Андреас Эшбах - Особый дар
На смену лету пришла осень, потом неожиданно рано наступила зима. На Рождество мне подарили новенькие горные лыжи, и мы с Джессикой поехали на Новый год кататься на лыжах в Альпы. В канун Нового года мы сидели в маленькой горнолыжной гостинице вокруг огромной кастрюли глинтвейна, а в полночь вышли на улицу. Повсюду лежал снег, и мы смотрели на фейерверки, которые взмывали из долин прямо в небо. Над нами висела бледная полная луна, и у меня на глаза навернулись слезы, сама не знаю отчего.
После туманов и зимней слякоти, а также после моих весьма посредственных полугодовых оценок началась холодная, дождливая весна. Мой восемнадцатый день рождения я встретила в страшный ливень, температура на улице не поднималась выше девяти градусов тепла. Джессика подарила мне связанный ею самой шарф в незабываемой цветовой гамме лиловых и желтых тонов, а родители вручили мне уже заполненный формуляр на курсы по вождению. Экзамен по теории был сущим пустяком, я сдала его без единой ошибки, но зато на практических занятиях за несколько часов довела моего инструктора до бешенства, иногда я была в полной уверенности, что никогда не научусь одновременно крутить руль, нажимать на педали, смотреть на дорогу и обращать внимание на дорожные знаки! Но как-то я все-таки разрубила этот гордиев узел и всего за час с ходу откатала все, что требовалось на экзамене, и даже больше.
Но еще до того как я сдала экзамен, в жаркий летний день, была среда, за две или три недели до окончания учебного года, меня вызвали после второго урока в ректорат.
Мне было очень не по себе, пока я шла через всю школу и припоминала, что я могла такого натворить. Но оказалось, что строгого ректора вообще нет в кабинете, только школьная секретарша.
– Вам срочный звонок, – сказала она. – Из университетской клиники.
Она с нарочитой заботливостью пододвинула мне к телефону стул.
– Вам, может быть, лучше сесть.
Я страшно перепугалась. Университетская клиника? Неужели что-то случилось с моими мамой или папой? Я села и взяла лежавшую на столе трубку так, словно она была зверьком, который может меня укусить, если я его неправильно схвачу.
– Да?
– Алло? Мари? – услышала я голос, который показался мне знакомым.
– Я слушаю.
Последовала пауза, как будто телефонная сеть хотела сначала набрать побольше воздуха.
– Мари, это Арманд.
– Арманд?!
Я разинула рот и выпучила глаза.
Секретарша, разумеется, восприняла мою реакцию совершенно иначе. Она сочувствующе посмотрела на меня и сказала:
– Я принесу вам воды. Только не упадите со стула.
– Арманд! – прошептала я, когда она вышла. – Ты? Где ты? Как у тебя дела? Что это значит – университетская клиника?
– Это я так только сказал, чтобы они позвали тебя к телефону.
– Что? Но почему?…
– Мне ничего другого не пришло в голову. Я мог бы позвонить тебе домой, но ваш номер наверняка прослушивается.
Секретарша вернулась и протянула мне стакан воды. Потом она снова встала к двери и озабоченно стала смотреть на меня, как будто я в любой момент могла упасть в обморок.
– Я полагаю, сейчас в комнате еще кто-то есть, кто слушает все, что ты говоришь, – продолжил Арманд.
– Да, – я кивнула.
– Я так и думал. Ладно, ничего. Я только хотел сказать, что мне, похоже, действительно удалось от них уйти. Это было очень непросто и опасно, но это целая история, к тому же все уже кончено. Я уже несколько месяцев живу здесь, далеко, у меня есть работа, я неплохо зарабатываю и наслаждаюсь своей свободой. Это так здорово.
Я перевела дух.
– Я очень рада за тебя, – сказала я. Значит, он был где-то за границей. Этот разговор, должно быть, стоил ему целого состояния.
– Как твоя жизнь? Ты тогда нормально добралась до дому? – поинтересовался он.
– Да, нормально, – поспешила ответить я. – Живу хорошо. У меня… все хорошо.
Но хорошего ничего не было. Снова слышать его голос – во мне словно открылась старая рана. Он вздохнул.
– Знаешь, без тебя у меня бы ничего не получилось. Если бы не ты… Я все еще до конца не знаю, что именно ты сделала, но в любом случае хотел тебя поблагодарить.
– Не стоит, – сказала я и быстро добавила: – Я была рада тебе помочь.
– Извини, что напугал тебя своим звонком.
– Ладно. Ничего страшного.
Эта милая дама собиралась целый день простоять у двери? У нее что, дел других не было, что ли?
– Я… я не ожидала, что когда-нибудь еще тебя услышу.
– Да, – сказал он. Я почувствовала, что он замялся.
– Мари, – продолжил он наконец, – я должен тебе еще кое-что сказать.
– Что такое? – спросила я.
Я думаю, что здесь мне стоит закончить свой рассказ, потому что то, что последовало дальше, касается только нас двоих. Скажу еще только: то, что он мне сказал, и то, что я на это ответила, послужило причиной тому, что я теперь сижу и пишу все это. И именно поэтому теперь, когда я дописываю последние строчки, на моей кровати лежит наполовину упакованный чемодан, на нем мой школьный аттестат, который мне вручили позавчера, а сверху загранпаспорт.
Уф. Я чувствую, будет еще один тяжелый момент. Но я сейчас объясню.
Только что описанный мною телефонный разговор произошел почти год назад. За это время Арманд и я благодаря Джессике, чьим телефоном мы дальше пользовались, очень часто и очень подолгу разговаривали друг с другом. Об очень личных вещах. О нас. О его будущем и о моем.
В конце концов мы приняли решение и начали разрабатывать совместный план.
По сути, речь идет о той фразе, которую я тогда написала на зеркале на дверце шкафа и у которой стерла недописанный конец: «Я буду внимательна, но если со мной что-нибудь случится…»
Дело в том, что эти слова нельзя просто так стереть. Если ты не решил слепо и трусливо пробираться через всю жизнь, то необходимо найти ответ на вопрос, как должна заканчиваться эта фраза. Но нельзя ответить на вопрос, что ты хочешь увидеть после смерти, если ты, конечно; в здравом уме, пока ты не решил, как хочешь прожить время перед этим.
И так я думала, пока не нашла ответа на этот вопрос. Моего собственного ответа. Теперь я знаю, как должна заканчиваться эта фраза.
Мои родители, похоже, поняли, что тогда, пока они отсутствовали, я с кем-то познакомилась и влюбилась. В истории о телекинетических способностях они, как и раньше, не верят ни одному моему слову. Я пыталась объяснить им, что хочу сделать и почему, но они, разумеется, были категорически против. Я их понимаю; однако они все-таки не могут мне помешать сделать то, что я считаю нужным, – я ведь совершеннолетняя. Я сначала хотела ничего им не объяснять и просто исчезнуть, но это было бы с моей стороны просто трусостью. Расставание завтра утром будет чем-то ужасным, но я должна это выдержать. Я приду к родителям и скажу, что я, несмотря на все их доводы, решила уйти. Причинить им этим боль будет для меня самым тяжелым испытанием, которое мне когда-либо приходилось преодолевать в моей жизни.
Но, может быть, не самым тяжелым в той жизни, которая меня еще ждет.
Я буду внимательна. Конечно. Но если со мной что-нибудь случится… тогда пусть лучше это случится, когда я буду жить той жизнью, которая мне нравится. Жизнью, о которой я смогу сказать, что она моя.
Разумеется, с человеком скорее может что-нибудь произойти, если он идет на риск. Но ведь мы приходим на эту землю не для того, чтобы жить в полной безопасности. Мы живем на земле, чтобы идти за голосом нашего сердца. Наш разум и все знания, которые мы получаем, нужны лишь для того, чтобы как можно лучше обезопасить наш путь.
Это мой ответ. Возможно, он подходит не каждому, но для меня он таков.
Я пойду за Армандом в ту жизнь, о которой сейчас почти ничего не знаю. Сумасшедшая ли я, если иду на это? Не слишком ли я рискую? Я думаю, нет. Думаю, было бы глупо так не поступить.
На Рождество мне, наконец, удалось поговорить с мамой о моих намерениях. Она не могла понять, почему я хочу решиться на это – последовать за Армандом в неизвестную страну, не могла понять она и того, почему никто не должен знать, куда я еду. Мне стало ясно, что, возможно, этого и нельзя понять, если не знать всей той истории, которая произошла со мной.
Поэтому я начала ее записывать. Я написала все так, как оно было на самом деле, ничего не присочинив и постаравшись не упустить ничего важного, потому что завтра начнется мое путешествие, и тогда здесь уже не останется никого, кто мог бы рассказать эту историю.
Примечания
1
Боже мой (франц. – здесь и далее примеч. переводчика).
2
Не правда ли? (франц.).
3
Дерьмо! (франц.).
4
Ну хорошо (франц.).
5
Посмотрим (франц.).
6
Я смертельно устал (франц.).
