Тэми Хоуг - Девушка Лаки
Он не раз говорил себе, что ему все безразлично, что ему ни до чего и ни до кого нет дела. Вид женских слез это опроверг. Его воспитали в духе уважения к женщинам. Несмотря на цинизм, укоренившийся в нем за последние годы, мысль о том, что мужчина способен сделать женщине больно, оскорбить ее или унизить, представлялась ему отвратительной. Стоило ему подумать о том, что он сделал больно Серене – храброй и гордой Серене Шеридан, чья аристократическая внешность скрывала за безупречным фасадом тайные страхи, – как эта мысль пронзила его в самое сердце, гораздо глубже и больнее, чем он был готов признаться самому себе.
Слегка дрожащей рукой он провел по ее волосам и коснулся виска.
– Серена. Прости меня…
– Не надо извиняться, – прошептала она. – Со мной все в порядке.
– Я сделал тебе больно. Я был слишком груб. Я…
– Нет. Просто со мной такого ни разу не бывало, – сказала она, сокрушив этим признанием его чувство вины.
До Лаки неожиданно дошел смысл этого бесхитростного признания.
– Никогда?
Серена повернула к нему голову и слабо улыбнулась.
– Никогда со мной не было ничего подобного. Я даже не представляла, что мне может быть так хорошо. В сексе я не слишком умелая.
Ничто не могло возбудить его сильнее, чем эти слова. Даже если бы она призналась ему в своей девственности. Ему было чертовски приятно осознавать, что раньше ни один мужчина не смог доставить ей такого удовольствия, как он. Ощущение собственной мужественности вспыхнуло в нем, и на этот раз он даже не стал пытаться подавить его или отрицать. Серена принадлежит ему, он чувствовал это на инстинктивном уровне. Она его женщина. Все еще оставаясь в ней, он вздрогнул, и ее тело тут же отозвалось на это движение, машинально сжав его еще крепче и не желая отпускать. Он снова посмотрел на нее, ощущая себя во власти чувств, которым он был не в состоянии дать определения. Серена ответила ему нежным взглядом. Губы ее слегка приоткрылись.
– Ma jolie fille, – произнес он и, опустив голову, поцеловал ее в шею. – Может, это и был твой первый полет к небесам, но он точно не последний.
Глава 10
Он, наверное, уже в сотый раз видел этот сон. Он видел, как ползет по канализационному туннелю под личной тюрьмой самопровозглашенного генерала и наркобарона Хуана Рафаэля Рамоса, чувствуя, как задыхается от дыма. Слышал проникавшие даже сквозь каменные стены вопли пытаемых палачами узников, и ему казалось, что это кричат, обезумев от боли, человеческие души из какого-то другого измерения.
Он планировал побег с того дня, как пришел в сознание после первого допроса, учиненного людьми Рамоса. Он думал о побеге каждый раз, когда они пытали его, заставляя себя сосредоточиться на мысли на свободе, а не на адской боли, и в бесконечные часы в темной вонючей камере раз за разом обдумывал способы бегства. Сейчас конец туннеля был в буквальном смысле виден. Его пальцы вцепились в заржавевшую решетку и вытолкнули ее наружу. На другом его конце стояли освещенные ярким шаром света Рамос, Амалинда Рока и подполковник Ламберт.
Первым он набросился на Ламберта и убил его грубым металлическим прутом. Кровь фонтаном хлынула из его головы, как вода из пожарного гидранта. Она была теплой и липкой и достигала уровня его плеч. Он услышал женский смех и медленно повернулся. Двигаться быстрее в вязкой жидкости он не мог. Над ним нависла Амалинда. Ее волосы змеились вокруг нее, как трепещущие на ветру длинные узкие ленты.
В то мгновение, когда он узнал Амалинду, ее лицо тут же гротескно исказилось, превратившись в уродливую маску монстра с оскаленными клыками. Ее пальцы приняли форму змей, они обвились ему вокруг шеи, затягивая его голову в бурлящий кровавый водоворот, чтобы утащить за собой вниз, на самое дно. Он чувствовал, как они сдавливают ему горло, чувствовал боль в легких. Его тотчас охватила паника, грозя в любую минуту исторгнуть из его груди безумный вопль…
Судорожно хватая ртом воздух, Лаки рывком пробудился от кошмара и безумным взглядом огляделся по сторонам, пытаясь понять, что же давит ему на грудь. Прижав голову к его сердцу, рядом с ним в постели лежала женщина. Ее золотистые волосы шелковым покрывалом накрывали его смуглую кожу. Шелби. Нет, нет, сказал он себе, пытаясь противостоять горьким воспоминаниям. Не Шелби. Серена.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы отделить реальность от ночного кошмара, понять, что за женщина лежит рядом с ним и где они сейчас находятся. Обрывки мыслей и чувств вихрились, подобно пыли, на дальних границах его сознания, и он старательно выбирал наиболее приятные из них и отчаянно пытался оттолкнуть прочь все остальные.
Серена. Безопасность. Дом.
Она подняла голову и, сонно моргнув, посмотрела на него. В ее глазах застыл немой вопрос. Лаки ничего не сказал ей. Он высвободился из-под нее и, встав с постели, как был, голым, шагнул к окну.
Его кожу покрывала холодная пленка застывшего пота. Волосы были влажными. Он почувствовал это, когда провел по ним рукой, убирая пряди со лба. Дрожь, охватившая его еще во сне, не унималась. Лаки дрожал, если не физически, то в глубине души. Сердце бешено стучало в груди. Он взялся за раму открытого окна, пытаясь глотнуть побольше свежего воздуха. Сейчас для него самое главное – суметь противостоять страху, который грозил захлестнуть его сознание. Грозил забиться ему в горло и задушить, перекрыв доступ кислорода. Лаки закашлялся и еще крепче впился пальцами в оконную раму, усилием воли пытаясь подавить в себе неожиданно подкравшуюся слабость.
Они были его старыми знакомыми – ночные кошмары и их последствия: дрожь и слепящая мерзость испуга. Как знать, сумеет ли он на этот раз изгнать из сознания темную пелену страха и горечь сожаления? Боже, как ему хотелось отдаться во власть целительного здорового сна, но, увы, этой ночью ему больше не уснуть. Сны были слишком ужасными, слишком яркими и похожими на реальность, слишком обольстительными в своем стремлении сбросить его в пучину безумия.
Он не уснет этой ночью еще и потому, что страшно боится осрамиться. Более сильный мужчина наверняка смог бы заснуть. Порядочного мужчину не стали бы по ночам терзать демоны прошлого. Его угнетала сама мысль о том, что Серена может стать свидетельницей его постыдных сонных криков и стонов, и он призвал на помощь глубинные источники ярости, лишь бы противостоять этим кошмарам.
Лежа в постели, Серена наблюдала за ним. Она не видела его лица, однако слабый лучик луны, проникавший через окно, омывал серебром его спину и плечи. Лаки стоял опустив голову. Каждая мышца его тела была напряжена и рельефно очерчена лунным светом. Серена не имела ни малейшего представления о том, что за кошмары мучили его во сне. Единственное, что она знала наверняка, – это то, что ей искренне хочется ему помочь. Хочется предложить ему все свои силы так же, как прошлой ночью она предложила ему всю себя. В куче одежды, валявшейся возле кровати, Серена нашла его футболку и за неимением лучшего натянула ее на себя. Футболка достигала ей середины бедер. Серена соскользнула с кровати и приблизилась к Лаки.
– Что-то случилось? – тихо спросила она. Какое-то мгновение ответом ей было молчание, и до ее слуха донеслись лишь звуки леса – кваканье лягушек, жужжание насекомых да далекое попискивание енота.
– Rien, – ответил он наконец и нетерпеливо встряхнул головой, когда понял, что ответил ей по-французски. – Ничего.
Серена положила ему на плечо руку.
– Лаки…
– Ничего! – прорычал он, резко оборачиваясь к ней. Это была тактическая ошибка. Серена осталась на месте и смело заглянула ему в глаза. Она прочитала его мысли с той же легкостью, что и университетский преподаватель в разговоре со студентом-первокурсником. Лаки отвернулся и в очередной раз выглянул в окно. Когда он заговорил снова, голос его звучал намного спокойнее.
– К тебе это не имеет никакого отношения. Всего лишь неприятные воспоминания о пребывании в Центральной Америке.
– А что ты делал в Центральной Америке?
Его губы скривились в сардонической усмешке.
– Скажем так – я там не миссионерской деятельностью занимался.
– Служил в армии?
– Точно. Выполнял кое-какую работенку для Дяди Сэма.
– Ночные кошмары просто так, ни с того ни с сего, не снятся.
– Pas de bêtises, – пробормотал он. – Я говорю совершенно серьезно.
– Если хочешь поговорить об этом, я могу выслушать тебя и помочь, – предложила Серена от всего сердца.
Лаки натужно усмехнулся.
– Ты не в состоянии помочь даже самой себе, – сказал он, удивившись намеренной жестокости своих слов. Впрочем, Серена пропустила его высказывание мимо ушей. Лаки напуган и уязвлен, так что не стоит удивляться, что он пускает в ход агрессию.
– Решать чужие проблемы всегда проще, чем свои.
– Это точно. Давай оставим эту тему, – буркнул Лаки.
