Питер Альбано - Возвращение седьмого авианосца

Ввели ходовые вахты, и, хотя Брент был свободен, он оставался на мостике рядом с Фудзитой еще долгое время после того, как была отменена специальная вахта. Чувство оживления охватило весь экипаж. Авианосец шел хорошо, как обычно, послушно отвечая на движения руля. Двигатели работали ровно и четко, как удары сердца молодого атлета. Высоко над головой снова дежурил воздушный патруль, барражируя над боевой группой по большому радиусу, Марк Аллен заметил, что рассредоточение на сотни квадратных миль океана соответствует современным походным порядкам боевых морских групп. Противолодочный патруль увеличился до восьми бомбардировщиков, низко летевших над водой и снаряженных новыми типами глубинных бомб — с самым современным гидроакустическим наведением и акустическими взрывателями последних моделей, — подвешенными под крыльями и фюзеляжем.

Двух, ставших уже привычными на мостике лиц, сейчас здесь не было: Фрэнка Демпстера, который в тот же день, когда они вошли в Перл-Харбор, отбыл, якобы в штаб-квартиру ЦРУ, но Брент был уверен, что он сначала нашел ближайший бар и Кэтрин Судзуки. Брент был благодарен всем — никто не упоминал о женщине с момента совещания в каюте адмирала. Он понимал, что ему следовало бы ненавидеть ее, но обнаружил, что ему сложно совместить это чувство с Кэтрин. Возможно, потому, что ночь с ней, сладость ее страсти, его сильное влечение сделали ненависть невозможной, и еще потому, что он знал, что если бы он увидел ее еще раз, то убил бы. Брент поежился, подумав о зверских действиях, которые он мог бы осуществить без ненависти, ярости и всех других эмоций, так явно проявляющихся, когда человек оказывается в опасности и когда насилие становится не просто легким, а необходимым. Он бы убил ее, потому что она воевала против его страны. Он бы убил ее, потому что она заманила его в ловушку — ловушку, которую он должен был почувствовать, но не почувствовал, поскольку желание ее ослепило его и не позволило заметить предупреждающие сигналы, которые были очевидны и школьнику. Он был дураком.

Голос Фудзиты заставил его вздрогнуть.

— Можно постичь глубокое море, но кто постигнет желания мужчин и женщин? — философски произнес старый моряк, глядя вперед в бинокль.

Брент был ошарашен. Старик, казалось, прочел его мысли.

— Я бы убил Кэтрин Судзуки, если вы это хотите спросить, адмирал.

— Да, энсин. Мы бы все обрадовались подобной возможности. — Опустив бинокль, адмирал посмотрел на Брента, его мысли перескочили-на другую тему с неожиданностью, которая всегда пугала Брента. — Ваши ВМС врут насчет «Аризоны». — Любопытный взгляд Брента подбодрил адмирала. — Вы знаете, я немного почитал о моей… о Второй мировой войне.

Немного почитал. Фраза заставила Брента улыбнуться. Адмиральская библиотека — соседняя с ним каюта давно умершего адмирала — была забита сочинениями, написанными историками и участниками боевых действий всех стран и народов. Она была так завалена книгами, что молодые члены экипажа говаривали, что легче сесть в поезд в японском метро, чем протиснуться в адмиральскую библиотеку. Если у адмирала выдавалось свободное от пребывания на мостике и частых совещаний время, он зарывался в книги: иногда улыбаясь, иногда пребывая в задумчивости, иногда роняя слезу на иссохшую, морщинистую щеку. Фудзита не забывал ничего и, как компьютер, помнил все детали.

— Первые сведения о роковом попадании бомбы в дымовую трубу, вызвавшем взрыв котлов и детонирование носовых погребов с боеприпасами, явно нереальны.

— Знаю, адмирал, но позднее в официальных сообщениях говорилось, что бомба пробила шесть палуб и вызвала взрыв погребов. Вообще говоря, гиды рассказывают туристам именно эту версию.

— Они врут, — безапелляционно заявил старик. — Я изучал «Аризону», энсин. Я стоял на носу «Йонаги» и изучал ее.

— Много вы не могли увидеть, сэр.

— Достаточно, энсин. Это сделала не японская бомба.

— Почему вы так уверены?

— Я планировал налет.

Адмирал, должно быть, шутил. Но Брент знал, что проницательный остряк никогда не шутил относительно военно-морских вопросов. Молодой офицер собрал свои мысли воедино. Порывшись и памяти, он сказал:

— Но я читал у человека по имени… а-а… Куросима.

— Погрязший в пороке сиранкао. Извините, энсин, — пояснил он, — не знающий ничего пьяница. Я планировал эту операцию вместе с Кането Куросимой и Минора Гендой. Генда был одним из тех, кто хотел использовать в качестве бомб четырнадцатидюймовые бронебойные снаряды со стабилизаторами. А я придумал деревянные стабилизаторы для торпед. Вы знаете, что бухта была всего тринадцать метров глубиной, а авиационная торпеда при сбрасывании могла погружаться на тридцать?

— Куросима прокладывал курс, так ведь, адмирал?

— Любой идиот мог сделать подобное. Это был просто большой круговой маршрут через северную часть Тихого океана. Другого пути для осуществления внезапного нападения не существовало.

— Тогда чем потопили «Аризону»?

— Поскольку ни одна из наших бомб не могла пробить шесть бронированных палуб, а торпеда пробивает только наружную обшивку корпуса, у «Аризоны», должно быть, на одной из верхних палуб — второй или третьей — хранились снаряды.

— Откуда, адмирал?

— Безалаберность. Или командир БЧ оружия просто поленился убрать их и, естественно, ваши ВМС постыдились сказать правду.

— Получается, что столько лет спустя они по-прежнему лгут?

— Думаю, да, энсин. — Адмирал махнул рукой вперед к носу, пребывая в своем разговорчивом настроении и переходя к новой теме. — Мы будем идти этим курсом, пока не освободимся от шныряющих над нами PBY. Потом изменим его на два-семь-пять и пройдем между атоллами Уэйк и Мидуэй. Это приведет нас на северо-запад нашего большого круга и откроет перед нами Таонги, Бикини, Ронгелап и другие атоллы Маршалловых островов.

— Там не возникнет никаких проблем — острова американские.

— Вы проводили там испытания атомной бомбы.

Брент снова подивился новому направлению мыслей хитрого ума.

— На Бикини и Кваджалейне.

— Они обитаемы?

— Частично, адмирал. Уровень радиации очень высок.

— Достаточно высок, чтобы убить, энсин?

— Разумеется — через некоторое время.

— Остановило бы это «Саббах»?

Брент с удивлением посмотрел на адмирала.

— Неужели вы думаете, что там организована база?

— Командир боевого корабля должен учитывать любую возможность, особенно имея дело с фанатиками-самоубийцами, возглавляемыми безумцем. — Фудзита постучал кулаком по ветрозащитному экрану. — Перед Большой Восточно-Азиатской войной мы разрабатывали подводные лодки, способные нести самолет. Я уверен, что русские построили подобные. Они могли даже перевозить самолеты в разобранном виде.

— Разумеется, адмирал, — ответил Брент и вернулся к биноклю.

Могучий авианосец как раз пересекал тропик Рака и международную линию перемены даты, оставив атолл Мидуэй в трехстах милях по правому борту, а атолл Уэйк на таком же расстоянии по левому, когда Фудзита пригласил Брента Росса и Марка Аллена к себе в каюту.

— От наших летчиков поступают тревожные сообщения относительно Кваджалейна, — начал Фудзита со своего обычного места за столом. Рукой он предложил вошедшим занять места перед ним.

— Боже, — сказал Марк Аллен, усаживаясь. — Квадж должен быть в пятистах — шестистах милях к югу от нас.

— Наши D3A и B5N находятся на безопасном расстоянии от него.

Брент вспомнил обеспокоенность адмирала авиабазами на Маршалловых островах.

— В тот раз мы провели разведку Бикини, Ронгелапа, Уотдже…

— Всех, — нетерпеливо оборвал Фудзита. — Но на Кваджалейне они обнаружили одно очень настораживающее сооружение — огромный сферический бетонный купол, возможно, метров триста в диаметре и корму затопленного боевого корабля, выступающего из воды.

— Корабль «Принц Евгений»…

— Немецкий крейсер?

— Да, адмирал. Он использовался при испытаниях атомной бомбы. Но он затонул не сразу, сначала его отбуксировали и лишь потом пустили ко дну на якорной стоянке.

— Сферический купол. База?

— Нет. Захоронение радиоактивных отходов.

Старик японец побарабанил пальцами по столу.

— Разве вы оставляли захоронение, адмирал Аллен?

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы проводили испытания на атоллах.

— Да.

— Почва, скалы, деревья, мусор после ваших испытаний будут радиоактивными десятилетия.

— Верно.

— Тогда вы не могли ничего захоронить. Могли только сохранить.

— Можно смотреть на это и под таким углом.

— Что вы сделали с этой планетой, адмирал Аллен?

Вздохнув, Аллен подался вперед.

— За войной последовало военное противостояние, и мы должны были показать русским…

— За время службы в ВМС я видел Кваджалейн много раз. Его якорная стоянка была кристально чистой лагуной, и такой большой, что с одного берега не было видно другого. На окружавших якорную стоянку узких белых островах росли кокосы. — Глаза адмирала устремились вверх и в прошлое; американцы выжидающе смотрели на него. — Я нырял с борта корабля, спускался по якорной цепи, видел рыб и водоросли на дне, словно они находились под стеклянным колпаком. Я плавал на остров и колол на скалах кокосовые орехи. — Фудзита обратился к Марку Аллену. — И теперь над всем этим надругались.