо дал дополнительные указания рыжеволосому. Стало слышно, как взревел один из двигателей, и огромный самолет начал, снижаясь, второй поворот.
— Но перед тем, как самолет завалится вправо, вы услышите предупреждение.
— Предупреждение? — не оглядываясь, переспросил Делбо. Он не прекращал попыток справиться со штурвалом.
— Странный звук, вы такого никогда не слышали. В том месте, где крыло соединяется с фюзеляжем, структурный дефект. Похоже на звук лопающейся гитарной струны. Как только его услышите, прибавьте мощность в левом двигателе. Только так можно избежать опрокидывания.
Анилов потерял терпение:
— Какая чушь! Пока этот парень здесь, я ничего не соображаю.
Джим знал, что Анилов прав. Специалисты из Центра в Сан-Франциско и диспетчер замолчали, чтобы летчики могли сосредоточиться. Если он останется в кабине, то, даже не произнося ни слова, одним своим присутствием может отвлечь их в самый ответственный момент. Кроме того, он рассказал все, что знал, и добавить ему нечего.
Джим вышел из кабины и быстро направился к шестнадцатому ряду.
До встречи с землей две минуты.
* * *Холли не спускала глаз с прохода между кресел, надеясь, что Джим все-таки вернется. Хотелось, чтобы он был рядом, когда случится самое страшное. Она ясно помнила события прошлой ночи, когда в комнату мотеля проникло чудовище из ночного кошмара, и количество жертв, которые оставил на своем пути Айренхарт, спасая невинных людей. Не забыла она и того, как жестоко он расправился с Норманом Ринком в хозяйственном магазине Атланты. Но темное начало в его душе уступило место светлому. Рядом с ним ей было удивительно спокойно, точно окружавший его невидимый ореол опасности превратился в нимб ангела-хранителя.
По селектору одна из стюардесс инструктировала пассажиров, как вести себя при экстренной посадке. Ее коллеги ходили по рядам, проверяя, все ли люди выполняют эти указания.
Корпус «ДС-10» вибрировал, самолет швыряло во все стороны. Хотя в его конструкции не было ни одной деревянной детали, он скрипел, как застигнутый штормом парусник. Небо в иллюминаторах оставалось голубым, но в воздухе бушевали неистовые вихри.
Пассажиры давно поняли, в какой серьезный переплет они угодили. Условия для посадки — хуже не придумаешь, и случиться может все что угодно. Может быть, и самое худшее. В огромном лайнере воцарилась поразительная тишина, словно в соборе во время торжественного богослужения. Вполне возможно, многие представляли себе собственные похороны.
Из салона первого класса появился Джим. При виде его Холли испытала огромное облегчение. Он чуть замедлил шаг, ободряюще улыбнулся Дубровекам, слегка коснулся плеча Холли и сел в кресло у нее за спиной.
Самолет попал в воздушный поток. На этот раз дело приняло совсем плачевный оборот. Холли показалось, что они уже не летят, а катятся.
Кристин взяла ее за руку и быстро сжала, словно они были старыми подругами. Впрочем, они ими уже стали. Близость неминуемой смерти сближает людей.
— Удачи тебе, Холли.
— Удачи, Кристин.
Рядом со своей матерью маленькая Кейси казалась совсем крошечной.
Наконец и стюардессы заняли места в креслах. Холли тоже последовала их примеру, приняв положение, сулящее самые большие шансы выжить: затянула пристяжные ремни, наклонилась вперед и спрятала голову в коленях, обхватив руками лодыжки.
Болтанка на мгновение прекратилась и самолет скользнул вниз. Но Холли не успела даже вздохнуть с облегчением. В следующую секунду все небо стало похоже на одеяло, которое трясут за края гремлины — злые гномы, приносящие летчикам несчастье.
Над головой захлопали дверцы багажных полок, и на пассажиров посыпались чемоданы, сумки, куртки и другие вещи. Что-то ударило ее по спине и скатилось в сторону. Было совсем не больно, но Холли неожиданно испугалась, что чемодан какой-нибудь модницы, набитый косметикой, свалится на нее под опасным углом и переломит позвоночник.
* * *Слейтон Делбо продолжал давать команды Янковски, который, стоя на коленях между креслами пилотов, управлялся с подачей топлива в двигатели. Летчики в это время пытались удержать лайнер на заданном курсе. Делбо был спокоен, хотя знал, что впереди тяжелая посадка.
Они начали выходить из третьего, последнего поворота. Посадочная полоса стремительно приближалась. Но, как и предсказывал Джим — черт, фамилия этого парня опять вылетела из головы, — им не удалось выровняться по полосе.
Незнакомец не ошибся. Вокруг бушевала настоящая буря. Самолет швыряло, как большой старый автобус, который громыхает вниз по склону крутой горной дороги. Такого командиру корабля видеть еще не доводилось. Даже для исправного самолета посадка при таком сильном встречном ветре представляет немалую опасность.
Но Делбо не оставалось другого выбора. Слишком поздно, чтобы попробовать еще один заход или проскочить посадочную полосу и уйти на другой аэродром в надежде на лучшие метеоусловия. После взрыва хвостового двигателя прошло тридцать три минуты, и это настоящий подвиг, что они до сих пор не врезались в землю. Еще немного — и не помогут ни мастерство, ни опыт, ни хладнокровие. С каждой минутой, а теперь секундой, полет все больше напоминал попытку удержать в воздухе обломок огромной скалы.
