Дуглас Престон - Танец на кладбище
Потом последовали шорох сортируемых бумаг, разнообразные движения бровей, бормотание и постукивание пальцами по столу.
– «Вечером одиннадцатого июня одна тысяча девятьсот первого года…»
– Не забывайте, что главное – это краткость, – очень вежливо напомнил Пендергаст.
– Да, да! Очень коротко.
Рен еще раз прочистил горло.
– Надо сказать, что Вилль всегда был сомнительным местом. Я подобрал серию статей из «Нью-Йорк сан», напечатанных в начале двадцатого века, где говорится о жалобах соседей, очень напоминающих те, которые мы имеем сейчас. Странные звуки и запахи, обезглавленные трупы животных, найденные в лесу, подозрительная возня. Имеется множество неподтвержденных сообщений о «блуждающих призраках» в Инвудском парке.
Рука в печеночных пятнах извлекла пожелтевшую вырезку с такой почтительной осторожностью, словно это был лист из украшенного миниатюрами манускрипта.
Рен начал читать:
– «Как утверждают опрошенные нами источники, эта тварь, описываемая свидетелями как невменяемое существо с тяжелой шаркающей походкой, устроила настоящую охоту на жителей Готама, которые имели несчастье или неосторожность появиться в Инвудском парке после наступления темноты. Его нападения часто заканчивались смертью жертв. Найденные трупы были искалечены самым чудовищным образом. Другие просто бесследно исчезли».
– А как именно они были искалечены? – поинтересовался д’Агоста.
– Выпотрошены, пальцы отрезаны – чаще всего средние пальцы рук и пальцы ног. Во всяком случае, так утверждает «Сан». Правда, эта газета никогда не отличалась объективностью. Именно ей мы обязаны понятием «желтая пресса». Она печаталась на желтоватой бумаге, самой дешевой в те времена. Отбеливание и шлихтование увеличивало стоимость газеты процентов на двадцать…
– Очень интересно, – осторожно перебил его Пендергаст. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Рен.
Последовала новая серия перетасовок.
– Если верить этим историям, то получается, что это так называемое невменяемое существо убило четырех человек.
– Четырех? Это и вся охота на жителей Готама?
– Как я уже говорил, лейтенант, «Сан» – газета, охочая до сенсаций. Поэтому преувеличения были для нее самым обычным делом. Репортажи должны были бить наповал.
– Кто были эти убитые?
– Первого опознать не удалось – он был обезглавлен. Второй был ландшафтным архитектором по имени Фиппс Гормли. Третий – член комиссии по городским паркам. Некто Корнелиус Спраге. Весьма уважаемый житель города, который, вероятно, вышел на вечернюю прогулку. Убийство двух известных граждан наделало много шума. Четвертым был убит садовник поместья Штраусов на Инвудском холме. Это произошло почти сразу же после двух предыдущих случаев. Самое странное в этом убийстве было то, что садовник исчез за несколько месяцев до того, как его тело было найдено, однако труп был совсем свежим.
Д’Агоста поерзал в кресле:
– Выпотрошены, вы говорите? И пальцы отрезаны?
– У всех других так и было. Но садовник не был изуродован. Он был найден с ножом в груди, весь залитый кровью. Как утверждали газеты, это было похоже на самоубийство.
– Ну и чем все кончилось? – спросил д’Агоста.
– Полиция прочесала Вилль и арестовала несколько человек, которые позже были отпущены за недостатком улик. Обыски ничего не дали, и убийства так и не были раскрыты. Кроме близости к месту преступления, ничего не говорило о причастности Вилля к убийствам. Постепенно слухи о страшном шаркающем существе затихли, а сообщения о жертвоприношениях пошли на убыль – Вилль явно затаился. Но есть один интересный момент, который мне удалось выяснить путем перекрестного изучения нескольких старинных источников. Похоже, что в тысяча девятьсот первом году семейство Штраус вознамерилось расчистить северную часть Инвудского холма, чтобы из поместья открывался вид на реку. Они наняли ландшафтного архитектора, чтобы он разбил там регулярный парк. Угадайте, как его звали.
– Случайно не Фиппс Гормли? – осведомился Пендергаст.
– Именно так. Может быть, вы назовете и официальное лицо, которое дало соответствующее разрешение?
– Корнелиус Спраге, – отчеканил Пендергаст, наклоняясь вперед и сжимая руки. – Если бы планы по расчистке леса осуществились, это бы повлияло на Вилль?
Рен утвердительно кивнул:
– Он находился как раз в центре этого участка. И его точно бы снесли.
Д’Агоста посмотрел на Пендергаста, потом перевел взгляд на Рена:
– Вы хотите сказать, что жители Вилля убили этих людей, чтобы заставить владельцев поместья отказаться от своих планов?
– Убили или подстроили убийство. Полиция так и не смогла доказать их причастность. Хотя заинтересованность была налицо. Ведь перепланировку парка так и не осуществили.
– Что-нибудь еще?
Рен зашуршал бумагами.
– В статьях упоминается «дьявольский культ», практикующийся в Вилле. Члены общины соблюдают безбрачие, поэтому свои ряды они пополняют за счет новообращенных или бездомных и неудачников, на которых оказывают давление.
– Весьма и весьма любопытно, – пробормотал Пендергаст. Потом повернулся к д’Агосте. – Невменяемое существо… Нечто в этом роде напало и на вас, да, Винсент?
Д’Агоста нахмурился.
Пендергаст погрузился в раздумья, периодически сцепляя и расцепляя пальцы. Где-то в недрах огромного особняка послышался старомодный звонок телефона.
Пендергаст поднялся с кресла:
– Хорошо бы заполучить останки одной из жертв.
Д’Агоста скептически хмыкнул:
– Гормли и Спраге, вероятно, похоронены в фамильных склепах. Вряд ли вы получите разрешение на эксгумацию.
– Ага. Но есть и четвертая жертва, садовник Штраусов, который предположительно покончил с собой. Возможно, до него будет не столь трудно добраться. Если так, то нам очень повезет, потому что из всех этих трупов он представляет для нас самый большой интерес.
– Почему же?
Пендергаст еле заметно улыбнулся:
– А вы сами как думаете, мой дорогой Винсент?
Д’Агоста раздраженно сдвинул брови:
– Черт возьми, Пендергаст, у меня и так голова раскалывается. Мне сейчас как-то не с руки изображать из себя Шерлока Холмса.
На лице спецагента промелькнуло обиженное выражение.
– Хорошо, – произнес он после небольшой паузы. – Вот вам основные соображения. В отличие от остальных труп садовника не был обезображен. Он был залит кровью, одежда превратилась в клочья. Похоже на самоубийство. Заметьте, это был последний найденный труп. После этого убийства прекратились. Как нам известно, он пропал за несколько месяцев до того, как начались убийства. Где он был все это время? Возможно, в Вилле.
Пендергаст снова опустился в кресло.
Д’Агоста осторожно пощупал шишку на голове:
– К чему вы клоните?
– Садовник не был жертвой – он был исполнителем.
Д’Агоста невольно почувствовал волнение:
– Продолжайте.
– В больших поместьях слуги и наемные работники обычно имели свое отдельное кладбище. Если такое место существовало в летней резиденции Штраусов, мы сможем найти там останки садовника.
– Но у вас нет никаких доказательств, кроме газетных статей. А этого совершенно недостаточно, чтобы получить ордер на эксгумацию.
– Мы можем проявить личную инициативу.
– Только не говорите мне, что вы собираетесь выкопать его ночью.
Пендергаст слегка наклонил голову:
– А вы всегда действуете по инструкции?
– Боюсь, что да. Плохая привычка, но я ей не изменяю.
В дверях появился Проктор:
– Сэр, звонил один из ваших агентов. Произошли кое-какие события.
– Расскажите нам о них, пожалуйста.
– В Готaмском пресс-клубе убита журналистка Кейтлин Кидд. Убийца скрылся, но свидетели утверждают, что это был Уильям Смитбек.
– Смитбек! – воскликнул, вскакивая, Пендергаст.
Проктор кивнул.
– Когда?
– Полтора часа назад. Кроме того, тело Смитбека исчезло из морга. Его жена отправилась туда и устроила сцену, когда его не обнаружила. Вместо трупа лежала какая-то вудуистская бабочка.
Проктор замолчал и сложил руки на животе.
Д’Агоста был близок к панике. Такие дела, а при нем, как назло, ни пейджера, ни телефона.
– Какой ужасный поворот событий, – тихо произнес Пендергаст. Лицо его стало серым, как у трупа. Потом он прошептал, ни к кому не обращаясь: – Самое время прибегнуть к помощи месье Бертена.
Глава 36
Д’Агоста смотрел, как сквозь зашторенные окна Готамского пресс-клуба просачивается бледный свет зари. Он совершенно вымотался, и каждое биение сердца отдавалось болью в голове. Следственная бригада закончила работу и уехала, все волоски и волоконца были собраны, фотографии сделаны, труп увезен, свидетели опрошены. Д’Агоста остался на месте преступления один.
С Пятьдесят третьей улицы доносился шум машин: фургоны развозили утренние грузы, скрежетали мусоровозы, таксисты начинали дневную смену, отчаянно сигналя и переругиваясь.
