Харлан Кобен - Пропащий

– Ценную, – повторила она. – Хорошее слово, Уилл.

– Думаю, вам будет интересно об этом узнать.

– Вот как? А откуда вы звоните?

– Из Нью-Йорка.

Последовала пауза.

– Далековато от места преступления.

– Да.

– Итак, я слушаю. Что там у вас такого ценного и интересного?

– Сначала я хотел бы кое-что выяснить.

– Это не мой стиль работы, Уилл.

– Я читал и другие ваши репортажи, миссис Стерно.

– Надо же! Кстати, раз уж мы с вами так откровенны зовите меня просто Ивонн.

– Отлично. Так вот, вы главным образом занимаетесь светской хроникой: делаете репортажи о свадьбах, благотворительных обедах и так далее.

– Там шикарно кормят, Уилл, и мне страшно идет вечернее платье. А в чем дело?

– Сюжеты с убийствами попадаются вам не каждый день.

– Да что вы говорите! Я вся трепещу от волнения. И все-таки – что вы хотите сказать?

– Я предлагаю вам рискнуть. Ответьте на несколько вопросов. Вреда от этого никому не будет. Как знать, может, я и в самом деле окажусь полезен.

Она не ответила, и я поспешил продолжить:

– Такая громкая история, кровавое убийство, а в вашем репортаже почти нет подробностей. Нет даже имен жертв или подозреваемых.

– Я ничего больше не знала. Информация пришла поздно вечером – мы едва успели подготовить материал к утреннему номеру.

– Тогда почему не было продолжения? Ведь сюжет – просто подарок. Почему только одна статья?

Молчание.

– Алло?

– Секундочку. Дети опять безобразничают.

Странно: на этот раз никакого шума я не слышал.

– На меня надавили, – тихо сказала она.

– В смысле?

– Нам повезло, что мы смогли напечатать хотя бы это. На следующее утро съехалась толпа федералов, и местный начальник ФБР заставил моего босса прикрыть тему. Я попробовала разузнать что-нибудь сама, однако наткнулась на настоящую стену молчания.

– Это выглядело странно?

– Не знаю, Уилл. Я никогда раньше не писала про убийства. Но мне это и в самом деле показалось странным.

– И что, по вашему мнению, это может значить?

Ивонн глубоко вздохнула.

– Судя по поведению моего босса, там что-то серьезное. Серьезней, чем просто двойное убийство. Теперь ваша очередь, Уилл.

Я решил, что буду открывать карты по одной.

– Вы знаете что-нибудь об отпечатках пальцев, найденных в доме?

– Нет.

– Часть из них принадлежала женщине…

– Продолжайте.

– Эту женщину вчера нашли мертвой.

– Ого! Убита?

– Да.

– Где?

– В маленьком городке в Небраске.

– Как ее имя?

Я вздохнул.

– Расскажите мне об Оуэне Энфилде, владельце дома.

– А, понятно! У нас взаимовыгодный обмен: вы – мне, я – вам.

– Вроде того. Энфилд был одним из убитых?

– Я не знаю.

– Что о нем известно?

– Он жил там три месяца.

– Один?

– По словам соседей, приехал один, но в последние недели там часто видели женщину с ребенком.

Ребенок! У меня заколотилось сердце.

– Сколько лет ребенку?

– Не знаю. Школьного возраста.

– Около двенадцати?

– Может быть.

– Девочка или мальчик?

– Девочка.

Я вздрогнул. Неужели…

– Эй, Уилл, вы меня слышите?

– Вы знаете, как ее звали?

– Нет. О них никто ничего не знал.

– А где они теперь?

– Я не знаю.

– Как это?

– Одна из великих тайн жизни, – усмехнулась она. – Мне не удалось напасть на их след. Хотя, как я уже сказала, мне не долго пришлось заниматься этим делом. Поэтому я не особенно и старалась.

– Вы смогли бы их найти?

– Могу попытаться.

– Вы знаете что-нибудь еще? Может быть, слышали имена подозреваемых или жертв?

– Я же сказала – все молчали, как рыбы. Кроме того, вы ведь уже поняли: в газете я только подрабатываю, а как мать – на полной ставке. Эта история попала ко мне только потому, что я одна была на месте, когда пришла информация. Но у меня есть хорошие источники.

– Обязательно нужно найти Энфилда или хотя бы женщину с девочкой.

– Для начала неплохо, – согласилась Ивонн. – Но может быть, вы все-таки скажете, почему вас интересует это дело?

Я задумался.

– Вы любите загадки, Ивонн?

– Да, Уилл, люблю.

– И хорошо их разгадываете?

– Хотите, продемонстрирую?

– Давайте.

– Может, вы и звоните из Нью-Йорка, но на самом деле вы из Нью-Джерси. Там наверняка много Уиллов Клайнов, однако я готова поспорить, что вы брат того самого знаменитого убийцы.

– Предполагаемого убийцы, – поправил я. – Как вы узнали?

– По поиску в Интернете. Ввела ваше имя и получила ответ. В одной из статей упоминается, что вы сейчас живете на Манхэттене.

– Мой брат не имеет ко всему этому никакого отношения.

– Разумеется. Он невиновен в убийстве вашей соседки, верно?

– Я не это имею в виду. Он не имеет отношения к вашему двойному убийству.

– Тогда кто имеет?

Я вздохнул.

– Один очень близкий мне человек.

– Кто он?

– Моя девушка. Это ее отпечатки нашли на месте убийства.

Я снова услышал шум в трубке. Похоже, детишки бегали по комнате, издавая звук сирены. На этот раз Ивонн Стерно не стала кричать на них.

– Так, значит, это вашу девушку нашли убитой в Небраске?

– Да.

– И поэтому вас интересует это дело?

– Не только.

– А почему еще?

Я еще не готов был рассказывать ей о Карли.

– Найдите Энфилда.

– Как ее звали, Уилл? Вашу девушку.

– Сначала найдите его.

– Послушайте, вы хотите, чтобы мы работали вместе? Тогда не надо ничего скрывать. Так или иначе, я могу найти это по поиску за пять секунд. Скажите, не бойтесь.

– Роджерс, – произнес я. – Ее имя Шейла Роджерс.

В трубке было слышно, как она нажимает клавиши.

– Сделаю что смогу, Уилл. Держитесь, я скоро позвоню.

Глава 30

Я лежал в темноте, закрыв глаза и заложив руки за голову. Это был какой-то странный полусон – то промежуточное состояние между сном и явью, когда, бывает, вдруг чувствуешь, что проваливаешься куда-то, и, резко дернувшись, приходишь в себя, в ужасе ухватившись за край кровати.

Я уже рассказывал, как Шейла любила танцевать. Она даже уломала меня вступить в танцевальный клуб при Еврейском культурном центре. Он был недалеко и от больницы, где лежала мать, и от родительского дома в Ливингстоне. Мы навещали мать каждую среду, а потом, в шесть тридцать, встречались с друзьями в клубе. Мы с Шейлой были там самой юной парой – моложе лет на семьдесят пять, если считать суммарный возраст, – но, Боже мой, как же они умели двигаться, эти старики! Я старался изо всех сил, чтобы не отстать, но это было просто немыслимо. Шейла, в отличие от меня, совершенно не смущалась в их компании. Иногда посреди танца она отпускала мои руки и начинала двигаться одна, с закрытыми глазами. В такие минуты ее лицо излучало блаженное сияние – казалось, Шейла полностью растворялась в танце.

Одна пожилая пара, муж и жена Сегалы, занималась танцами дольше всех – с сороковых годов. Они прекрасно смотрелись вместе. Мистер Сегал всегда носил белый шейный платок, а его супруга – что-нибудь голубое и жемчужное колье. На паркете они выделывали просто чудеса: двигались как любовники, как единое целое. Сегалы были чрезвычайно дружелюбны и открыты и во время перерывов с удовольствием общались с друзьями по клубу. Но когда начиналась музыка, они видели только друг друга.

В феврале прошлого года – в тот день грянул сильный мороз, и мы сначала думали, что танцы отменят, – мистер Сегал появился в клубе один. Его костюм был, как всегда, безупречен, а шейный платок аккуратно повязан, но, взглянув на его окаменевшее лицо, мы поняли все. Шейла сжала мою руку, на глазах у нее выступили слезы. Когда заиграла музыка, мистер Сегал решительно встал, занял свое обычное место и стал танцевать один. Он держал руки и двигался так, будто жена была по-прежнему с ним. Мистер Сегал вел ее в танце так нежно и бережно и это выглядело так трогательно, что никто так и не решился заговорить с ним. На следующей неделе он не пришел. Мы узнали от других членов клуба, что миссис Сегал долгие годы вела битву с раком и все же проиграла ее. Танцевать она продолжала до самого конца. В тот вечер, когда началась музыка и все вошли в зал, я прижал Шейлу к себе и подумал, что Сегалам, как бы грустно ни окончилась их история, можно только позавидовать.

Так вот: в своем странном полусне я очутился в том самом танцевальном клубе. Мистер Сегал тоже был там, и, кроме него, много других, незнакомых мне людей. Все они были без партнерш и танцевали в одиночестве. Я огляделся и увидел отца, который также пытался изобразить некий неуклюжий фокстрот. Он заметил меня и кивнул. Приглядевшись к танцорам, я понял, что каждый из них ощущал незримое присутствие ушедшей возлюбленной – обнимал ее и смотрел в призрачные глаза. Я попытался последовать их примеру, но, видно, что-то было не так. Шейла все не приходила…