Уоррен Мерфи - Заманчивая мишень
— Алло?
Голос не замолкал, а телефон продолжал звонить. Журналистка тряхнула затуманенной головой и поняла, что у нее включен магнитофон и оттуда доносится голос Щеголя Фезерстоуна.
— ...с другой стороны, если существовало двое Освальдов, подмена была сделана, когда Освальд находился на авиабазе в Японии.
Пепси нажала кнопку «стоп» и сняла телефонную трубку.
— Пепси Доббинс? — раздался чей-то мягкий голос.
— Да.
— Прошлое — это пролог.
— Что-что?
— Вы оказались в центре самой громкой сенсации двадцатого века.
— Точь-в-точь мои слова.
— И я способен вам помочь.
— Да? — произнесла Пепси, усаживаясь в кровати. И на всякий случай включила магнитофон в корпусе телефона на запись.
— За Президентом охотятся те же люди, которые сделали мученика из Кеннеди.
— Кто? Кто это? Скажите!
— Господствующая верхушка.
— Разве господствует не Президент? В наше-то время...
— Я имею в виду инфраверхушку. Тайные люди в тайных кабинетах творят тайные дела. Иногда они работают на военно-промышленный комплекс. Иногда сажают бюрократов на невысокие должности. Иногда в Конгресс.
Девушка нахмурилась.
— Кто это на сей раз?
— Медицинско-промышленный комплекс.
— Медицинско...
— Они оставили улику. Вы должны отыскать ее и показать всему миру. Возможно, если мир обо всем узнает, Президента можно будет спасти от невольного мученичества.
— Кто вы?
— Называйте меня Режиссер.
— Какой еще режиссер?
— Взамен я от вас кое-что потребую.
— Что именно?
— Весь отснятый материал.
— Вы случайно не из Си-эн-эн? — спросила Пепси.
Но в трубке уже послышались гудки.
* * *Доктор Харолд В. Смит проснулся в обставленной мебелью красного дерева спальне Линкольна. Такой привилегией раньше он не пользовался. Даже по приглашению Президента, который сделал его главой КЮРЕ.
При других обстоятельствах этой привилегии Смит ни за что бы не принял. Но угроза Президенту была реальной, а секретная служба действовала в лучшем случае неумело.
Легенда, будто он отставной агент секретной службы, представлялась безупречной. Никто и заподозрить не мог в нем директора санатория «Фолкрофт».
Пробудился Смит на рассвете и позволил себе минутную роскошь насладиться впечатлениями от спальни Линкольна. Сюда для разговора с ним приходили семеро президентов. Общая тональность комнаты была красной, и потому нисколько не удивительно, что телефон в кабинете Смита тоже был красным.
Из любопытства шеф КЮРЕ открыл ящик тумбочки, где стоял телефон прямой связи с Фолкрофтом. Этот тоже оказался красным. Смит снял трубку. Линия не работала. Когда нынешняя миссия завершится, первым делом нужно будет восстановить ее.
Смит уже собирался подняться с большой кровати, как кто-то дважды постучал в дверь.
— Да? — произнес он.
Дверь открылась, и, к полнейшему ужасу Харолда В. Смита, в бирюзовом платье от Донны Каран вошла Первая леди.
— Вы Смит? — спросила она.
Он заколебался. Потом, вспомнив о своей легенде, ответил:
— Да.
— Из КЮРЕ?
Глаза Смита расширились.
— Не понимаю, о чем вы.
Первая леди, постукивая каблучками, приблизилась к кровати. Харолд В. Смит благопристойно натянул одеяло на подбородок.
— Кто вы?
— Мадам, это вас не касается.
— Муж говорит, вы из секретной службы.
— Собственно говоря, я в отставке, — отозвался Смит.
— А те двое, что стояли у дверей моей спальни, охраняя нас, тоже агенты секретной службы?
— Да.
Голубые глаза Первой леди сверкнули, как лазер.
— Если хоть кто-то из вас состоит там, то я Бесси Трумэн.
Смит промолчал.
— Знаете, что маленький человечек в кимоно сказал мне сегодня утром?
— Не знаю, — ответил Смит.
— Предложил убить каждого, кто встанет между мной и, как он выразился, орлиным троном в обмен на королевство Гавайи.
— Вы наверняка неправильно его поняли.
— Вас он называл императором Смитом, а Президента — марионеткой.
— Чепуха какая-то.
— Если он и марионетка, то моя. Понимаете?
— Да, — ответил Смит. — Понимаю.
И Первая леди стремительно вышла.
Торопливо одевшись, Смит поспешил в западное крыло Белого дома, к Овальному кабинету. Странно, конечно, было шагать так вот запросто по этим светлым коридорам, но и времена настали странные.
Перед белой дверью в сером костюме и темных очках застыл Римо Уильямс.
— Черт побери, — проворчал он, увидев Смита. — Я много лет не носил костюмов и теперь вспомнил почему.
— Почему же?
— Они вызывают зуд.
— Для этой миссии очень важно, чтобы ты походил на агента секретной службы. Я должен поговорить с Президентом. Он один?
— Нет. Чиун по своему обыкновению пытается его во что-то втянуть.
— Господи! — вздохнул Смит и постучал в дверь. — Мистер Президент, мне надо с вами поговорить.
Гнусавый голос ответил:
— Войдите.
Харолд В. Смит вошел в Овальный кабинет. Увидел, что интерьер его оформлен по-новому, и сморщил нос, недовольный нарушением традиций. Потом обратил внимание на письменный стол, сделанный из досок с британского военного корабля «Решительный», — тот самый, за которым сидел Кеннеди, когда Смит познакомился с ним более тридцати лет назад. Шеф КЮРЕ читал, что Линдон Джонсон убрал его из Белого дома. И теперь, много лет спустя, вид этого стола потряс Смита. Он отогнал нахлынувшие воспоминания и громко откашлялся.
Увидев его. Президент повеселел и приглашающе помахал рукой.
— Смит! Идите к нам.
Президент сидел у стола, посреди синего ковра на вышитой золотом большой президентской печати. Мастер Синанджу восседал напротив, блистая золотым шитьем на шелковом кимоно.
— Не лучше ли вам сесть за стол, мистер Президент? — спросил Смит.
— Сидя на полу, он представляет собой не столь уязвимую мишень, — ответил Чиун.
— К тому же так удобнее, — добавил глава государства.
Смит откашлялся.
— Мне только что нанесла визит Первая леди.
— Не обращайте на нее внимания. Она считает себя сопрезидентом. Не успели мы сюда въехать, как она захватила половину западного крыла.
— Она поинтересовалась, не Смит ли я.
— А что тут такого? Вы и есть Смит.
— Смит из КЮРЕ, — с нажимом продолжил Харолд В. Смит. — Мистер Президент, я требую объяснений.
— А, ерунда. Не расстраивайтесь. Она знает только то, что вы человек, который иногда со мной созванивается.
— Даете слово, что не говорили ей об организации?
— Даже не заикался. Кстати, вы не пробовали делать дыхательные упражнения, которые показывает мне мой добрый друг Чиун?
— Нет, не пробовал.
— После них чувствуешь себя великолепно. Знаете, я даже не испытываю желания перекусить после завтрака.
— Прекрасно, мистер Президент, — сдержанно отозвался Смит.
— И у него есть идея, которая мне очень нравится.
— Какая? — спросил шеф КЮРЕ с легкой озабоченностью.
— Чиун полагает, что секретная служба нам, в сущности, ни к чему.
— Когда в вашем распоряжении самые лучшие, — великодушно произнес кореец, — все остальные излишни.
Президент широко улыбнулся.
— Готов с этим согласиться.
— Я прошу только об одной милости, — вкрадчиво сказал Чиун. — Это сущий пустяк.
— И какой же?
Смит подавил стон.
— Я много лет трудился для этой страны вместе со своим учеником Римо.
— Америка высоко ценит вашу преданность.
— Преданность до сих пор оплачивалась золотом.
— Понимаю.
— Золото — вещь хорошая. Но я старик, прожил больше восьмидесяти лет. И очень хочу получить символ уважения, которого ни одному мастеру — даже Великому Вангу — не давал ни один император.
— Так скажите же, что это за символ!
— Ни один фараон, ни один халиф, ни один эмир прошлых времен не предлагали этого мастерам Синанджу.
— Я слушаю.
Чиун поднял палец и заулыбался.
— Милость, о которой я прошу, — это всеобщее здравоохранение.
— Я сейчас работаю над этой проблемой. Года через два мы, видимо, попытаемся снова протолкнуть ее через Конгресс.
Чиун покачал старческой головой.
— До ваших конгрессов мне дела нет. Я только хочу, чтобы мы с учеником имели соответствующее медицинское обслуживание за нашу опасную службу.
— Смит, позаботьтесь об этом.
— Хорошо, мистер Президент, — ответил Смит довольный тем, что мастер Синанджу не попросил ничего невыполнимого, например, столицу какого-нибудь штата в личное пользование.
На столе неожиданно зазвонил телефон, и Президент снял трубку.
— Что такое? — весело спросил он.
Слушал он внимательно. Веселое настроение вмиг улетучилось.
— Только этого мне не хватало, — произнес Президент упавшим голосом. — Спасибо, Джордж.
И повернулся к Харолду В. Смиту.
— У нас и так полно неприятностей, а тут еще этот брюхан Трэш Лимбергер прилетел сыпать соль на раны!
