Отель «Персефона» - Наталья Владимировна Елецкая
Когда всё закончилось, Роберт с удовлетворенным видом перекатился на свою сторону кровати и моментально уснул.
Глядя в потолок сухими глазами, Эрика спрашивала себя, как она могла дойти до того, что ее изнасиловал собственный муж. За ее спиной размеренно дышал получивший своё Роберт, а ей хотелось вовсе перестать дышать. Она мечтала провалиться в блаженную темноту, в которой нет ни страха, ни боли, ни горечи – вообще ничего нет.
Эрика вспомнила, как всего месяц назад стояла у стойки регистрации в лондонском аэропорту, с нетерпением ожидая посадки на рейс до Коса. Теперь ей казалось, что между тем днем и сегодняшним пролегла глубокая пропасть.
Когда Эрика проснулась, Роберта рядом уже не было. О том, что эту ночь он провел в ее постели – точнее, в их бывшей общей постели, – свидетельствовала лишь вмятина на соседней подушке. Эрика вспомнила, что произошло накануне, и вспыхнула от гнева. Время, однако, не располагало к бесплодным эмоциям: часы показывали четверть восьмого, пора было приниматься за работу.
Накинув халат, Эрика отправилась в душ. Она планировала, наспех перекусив, пройтись с утренней инспекцией по цокольному этажу основного корпуса, где находились основные вспомогательные службы отеля.
Встав под душ, Эрика открыла краны, отрегулировала воду до комфортной температуры и потянулась к полочке, на которой лежали купальные принадлежности, но взять флакон с гелем не успела: тело внезапно пронзила боль.
В первую минуту Эрика не поняла, что происходит. Кожу обожгло огнем, словно на нее плеснули раскаленного масла, которое потекло с груди по животу и бедрам. Отпрянув назад, Эрика попыталась открыть глаза, но резь была такая, что из-под сомкнутых век хлынули слезы. Это лишь усилило панику; прижавшись спиной к стене, Эрика судорожно хватала ртом воздух, всхлипывая от боли и ужаса.
Она решила, что из-за технической неисправности из душа потек кипяток, но капли льющейся воды, отскакивавшие от бортика ванны, были едва теплыми. Эрика попыталась выбраться из ванны, но поскользнулась и упала на дно, больно ударившись коленками и локтями. При этом ее голова оказалась под хлещущими струями. Она испуганно вскрикнула, и ее рот мгновенно наполнился водой. Машинально сглотнув, она почувствовала сильное жжение в горле.
Она была в воде – кислота, или какая-то отрава, а может, то и другое вместе. Охваченная паникой, почти теряя сознание от боли, Эрика кулем перевалилась через бортик и съежилась на кафельном полу, отчетливо сознавая, что сейчас умрет. Кислота выжгла ей рот и гортань и уже добралась до желудка, который болезненно сжимался в попытке извергнуть смертельное содержимое.
Время шло, а Эрика всё еще была жива. Нащупав кусок чего-то мягкого (это оказался коврик для ног), она промокнула глаза и осторожно их приоткрыла. Боль, хотя и не ушла совсем, уже не была такой нестерпимо-сильной. Держась за бортик, Эрика с трудом поднялась на ноги. Ее трясло, желудок сжимал спазм, дыхание со свистом вырывалось из обожженного горла. Она взглянула в зеркало, висевшее над раковиной, и отшатнулась.
На ее обнаженном теле багровели уродливые пятна. Одни были размером с монету, другие – гораздо крупнее. Лицо покраснело и опухло, на губах запеклась кровь.
Повинуясь инстинкту самосохранения, Эрика схватила банный халат, завернулась в него и выбежала из номера – босая, с мокрыми волосами и искаженным от ужаса лицом.
Она пронеслась по коридору третьего этажа, едва не сбив с ног изумленную горничную с хозяйственной тележкой, которую та в последний момент успела убрать с ее пути, на секунду притормозила в рекреации, где ожидали лифта собравшиеся на ранний завтрак постояльцы, и повернула в сторону внутренней лестницы.
Вбежав в медпункт, Эрика повалилась на кушетку и выдавила:
– Поликсена, я умираю.
Медсестра – молодая гречанка в накрахмаленном белом халате и форменной шапочке – взирала на нее с изумлением и испугом.
– Кирия Трейси, вам плохо?
– Позовите кирие Камбанариса!
– Сейчас. Сейчас!
Медсестра метнулась в смежную смотровую, откуда послышался ее взволнованный голос. Доктор Камбанарис быстро подошел к кушетке и склонился над Эрикой, профессионально-цепким взглядом охватив ее всю разом, от макушки до пяток. Его отстраненно-собранный, сосредоточенный вид необъяснимым образом успокоил Эрику, заставил панику немного отступить.
«Если я еще жива, – подумала Эрика, – то, возможно, уже не умру».
– Что случилось, кирия Трейси?
Она попыталась сесть, но доктор придержал ее за плечо:
– Пожалуйста, лежите.
– Я принимала душ, и на меня вдруг потекло нечто… нечто ужасное. Оно было в воде.
– Что именно?
– Не знаю. Какая-то кислота… серная, может? Она попала мне в рот, и…
– Если бы вам в рот попала серная кислота, мы бы сейчас не разговаривали, – доктор позволил себе намек на улыбку. – Из-за технической неисправности из душа потек кипяток и ошпарил вас. А поскольку это всегда неожиданно и болезненно, вам показалось…
– Нет! Вода была комнатной температуры, но у меня все тело в ожогах. Смотрите!
Эрика распахнула полы халата, не смущаясь того, что доктор видит ее обнаженной. В такой момент вопросы ложной скромности ее не волновали.
– Они по всему телу, и на лице…
Выражение лица доктора заставило Эрику умолкнуть. Он смотрел так, словно столкнулся с неразрешимой дилеммой. Сзади маячила медсестра, вытягивая шею в надежде что-нибудь разглядеть – широкие плечи врача заслоняли ей обзор.
– С вами всё в порядке, – после невыносимо долгой паузы произнес кирие Камбанарис. – Нет никаких ожогов.
– Что? – удивленно спросила Эрика. – Вы шутите?
– Поликсена, принесите зеркало.
Медсестра подала врачу прямоугольное зеркало в металлической оправе.
– Убедитесь сами, кирия Трейси.
Эрика дрожащими руками взяла зеркало и посмотрелась в него. Ее лицо было неестественно бледным – бледность проступала даже через загар. Шея и грудь были слегка розоватыми. Никаких уродливых багровых пятен, которые так напугали ее несколько минут назад.
Эрика возмущенно воскликнула:
– Я вам говорю, ожоги были, я чувствовала боль! Как вы смеете мне не верить?
– Успокойтесь, кирия Трейси. Вы чересчур возбуждены – вероятно, вследствие испуга. Вы не беременны?
– Нет! – Эрика вспыхнула, словно доктор заподозрил ее в чем-то неприличном.
– Поликсена, три кубика тиоридазина внутримышечно.
– Что вы собираетесь делать? – с подозрением спросила Эрика, наблюдая за тем, как медсестра набирает в шприц лекарство из ампулы.
– Успокаивающий укол, чтобы снять напряжение. Не волнуйтесь, никаких побочных эффектов…
– Вызовите мне «скорую». Я отравилась, у меня желудок крутит и весь рот обожжен, а вы хотите вколоть мне успокоительное?
– Для отправки вас в больницу нет оснований. Если, как вы утверждаете, в воде был яд, к нам обратились бы и другие пострадавшие. Вряд
