Кэт Патрик - Шестая жизнь Дэйзи Вест
— Одри, кажется, стало лучше, — говорю я, решив не углубляться в эти мысли. — Она и выглядит лучше, и ведет себя так, словно у нее стало больше энергии.
— Это хорошо, — соглашается Мэйсон. Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но, передумав, закрывает. Мы с ним не первый год знакомы, поэтому я могу представить, о чем он думает: хочет сказать мне, чтобы я не была наивной и относилась к раку со всей серьезностью. Но сегодня мой день рождения, и Мэйсон решил не развивать эту тему. — Ладно, пойду я вниз, а то у Кэйси предохранители расплавятся, — говорит он в конце концов.
Услышав, как он сравнивает Кэйси с машиной, я фыркаю в стакан.
— Ладно, удачи, — говорю я ему на прощание.
— Спасибо, — благодарит меня Мэйсон, ухмыляясь. Он делает шаг к двери, потом останавливается и снова поворачивается ко мне: — Слушай, малыш, я хотел тебе еще раз сказать: с днем рождения. Ты выросла и стала… В общем, я тобой горжусь.
Приблизившись, Мэйсон целует меня в макушку и быстро скрывается в подвале, оставив во мне чувство любви и обожания человека, ставшего моим отцом по назначению, но заслужившего право быть им по моему выбору.
Пока Мэйсон и Кэйси находятся в лаборатории, я захожу в кабинет, чтобы предпринять еще одну попытку, уже бог знает какую по счету, найти дело № 22, надеясь на особое благоволение фортуны по случаю дня рождения. К сожалению, меня ожидает разочарование.
Его нет.
Приняв душ и одевшись, я звоню Одри.
— Когда начинается мероприятие, которое вы затеяли? — спрашиваю я.
— Когда ты будешь готова.
— Я уже готова.
В честь моего праздника мама Одри разрешает ей сесть за руль, чтобы мы могли пообщаться с глазу на глаз. Одри заезжает за мной в своей великолепной машинке и везет меня в торговый центр попить кофе, сделать педикюр и выбрать в магазине одежды что-нибудь в подарок (я выбираю необыкновенно крутую футболку из мягкой ткани с изображением Эйнштейна в стиле поп-арт). Проделав все, что было намечено, мы возвращаемся в дом Одри с целью получения того, что она называет «настоящим подарком».
— Надень это, — говорит Одри, бросая в мою сторону неопознанный предмет туалета. Я расчесываю волосы за ее туалетным столиком, а Одри, погрузившись с головой в гардероб, ищет для меня подходящую одежду для парадного выхода.
— Гм… — мычу я, разглядывая темно-синее вечернее платье.
— А что? — спрашивает Одри. — Ты в нем будешь великолепно смотреться. Нельзя же идти в джинсах. Это особый случай!
— Да, наверное, — соглашаюсь я, хмуро глядя на платье.
— Тебе не нравится? — спрашивает Одри. — Это одно из моих любимых.
— Нет, что ты, — возражаю я. — Оно красивое. Просто я особо не ношу платья.
— Зря, — говорит Одри, бросая в мою сторону короткий черный жакет без воротника и серебристые леггинсы.
Я сдаюсь и начинаю одеваться. Одри выныривает из шкафа с ботфортами в руке, которые она, к счастью, в мою сторону не бросает.
— Вот видишь! — восклицает она, когда я заканчиваю одеваться. — Я же говорила, что синий тебе пойдет.
Взяв за плечи, Одри поворачивает меня к зеркалу.
— Мэтт умрет, — добавляет она.
— Спасибо, Од.
— Нет проблем, — говорит она. — Я скоро вернусь. Пойду одолжу у мамы колье.
Я остаюсь сидеть за ее туалетным столиком и крашусь ее косметикой. Нанося на щеки прозрачные розовые румяна, я слышу в коридоре чьи-то шаги.
Обернувшись, вижу Мэтта, идущего в душ. В руках у него полотенце, и, как обычно дома, он босиком.
Наши взгляды встречаются.
— Ух ты, — нежно говорит он. Мы долго, до неприличия, в хорошем смысле этого слова, смотрим друг другу в глаза. Молча, и от того безмолвный разговор становится еще более значительным. Он смотрит на мои волосы, на обнаженное плечо, высвободившееся из-под жакета. Между нами вся комната, но мне все равно кажется, что его взгляд можно ощутить кожей, как прикосновение пальцев.
— Давай двигай, — говорит Одри, появляясь в коридоре. — Потом полюбуешься.
Напряжение мигом спадает. Мэтт, застенчиво улыбнувшись, отворачивается и уходит в ванную.
«Настоящим подарком» оказываются три билета на концерт «Аркад Фаер».
— Это как затмение, — говорю я, удивляясь тому, что любимая группа оказалась в городе как раз в день моего рождения, — или метеоритный дождь.
— Это прекрасно, — отвечает Мэтт, наблюдая за тем, как техники занимаются последними приготовлениями.
Я думала, Одри пошутила, но она действительно пригласила Беара на концерт. Исподтишка посмотрев на него, я вынуждена согласиться, что он, что уж там, действительно немного похож на Джейка Джилленхола.
И все же он не так красив, как Мэтт.
— Лучшего дня рождения у меня в жизни не было, — шепчу я Мэтту.
— Ты его заслужила, — шепчет он в ответ и целует меня в шею. В этом месте мигом появляются и распространяются по всему телу мурашки.
Сначала играет группа, работающая на разогреве. Бас, барабаны, гитара и визг вокалиста столь оглушительны, что разговаривать становится решительно невозможно, а шептать просто бессмысленно. «Я люблю тебя», — говорю я Мэтту, зная, что он меня не услышит, но Вселенная все равно запомнит мои слова.
А сейчас мне вполне достаточно и этого.
24
В следующую пятницу становится очевидно, что безупречным на свете не может быть ничто.
Накануне вечером после школы Одри становится хуже, и, хотя я и разговаривала с ней после четвертого урока и она казалась бодрой, я все равно волнуюсь.
А потом мы с Мэттом впервые ссоримся.
Это происходит после школы, пока я пакую вещи, готовясь к четырехдневному визиту в Сиэтл. Я еду с Мэйсоном и Кэйси в ежегодное паломничество на северо-запад, где они должны провести тестирование Меган Великолепной. В течение дня они будут копаться у нее в голове, но вечером мы сможем пообщаться. Как бы мне ни нравилось быть с Мэттом и Одри, я жду не дождусь момента встречи с Меган. Есть все-таки что-то в том, чтобы провести время с тем, кто знает тебя сто лет. Ни с кем нельзя быть таким откровенным, как со старым другом.
Пока я собираю чемоданы, Мэтт сидит на кровати.
— Плохо, что тебя не будет в выходные, — говорит он.
— Я знаю. Но мне очень хочется повидаться с Меган. Я не видела ее с прошлого года.
— Я буду по тебе скучать, — говорит Мэтт с обольстительной улыбкой, от которой меня пробирает дрожь. Я улыбаюсь в ответ и смотрю на футболку, которую как раз собиралась сложить. Мэтт берет другую футболку и тоже начинает складывать. — Дэйз? — зовет он меня. Мне ужасно нравится, как он сокращает мое имя. Обожаю, когда он меня так называет.
— Да? — спрашиваю я, представляя, что мы женаты не первый год и вместе складываем вещи после стирки.
— Я тебя хотел кое о чем попросить.
— Да? О чем?
— Об одолжении.
Мэтт отворачивается, а я, что странно, не вижу в этом опасности. Замечтавшись, я вообще мало что замечаю.
— Для тебя все что угодно, — говорю я. — Проси что хочешь.
Услышав его вопрос, я обрушиваюсь с небес на землю.
— Я хочу попросить тебя украсть «Воскрешение».
Сказать, что просьба Мэтта застала меня врасплох, — ничего не сказать: я чувствую себя как человек, выигравший в лотерею и не покупавший при этом билет. Правда, то был бы приятный сюрприз.
В отличие от этого.
Я не могу вымолвить ни слова на протяжении, наверное, трех минут. Наверняка я испытывала бы неловкость, если бы в голове, в водовороте разбегающихся мыслей не крутилось множество вопросов, не самые последние из которых: в течение последних нескольких недель, когда Мэтт казался влюбленным в меня, не было ли это искусной игрой? Не пытался ли он втереться ко мне в доверие ради этого «одолжения»?
Наконец я нахожу слова для ответа… по крайней мере, три слова.
— Это никак невозможно… — говорю я и останавливаюсь, не в силах справиться с голосом. Мэтт смотрит на меня так, словно я ему что-то должна. Чуть ли не требовательно. Я нахожу еще три слова. — Я не могу.
Он встает с кровати и подходит ближе, как будто намереваясь меня поцеловать.
— Понимаю, это непросто, но я думал, если ты…
— Нет, — решительно говорю я, отходя на шаг. — Я не могу. Я подписала договор.
— Но это для Одри, — убеждает Мэтт, касаясь моей руки. Он смотрит на меня так же, как тем вечером, в мой день рождения. Мне становится плохо от этого взгляда.
— Нет, — повторяю я. Мэтт убирает руку и отворачивается.
— Тебе все равно, что будет с моей сестрой?
— Конечно, не все равно!
— Ты не хочешь, чтобы она жила.
— Естественно, хочу! — говорю я, на этот раз громче. — Но состав ей не поможет. Ты что, не помнишь, что я тебе говорила? Он не сработает.
— Это то, что тебе внушили, — тихо отвечает Мэтт, складывая руки на груди.
