Александр Белов - Преданный враг
– Привезли, – коротко доложил он.
Сидевшие в разных углах Белый и Космос, переглянувшись, одновременно поднялись с кресел. У обоих в руках были пистолеты. «Стечкин» – у Космоса, «Глок» – у Белова. Лица обоих были угрюмы и решительны.
Отодвинув охранника в сторонку, в дверь вошел Шмидт, за ним, между двумя его подручными, шагал Витя Пчелкин. Пчела вышел вперед и остановился посредине кабинета. Как кролик на удава он неотрывно смотрел на стволы в руках друзей. Лишь спустя несколько мучительно-тягучих секунд он поднял глаза на Белова и Космоса.
– Ребята, вы… Саня, Кос… – жалко пролепетал их насмерть перепуганный друг. – Вы разберитесь сначала… Вы разберитесь, а? Елки-палки, я все понимаю… Ну, братья, а?
Космос, а за ним и Белов опустили глаза.
– Спасибо, ребята. Подождите снаружи, – приказал Белый.
Шмидт со своими людьми вышел из кабинета и плотно прикрыл за собою двери.
– Ну что скажешь, Пчелкин? – тихо спросил Белый.
Вдруг Пчела присел на корточки и обхватил руками голову, будто надеялся таким нехитрым способом укрыться от пистолетов. В кабинете стало так тихо, что Белову неожиданно показалось, что он слышит, как исступленно колотится и скачет в груди у Пчелы испуганное сердце.
Вдруг за дверью послышалась какая-то возня, чей-то взволнованный женский голос и невнятное басовитое бурчание охранников. В кабинет главврача кто-то рвался, и его, понятное дело, не пускали. Возня не стихала, и, наконец, дверь распахнулась. На пороге стояла запыхавшаяся молодая медсестра. Пылко и сбивчиво она затараторила:
– Извините, ребята, но… – тут она увидела пистолеты в руках мужчин и Пчелу, скрючившегося на полу, и испуганно осеклась.
– Что случилось? – спокойно спросил Белов.
– У нас осложнения, – взволнованно объяснила девушка. – Филатову срочно нужна кровь, группа редкая, а у нас запасов с девяносто первого года – ни капли. Есть кто-нибудь с третьей группой? Резус отрицательный…
Белов переглянулся с Космосом, потом посмотрел на уткнувшегося в пол Пчелу и сказал:
– Есть…
* * * * *В операционной было тихо. Слышалось только попискивание приборов, подключенных к неподвижному Филу, и его тяжелое, свистящее дыхание. Голову раненого закрывала плотная белоснежная шапка из бинтов. На соседней с ним койке лежал Пчела. Их руки соединяло какое-то устройство с толстыми желтоватыми трубками, по которым текла кровь.
Пчела оторвал взгляд от бледного лица друга и, повернув голову, уставился в потолок.
То, что он прочитал в глазах Белова и Космоса, не оставляло сомнений – его участь предрешена. И никакие просьбы и уговоры не могут ничего изменить. Надеяться ему было не на что.
Правда, еще оставалась Оля… Но что она сможет сделать? О взрыве ей известно еще меньше чем ему, где и как она сможет найти доказательства его невиновности?!
Эх, Оля, Оленька…
Пчела вдруг вспомнил их недавнюю встречу в боулинге. Странно… Тогда он, видя как страдает Оля, всей душой хотел помочь ей, но реально ничего сделать не мог. Теперь – наоборот. В аптеке Оля тоже увидела, в какой переплет попал Витя, и тоже ничего не в состоянии сделать…
Как странно поворачивается жизнь…
* * * * *Шмидт и трое его бойцов дежурили в коридоре возле операционной.
– Братва, что с Пчелой-то будет? – спросил один.
Шмидт, единственный, кто знал ответ на этот вопрос, промолчал. Ответил другой боец, лениво прохаживающийся по коридору.
– Иваны потрут… – кивнул он в сторону кабинета главврача. – Если сойдется, намажут ему лоб зеленкой.
– Да-а, блин… – задумчиво вздохнул тот, что спрашивал. – Вот так живешь, живешь… А прокололся раз – и уже не живешь.
К разговору подключился третий браток. Недоуменно пожав плечами, он спросил:
– Я одного не пойму: на черта Белому эти понты с переливанием? У меня, например, тоже третья отрицательная…
Шмидт пристально посмотрел на него и совершенно спокойно сказал:
– Глупый ты. Саша ему час жизни подарил…
* * * * *В кабинете главврача надрывались телефоны. Поочередно звонил то один мобильник, то другой – на них не обращали внимания. Космос сидел на стуле, сцепив перед собой ладони и низко опустив голову. Белый полулежал в кресле и вертел в руках пистолет, заглядывая в черное отверстие ствола. Оба тягостно молчали. Снова зазвонил телефон.
– Выруби их на хрен все, – вполголоса попросил Белов. – Башка трещит…
Космос молча встал и отключил оба мобильника.
– Кос, у тебя дурь есть? – вдруг спросил Белый.
– Откуда, Сань? – пожал плечами друг. – Ты же знаешь, я завязал.
– Да не парь ты мне мозги, хирург! – поморщился Саша. – Давай…
Вздохнув, Космос достал из кармана пакетик с порошком и, надорвав его зубами, отсыпал дозу на календарный листок. Белый спрятал пистолет за спину и придвинул листок к себе. С некоторым любопытством он взглянул на горку кокса и усмехнулся:
– Столько лет на этой дряни лавэ делал, а так ни разу и не попробовал. Покажи хоть, как ее?
Космос пододвинулся ближе, сноровисто измельчил порошок перочинным ножичком, свернул еще один листок в тонкую трубочку и подал Саше.
– Прижми к ноздре… – деловито подсказывал он. – Да, вот так… И втягивай…
– Носом?
– Ну а чем еще? – усмехнулся Космос. – Ты глянь, как я…
Наклонившись к столу, он с шумным всхлипом вдохнул порошок. Следом за ним то же самое сделал и Саша.
– Ну и что? – недоуменно спросил он.
– Ну что, немеет нос-то? – улыбаясь, Космос потеребил пальцами свой шнобель.
– Да ни фига…
– А холодок чувствуешь?
– Хрен там, а не холодок. Ну-ка сыпани еще чуток… – попросил Белов.
– Во вторую? На… – Космос насыпал «а листок еще немного кокса.
Саша повторил процедуру другой ноздрей. То же сделал и Космос.
– Ну что?
– Да ни хрена!
– Ну тогда в десну попробуй. Вот так, – послюнив мизинец, Космос обмакнул его в порошок и стал втирать его в верхнюю десну.
Белый скопировал все его действия и, пошуро-вав пальцем у себя во рту, с брезгливостью сплюнул.
– Немеет? Как у зубного?
– Не-а… – покачал головой Белов.
– Ну я не знаю, Сань… – пожал плечами Космос. – Может тебя просто с первого раза не берет?
Саша откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Спустя минуту он открыл их и, подавшись к другу, прошептал:
– Кос, у меня рука не поднимется.
– У меня тоже… – согласно кивнул Космос. – Шмидту дадим.
– Я в принципе…
Космос помолчал и выложил еще один аргумент:
– Из ментовки звонили. По экспертизе, дистанционный заряд в салоне стоял. Так что это или сам Фил, или Пчела. Они с утра вместе ездили.
Саша молча покивал головой и, снова откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза…
* * * * *А в операционной Пчела растерянно следил, как его кровь перетекает по желтым трубкам в неподвижное тело Фила. Вместе с кровью утекало и время и его, Вити Пчелкина, жизнь. Еще немного – десять, двадцать минут – и хорошенькая медсестричка отдаст его Шмидту. И тогда – все, конец!
Неожиданно ему подумалось: «А хорошо бы было, если б все осталось как сейчас. Чтобы о нем забыли на час или два. Он отдал бы Филу всю свою кровь и тихо угас, без страданий и мук. А в друга с кровью перешла бы его жизнь, и он бы поправился…»
Тихо открылась дверь, и в операционную вошла медсестра.
«Что?! Уже?!» – вздрогнул Пчела.
Но девушка лишь проверила работу приборов и, улыбнувшись донору, подбодрила его:
– Потерпите, осталось минут десять, не больше…
LII
Белова все-таки пробрало. Его подернутый мутной пеленой мозг стал осязаем, как рука или нога. Более того, Саша стал физически чувствовать, как в нем двигаются, растут и тают отдельные мысли. И хотя их было немного, это новое, удивительное ощущение было восхитительным.
Блаженно улыбаясь, он подошел к развалившемуся в кресле Космосу и попросил:
– Кос, дай еще, а?
– Сань, это все равно не поможет, – апатично возразил Космос. – Только хуже будет – я же знаю!
– Дай, я сказал! – он сел верхом на стул и привалился к столу.
С идиотской ухмылочкой Белый принялся требовательно стучать по столешнице. Космос рассмеялся, достал из нагрудного кармана пакетик с порошком и швырнул его Белому:
– Ну, как знаешь…
Вдруг распахнулась дверь. В кабинет стремительно ворвалась возбужденная Ольга с видеокамерой в руках, следом за ней вошел мрачный Макс.
– Саша, где Витя? – с порога выпалила она.
– Какой тебе еще Витя? – порохом вспыхнул Белый и закричал: – А ну рот закрой сейчас же!
– А ну не ори на меня! – закричала она еще громче – зло и презрительно. – Придурок чертов!
Побелев, Саша вскочил к ней навстречу. Стул из-под него с грохотом отлетел к стене.
– Ты что мелешь?! – задохнулся от ярости Белый и что было мочи завопил, указывая на дверь: – Заткнулась!!! А ну вон пошла! Вон! Я сказал – вон пошла!!!
Белый орал, брызгая слюной и выкатив на жену совершенно безумные, полные тупой звериной ярости глаза. Зрелище было настолько ужасное и отвратительное, что Ольге захотелось провалиться сквозь землю. Но вместо этого она сцепила зубы и изо всех сил врезала кулаком по этой омерзительной роже.
