Кеннет Харви - Жертва
— Наверное.
Небесный Конь с облегчением вздохнул, заметив узенькую лазейку, куда он мог проскользнуть и выйти из-под подозрения, под которым случайно оказался.
— Кажется, полиция тобой интересуется.
Если продолжить эту мысль, то, возможно, ему удастся убедить Алексис уехать пораньше.
— Я ничего не сделала.
— Давай разрядим обстановку. Забудь об этом. — Он обнял ее за талию и привлек к себе. — Ты, я и солнце.
Она чуть отодвинулась от него с улыбкой, ведь он очень редко проявлял на людях свою нежность.
— Полиция рекомендовала тебе не уезжать из города?
— Нет.
— Хорошо.
— Не могут же они действительно считать, что я это сделала.
— Я перенесу вылет на двадцать шестое. Ты когда-нибудь летела ночью над Атлантикой? — Он не дожидался ответа, зная, что летать над Атлантикой ей не доводилось. — Это прекрасно.
Он прижал ее к себе и поцеловал нежно, но страстно, прижав ее тело к своему и вызвав ее стон. Потом он прошептал:
— Атлантика прекрасна так же, как ты, Алексис. Совсем как ты.
Морти держался за ними на безопасном расстоянии. Он думал, о чем они говорят. Его сердце яростно колотилось. Только следя за Алексис, он чувствовал себя поистине живым. Если бы только он мог этим зарабатывать на жизнь, стать частным детективом, но следить только за теми, кого он любит. Была в этой мысли сладость, привкус изысканной романтики.
Он дошел за ними до 116-й, потом по Ленокс-авеню до парка. Алексис и Скайлер Дэниелс разговаривали лишь иногда, им не нужны были слова. Морти завидовал этой близости. Он всегда чувствовал, что ему нужно говорить, сказать что-то, произвести впечатление. Это в нем говорила неуверенность. Даже с собственной женой он чувствовал потребность постоянно указывать ей, как правильно делать то или другое. Он был так воспитан, строгий отец всей семье внушил определенные правила. Его мать держала свое мнение при себе ради своего единственного ребенка, не желая ввязывать его в споры, и брала все на свои плечи до того дня, когда уже больше не могла терпеть и просто исчезла. Оставила его так же, как потом его оставила жена, Джун. И он снова остался один, и ничто не продолжалось долго.
— Больше никогда, — беззвучно прошептал он.
Если бы только он мог сблизиться с Алексис. Он поклялся, что тогда он изменился бы, стал любящим и терпеливым. Она — именно та, кто мог бы ему помочь. Она обладала естественной легкостью, которой ему не хватало, которая примиряла его с самим собой. Она была добродушна и полна жизни. Энергична. Он нуждался в этом ощущении покоя в отношениях, чтобы облегчить свое бремя.
Когда Морти видел, как человек, которого он считал мошенником, этого Скайлера Дэниелса, если его вообще так зовут, идет рядом с Алексис, это наполняло его какой-то усталой ненавистью. Он чувствовал себя бессильным, но потом в нем появилось смутное ощущение силы, когда он подумал о Лео Педдле. Разумеется, детектив уже выяснил, что за птица этот Скайлер Дэниелс.
Вопреки свойственному Рождеству духу доброй воли, Морти надеялся услышать самую ужасную весть, самую черную, самую компрометирующую, изобличающую информацию, чтобы он смог освободить Алексис.
22
Торонто
Ньюлэнд сидел в шикарной переговорной комнате, занятый официальной беседой с несколькими важными покупателями, когда раздался звонок. Извинившись, он попросил разрешения удалиться на несколько минут, чтобы ответить у себя в кабинете. Он шлепнулся в кресло, повернулся и, глядя на людный простор Бей-стрит, слушал, как Лео Педдль в Нью-Йорке докладывает ему обстановку и спрашивает, по-прежнему ли за голову Дэниела Ринга по кличке Небесный Конь предлагается двадцать тысяч долларов.
Ньюлэнд знал, что его телефон не прослушивается, поскольку постоянно проверял его на жучки с помощью аппарата «ПривоЧек», меленькой электронной коробочки, крепившейся сбоку на кнопочном корпусе телефона. Он чувствовал себя неуязвимым после эпизода с проституткой, выйдя на свободу после того, как выдал себя. Проститутка отказалась предъявлять обвинение, все отрицала, она всего лишь хотела, чтобы ее оставили в покое и дали вернуться к обычному занятию. А поскольку эта девчонка Киф уже не стояла у него на дороге, Ньюлэнда обуяла неукротимая энергия. Утром он пробежал восемь миль, даже не запыхавшись и не вспотев. Его воля была из камня, тело непробиваемо. У него появилось чувство нового рождения. Христос в деловом костюме. Нет времени для сомнений. «Сегодня я Иисус Христос, — сказал он себе. — Это мой день». Он ухмыльнулся и посмотрел в окно, вплывая в восторг высоты.
— Предлагается, — подтвердил Ньюлэнд.
Небесный Конь был следующим, о ком нужно было позаботиться. Когда человек, знающий дело изнутри, внезапно исчезает, он начинает создавать большую опасность.
— Он с девкой, — добавил хриплый голос в телефоне. — Деловая. Красавица.
— Хорошо. Разберись с ними обоими. Сначала преподай ей урок, чтобы не якшалась с темными личностями. Будешь ее воспитывать, — не торопись, а потом разберись с нашим Конем.
— А деньги?
— Получишь у Винсер.
— Ясно.
— И вот что еще, — добавил Ньюлэнд для пущего эффекта, — не трать зря время. Сними все на видео. Дорогие воспоминания.
Послышался хриплый смешок.
— Нет записи, нет денег.
— Кассету тоже отдать Винсер?
— Да.
— Считай, дело сделано. Сегодня устроим им спектакль, которого они не забудут.
— Но как они запомнят?
Человек на другом конце провода гортанно засмеялся.
— Черт, точно.
— И еще одно запомни, Педдль, — сказал Ньюлэнд с улыбкой в голосе. — Сделай что-нибудь особенное. Придумай что-нибудь оригинальное. Экзотическое шоу. Вкус жизни.
Когда полицейские взломали деревянный шкаф и показалась стопка видеокассет, сердце Триш упало. Она не могла смотреть на своего мужа, который, возмущаясь, стоял сейчас рядом с ней. «Могу ли я убедить его, что не имею к этому никакого отношения?» — подумала она, взглянув на него. Но Грэм все знал. Она увидела это в его лице, когда он на нее посмотрел. Она крепко прижала к себе Кимберли, когда Лоренс сунул кассету в магнитофон.
Когда появилась картинка, Триш отвернулась, чтобы ее дочь не смотрела на электронное изображение, но сама не смогла удержаться и посмотрела, чтобы убедиться, что все это на самом деле. Она неожиданно увидела собственное лицо, собственное обнаженное тело на кровати, руки на груди, ноги раздвинуты перед камерой. Она тут же с ужасом вспыхнула, вспомнив, что позволила Грэму снять ее на видео, играла для него роль в спальне, а он ходил вокруг нее с камерой в руке и давал указания. Она почувствовала на себе взгляд Грэма, обернулась и увидела его сдержанную усмешку.
— Если вы не возражаете, — сказал Грэм, наклоняясь вперед и выключая телевизор, — это личные съемки.
Лоренс поглядел на Триш, и она нервно отвела глаза.
— Семейные, — сказал Грэм, чувствуя возбуждение при мысли, что двое этих посторонних мужчин видели голое тело его жены. Жалко, что он не может предложить им заняться с ней сексом прямо у себя в кабинете, втроем одновременно, при условии что ему разрешат посмотреть. — Что может быть для вас интересного в съемках моей дочери, дней рождений, родственников, приехавших в гости?
— Нам придется взять их с собой, мистер Олкок. У нас есть ордер.
Грэм больше не сказал ни слова. Он просто смотрел, как Лоренс наклоняется, чтобы взять две стопки кассет.
— У вас есть какой-нибудь пакет? — спросил Лоренс у Триш.
— Да. — Она покраснела и вышла из комнаты.
— Могу вас заверить, здесь только одна кассета с моей женой имеет сомнительный характер, — сказал Грэм, зная, насколько он прав.
Все нелегальные записи он забрал и спрятал в другом месте. Он знал хрупкую натуру Триш, знал, что ее больная совесть в конце концов возобладает над ней. Сержант Хинкс натянуто улыбнулся, подразумевая некоторое мужское понимание ситуации. Грэм намеренно оставил запись с женой наверху правой стопки, предположив, что человек, который будет просматривать кассеты, окажется правшой и первой возьмет именно эту. Он сделал так для того, чтобы смутить жену, наказать за недостаток доверия к нему. И план сработал лучше некуда.
Триш вернулась, шурша пластиковым пакетом в одной руке, а другой прижимая к бедру Кимберли. Она передала пакет Лоренсу, который поблагодарил ее и начал класть в него кассеты.
— Иаа! — завизжала Кимберли, потом засмеялась.
Триш посмотрела на нее и беспокойно улыбнулась, приглаживая волосы девочки.
— Мы их вам сразу же вернем, — сказал Лоренс, нажимая кнопку на магнитофоне, который выплюнул последнюю кассету.
Он взял запись с женой Грэма и положил ее в пакет. Лоренс не смотрел на Триш, прощаясь с ними, но Хинкс коротко глянул на нее, оглядел ее тело так, что это не ускользнуло от внимания Грэма, и ему было очень приятно это наблюдать.
